Читать интересную книгу Шесть камешков на счастье - Кевин Милн

– Он в меня что? Я думала, я ему просто… Ну, знаешь, не противна, – промямлила я.

– Правильно. А значит, ты ему нравилась. И, думаю, нравишься до сих пор, – сказал Нэйтан.

Моя улыбка стала шире. Я не хотела испортить момент лишними словами, так что перестала задавать вопросы. Скоро песня закончилась. Когда музыка стихла, я отпустила руку Нэйтана и вытерла потную ладонь о лосины. Мне хотелось сказать очень много, но самым подходящим к ситуации я сочла простое «спасибо».

– Ты классно катаешься, – сказал Нэйтан робко и поехал к своим друзьям.

Опять зазвучала музыка, а я по-прежнему стояла посередине катка. Те ребята, которые не нашли себе пару, снова вернулись, и я мысленно приготовилась к новым издевательствам и роли изгоя.

Только этого не произошло.

Все изменилось после всего одного танца с Нэйтаном – даже несмотря на то, что он почти ничего не сделал. Но теперь все просто катались рядом, не обращая на меня никакого внимания. Некоторые из одноклассников даже улыбались мне. И я больше не была Вшивой.

Чуть погодя Рэнди, которому приходилось держаться за бортик, позвал меня и извинился за все, что он сказал, и сегодня, и раньше. А потом попросил научить его кататься.

Объявили белый танец, и мы с Рэнди медленно покатили вдоль ограждения. Для меня, простой четвероклашки, кататься с моей первой любовью было настоящим чудом.

Позже вечером, когда мама и Грант вернулись с работы домой, я поделилась новостью:

– Сегодня и правда был хороший день. Ты прав был, Грант, – объявила я, сияя улыбкой. – Сегодня произошло то, благодаря чему никто больше не назовет меня Вшивой.

– Что же? – спросил Грант.

Я не хотела распространяться о том, что произошло у меня с Рэнди и Нэйтаном, – слишком личное, по-моему. Думая, что рассказать Гранту, я вспомнила притчу, которую слышала от пастора, – об исцелении проказы прикосновением руки, и все само собой разрешилось:

– Да ничего особенного… просто случилось чудо.

Глава 21

Как и во все предыдущие годы, в первую среду сентября был день открытых дверей: чтобы учащиеся могли познакомить своих родителей с новыми учителями, а учителя – рассказать о программе и планах на будущий учебный год. Так как в школе, где Грант работал, день открытых дверей был свой, мы с мамой и Элизой превратили этот вечер в девичник. Сначала отправились в библиотеку и взяли все нужные мне в следующем месяце книги. Потом пообедали в пиццерии. А закончился день экскурсией по школьному крылу для пятиклассников.

Когда мы с мамой прибыли в школу, Нэйтан с родителями уже уходили.

Пастор Стин был весел, как никогда.

– Стейси! Мэдди! Как сегодня дела у двух моих любимых Мак Фэдденов? – радостно воскликнул он. И тут увидел сверток в пеленке, который мама держала на руках. И поправил себя: – О, то есть у трех моих любимых Мак Фэдденов! Это ведь Элиза, верно?

Мне нравилось, как пастор был со всеми дружелюбен. Вот бы его сын тоже со мной разговаривал подобным образом. Тем летом мы виделись с семьей Стин только дважды – первый раз в продуктовом магазине, а потом столкнулись с ними в бассейне. И оба раза Стин-младший не сказал мне ни слова. Собственно, он со мной с самого роллердрома не разговаривал, но я как-то вычитала в энциклопедии, что юноши в период полового созревания чувствуют себя неловко рядом с девушками, поэтому его молчание нормально.

– Здравствуйте, пастор, – ответила я. – Хорошо, спасибо.

– Ты всегда так вежлива, деточка, – заметила миссис Стин.

– Мы скучали по вас с Грантом, – сказал пастор. – В воскресной школе без него все совсем не так.

Я сразу поняла, что насчет незаменимости Гранта он шутит, но это было очень мило с его стороны. Хотя поначалу Грант и правда очень помогал пастору – всего за пару месяцев превратил цирк с конями в нормальную воскресную школу. К четвертому или пятому месяцу он научил пастора основным правилам и секретам, а дальше тот вполне справлялся сам.

– Грант теперь в своей школе играет цербера, – с гордостью поделилась мама.

Глаза миссис Стин загорелись:

– Это верно. Я слышала, его повысили.

– И да, и нет. Ему поручили больше работы, но повышением я бы это не назвала. Пока еще нет, в любом случае. Его должность они назвали чем-то вроде заместителя заместителя директора. Свои обязанности он совмещает с преподаванием – учит детей математике. В данный момент дел у него невпроворот, но это отличная возможность показать свои административные навыки. Грант правда работает с огромной отдачей. Надеюсь, они это заметят и сделают его заместителем директора еще до конца года, – рассказала мама.

Я была очень рада слышать из ее уст такие слова о Гранте. Просто когда они в церкви давали друг другу клятву, я не думала, что их брак продлится долго. Мне их отношения не казались серьезными и Грант не казался надежным. Да и у мамы до Гранта было так много мужчин, с которыми ничего не получилось, что я даже начала сомневаться в самой возможности для нее удачно выйти замуж. А потом появился Грант, и теперь всего пару месяцев оставалось до второй годовщины их с мамой брака, у меня родилась сестренка – кажется, жизнь складывается замечательно.

– Уверена, все так и будет, – покивала нам миссис Стин. – Он ведь так хорошо ладит с детьми. У него большое будущее.

Ее муж тоже кивнул в знак согласия:

– Совершенно верно. Грант – идеальный кандидат на эту должность. Передайте ему это – и наш горячий привет. И надеемся увидеть вас всех в церкви в ближайшие несколько недель.

– О, не волнуйтесь, – ответила мама. – Теперь, когда мы наконец разобрались с распорядком дня, мы, безусловно, придем в церковь все вместе. Можете на нас рассчитывать.

Я никогда не забуду эти слова и тот вечер.

Через неделю мама сдержала обещание, но совсем не так, как хотела.

Была служба. Голос с трибуны я слышала, но сил разглядеть говорящего у меня не было. Голос, судя по всему, принадлежал пастору Стивенсу:

– Сейчас мы скорбим вместе с семьей Мак Фэдден. Мы знаем, вам очень трудно сейчас. Мы скорбим вместе с вами. К несчастью, Стейси ушла от нас слишком рано. Сегодня мы чтим ее память и воздаем должное…

Я делаю над собой нечеловеческие усилия, чтобы всего этого не слышать. Я не хочу слышать, как пастор с кафедры говорит что-то о моей матери; не хочу, чтобы все это было по-настоящему. Я просто хотела, чтобы все в мире стало так, как раньше, до дня открытых дверей. Я повернула голову и посмотрела на Гранта, который сидел рядом. Он почти не разговаривал со мной с той ночи. Его губы были сжаты, глаза открыты, но он, похоже, ничего вокруг не замечал. Просто уставился в пустоту. Еще бы – за последнюю неделю он не только лишился жены, но и новой перспективной должности: руководство решило, что в сложившихся обстоятельствах и для него, и для учеников будет лучше, если он сосредоточится только на преподавании.

Но всего этого было как будто бы недостаточно – теперь ему предстояло еще и в одиночку растить двоих детей.

На время похорон Грант оставил Элизу с одним нашим знакомым. А мне так хотелось держать ее на руках, говорить с ней! Хотелось качать ее и рассказывать о маме то, чего она сама никогда не узнает…

Голос с трибуны все говорил и говорил – то, что, видимо, должно было принести облегчение, но я не слушала и продолжала прокручивать в голове события той ночи, пытаясь понять, как можно было все изменить.

Это случилось после дня открытых дверей. Мы с моим новым учителем проговорили гораздо дольше, чем ожидалось, о предстоящей выставке научных работ, так что домой мы с мамой вернулись уже почти в ночи. Когда машина подъехала к дому, мама вдруг вспомнила, что ей нужно купить что-то к завтраку. Пока ее не будет, я должна была успеть почистить зубы, чтобы к ее возвращению лечь спать.

– А Элиза? – спросила я, вылезая из машины.

– Послушай, она уже спит, поэтому я просто возьму ее с собой, – отмахнулась мама.

– Ты ведь не долго?

Она пообещала, что быстро, и укатила.

Магазин был всего в двух-трех минутах езды от нашего дома, так что я знала: много времени поездка ее не займет. Но вышло иначе: я все ждала и ждала, а мамы все не было. А потом, когда я уже лежала в постели, вместе с легким летним ветерком до меня донесся звук сирены. Когда он стих, я уснула, так и не дождавшись мамы, чтобы вместе перед сном помолиться.

Может быть, надо было помолиться, не дождавшись ее. Кто знает, может, Бог услышал бы мои молитвы и того, что случилось, не произошло бы.

Проснувшись, я обнаружила Гранта в совершенно жутком виде. Я не могла понять, что происходит: единственное, что мне удалось вытянуть из него, – словосочетание «несчастный случай». Но на следующее утро, пока он еще крепко спал, я увидела статью на первой полосе местной газеты под заголовком, в котором были слова «убийство» и «угон».

В статье писали, что, по показаниям очевидца, на парковке около магазина на маму кто-то напал. Нападавший потребовал у нее ключи от машины, а она закричала, что на заднем сиденье ребенок. Ключи мама, естественно, не отдала, и тогда он вытащил нож, воткнул ей в горло и убежал.