— О чем ты хотела поговорить со мной? — спрашивает Джон, когда мы остались одни.
— Об Алане Лонгере. Он намеревается ограбить меня, — со злостью в голосе говорю я.
— Чего именно он хочет?
— Тридцать процентов акций моей компании.
— Тридцать процентов — только начало. Если сделаешь это, совсем скоро он присвоит компанию себе, — уверенно заявил Джон. — Лонгер — монополист в нефтяном деле, а ты, дорогая, объявила ему войну.
Я замерла, и Джон остановился вместе со мной.
— Что значит «монополист»? На севере тридцать нефтекачалок, едва ли не у каждой свой хозяин.
— Поставленный Лонгером, — добавил Джон. — Это его способ обойти закон.
— Ясно, — уперев руки в бока, смотрю на невозмутимое лицо Хэнтона. — Ты удивительно спокоен.
— Это твоя битва, с чего мне беспокоиться?
— Тебя нисколько не волнует судьба твоих денег?
— А я считал тебя умной, — без улыбки заметил Джон. — Стал бы я тянуть, если бы всерьез намеревался вернуть себе свои деньги.
— Хочешь сказать, у тебя нет притязаний на сто двадцать восемь миллионов? — не верю я.
— Нет.
Смотрю на спокойное лицо Джона и понимаю, что он прав, — хотел бы, давно бы нашел способ остановить растрату своего капитала. У него были для этого возможности, но он ничего не сделал, хотя сперва был решительно настроен на обратное…
Что заставило его передумать?
Между тем в голове возникла интересная мысль. По выражению моего лица всегда понятно, о чем я думаю, и Хэнтон строго предупредил:
— Попытаешься объявить свою независимость — встретимся в суде.
— Я ни о чем таком не думала… — неубедительно солгала я. Нахмурилась.
Джон заметил.
— И что теперь делать? — возвращаюсь я к насущной проблеме.
— Не пускай Лонгера в долю.
— Это несложно. Меня беспокоят последствия такого решения. Чего мне ждать от этого человека?
— Грязной игры, разумеется, — говорит Джон. Смотрит на меня. — Расскажешь о своих планах?
— Как мне теперь известно, за Лонгером север, а я собираюсь получить юг. Вот и весь план.
— Ты считаешь месторождение настолько крупным? — по тону Хэнтона понимаю, что тот считает меня безумной.
Я выкупила восемнадцать тысяч гектаров. Намереваюсь добывать нефть по всему периметру этой земли, а не довольствоваться одной двадцатой ее территорий. Крупное ли это месторождение?
Очень.
Если мне не изменяет память, в реальности моей прошлой жизни компания расставила вышки в количестве восьмидесяти четырех штук и успешно качает из них нефть на протяжении двадцати лет.
Я не заметила, как на моем лице растянулась дерзкая ухмылка.
— Ты о чем-то знаешь, о чем не знает никто другой, — вдруг понял Хэнтон.
Я ничего не сказала в ответ, но в подтверждение слов Хэнтона взгляд у меня сверкнул.
Раздаются громкие возгласы. Среди рабочих возникла суета.
— Что там происходит? — оглядывается Джон.
Суета вокруг третьей вышки. Подобное я уже видела.
— Наверное, и на этой не выдержала колонна, — мрачно предположила я.
Раздался не характерный для работы вышек звук. Шум становится совсем громким. Люди рассыпались в стороны, когда из недр земли к небу взлетел черный фонтан.
Смотрю вверх. От изумления приоткрылись губы.
Никаких мыслей. Никаких слов.
Арчи Томпсон предупреждал, что фонтан достигнет высоты в пятьдесят или сто метров. Этот достиг около трехсот метров. Потрясен даже Джон. А я…
Я даже не представляю, как сейчас выгляжу.
— Нефть! — наконец выдохнула я слово, которое в силу сковавшего меня онемения никак не могло слететь с языка. Я ринулась к третьей вышке. Гигантский фонтан нефти взмыл в небо так высоко, что брызги черного золота разлетелись по периметру всей рабочей площадки.
Вокруг третьей вышки уже образовалась черная лужа.
Рабочие обеих смен в активной работе. Томпсон руководит, громко отдавая приказы.
Я не знаю, чем могу помочь.
Мой взгляд мечется из стороны в сторону, пока не натыкается на красный седан у первой буровой вышки.
Теперь я знаю, что должна делать.
Бегу к машине и падаю в салон. Провернув ключ в замке зажигания, выжимаю газ. Мотор взревел. Машина несется в забытый город, оставляя позади желтый след дорожной пыли.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Что для меня значит обнаружить нефть? Прежде всего — самое прямое доказательство, что я не сошла с ума. Я не плод воображения Анны Лоуренс, я Виктория, и моя жизнь не выдумка. Я существую на самом деле, но по загадочному решению судьбы оказалась здесь.
А еще найти нефть значит превратить в явь мечту о финансовой независимости в этом мире, обрести влияние, а значит, получить свободу.
У меня есть нефть… Невероятно!
Новый Стилдон. Этот город мало изменился за прошедшие несколько дней, разве что в предметах быта местных жителей появились вещи из нашего лагеря… Прямо сейчас на крыльце одного из домов я вижу не так давно украденный из лагеря плетеный стул.
На этот раз я заглушила машину рядом с телефонной будкой.
Вбежала внутрь разбитого железного ящика и сняла трубку.
Растерялась.
Лески с монетой на этот раз не оказалось.
Я обыскала все карманы, но монет не нашлось. Да и откуда им было взяться?
— Проклятие! — громко выругалась я, и сразу услышала позади себя детский смех.
Я медленно-медленно обернулась к толпе немытых мальчишек в лохмотьях. Возраст у всех разный.
Взгляд мечется по веселым детским лицам. Я насчитала восьмерых. Еще двое наблюдают за происходящим из окон разрушенного дома по другую сторону дороги.
Мне стало неспокойно. Я нахмурилась.
Улыбки детей стали еще шире.
Один из толпы вышел вперед и уверенно вытянул перед собой ладонь, показав мне ту самую ржавую монету с дыркой для лески в центре.
Смотрю на монету, потом на ребенка. Я уверена, что этот парень не собирается мне ее отдать просто так.
— Чего ты хочешь? — спрашиваю я.
Мальчишка трет собственное ухо, а потом показывает на меня.
— Тебе нужны мои серьги? — уточняю я. Мальчик кивнул. — Ладно.
Снимаю правую сережку и протягиваю ее мальчишке. Тот не спешит ее принимать, сразу показывает на второе ухо.
— Одна монета — одна сережка, — говорю я.
Мальчик предпринял попытку настаивать, а я упрямо повторила:
— Одна монета — одна сережка.
Сделка состоялась.
Я попыталась найти леску, чтобы опять привязать монету. Оглядываюсь вокруг, но лески нигде не видно. Это плохо, ведь мне нужно сделать два звонка…
Опять поворачиваюсь к детям. Прежнего напряжения не чувствую.
— За вторую монету — другая сережка, — обещаю я.
Старшие из мальчишек сразу рассыпались в стороны. Младшие опомнились позже.
Выглядело забавно. Я даже улыбнулась.
Бросаю ржавую монету в нужное отверстие. Набираю номер.
— Приемная Майкла Гроуза, — говорит на той стороне провода секретарь. — Чем могу быть полезна?
— Анна Лоуренс. Соедините с Майклом.
Пара секунд тишины, и я услышала бодрый голос Гроуза:
— Здравствуй, Анна…
— Нефть, Майкл. У меня есть нефть!
Мужчина рассмеялся.
— Это замечательная новость!
— Что решили со строительством стилдороги? — сразу спрашиваю я. Мне нужно услышать его ответ именно сегодня и прямо сейчас.
— Что ж, дорога будет, но не так, как хочешь ты.
— Что это значит? — я больше не улыбаюсь.
— Технология будущего протянет линию от конечной станции до места нефтедобычи. Остальное на себя берет Джон.
— Хэнтон?
— Он самый.
— Майкл, ты разрываешь мне сердце, — моя рука сжимается в кулак.
— Совет директоров на большее не согласился.
— Вы потеряете много денег.
— Ты не можешь знать, какой коэффициент нефтеотдачи тебе предстоит. Твоя нефть может закончиться уже через несколько лет. Безумие вкладываться в такой крупный проект, ничего не зная наверняка.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Понимаю, — мрачно выдохнула я. — Выходит, мне повезло, что к участию присоединился Джон.