молча вышли. Пару минут мы с Авроном просто стояли рядом, не шевелясь.
— И что это было? — спросил он.
— Я старался обвести их вокруг пальца, — тихо ответил я. — Посмотри в окно, ушли?
— Никого, — произнес Аврон. — Ушли, кажется.
— Осторожность все равно не помешает, — я покрутил в руках монету. — Думаешь, если бы мы отказались им помогать, нас оставили бы здесь? Или вообще в живых? Мне кажется, лежать нам обоим в земле.
— Как будто завтра нас не…
— Нет, — я активно начал качать головой. — Нет, ничего завтра не будет. Конечно, у нас есть два варианта, но мне хотелось бы побольше узнать о том, сколько именно врагов идет на нас.
— Едва ли нам позволят это выяснить, — скептически выдал Аврон. — А что нам делать сейчас?
— Сейчас нам надо передохнуть. Посмотреть на твое лицо, — я глянул на место удара. Припухлость никуда не делась, но синюшности множества разбитых сосудов не было. — Вроде бы не так и плохо.
— Да я больше от неожиданности упал, — попробовал улыбнуться Аврон, но состояние его лица превратило улыбку в какую-то ухмылку.
— Торну бы показаться, как в Рассвет вернемся.
— Холодного приложу — и хватит, — ответил Аврон. — Так что нам делать? Соврать завтра еще раз?
— Завтра нам надо сделать все, чтобы нас привели в их лагерь. Или сказали, сколько там солдат. Примерно. Двести, триста. Пятьсот. На самом деле я не думаю, что их так много. Но даже две сотни доставят нам немало проблем. И еще надо понимать, как они будут переправляться. Почему разведчики не пошли через мост сами? У меня слишком много вопросов.
— А, по-моему, они самые обычные трусы.
— Трусы не идут в разведку, — ответил я.
— Бавлер, если все было идеально, то войн бы не было. Конральд тебе скажет, какие примеры были у него во время службы.
— Не думал, что ты общаешься с ним.
— Бывало пару раз, — ответил Аврон. — Так мы намерены остаться заночевать здесь?
— Предлагаю тебе выйти облегчиться и посмотреть… а, ладно, сам схожу.
Я решил, что трех трусов-разведчиков хватит. Аврона стоит пожалеть.
К тому же я имел представление о том, что стоит высматривать. Силуэты. Фигуры. Прислушиваться к звукам.
Потому что не верил, что разведчики — трусы. Скорее они — обманщики. И если поймут, что мы водим их за нос, то скоро прирежут нас обоих.
Я отвернулся от дома и прислушивался, старательно изображая вполне естественный процесс. Полнейшая тишина. Настоящие разведчики не шумят, но они могли и правда уйти.
Вернувшись в дом, я позвал Аврона с собой.
— Уже? — удивился он.
— Пора, — ответил я. — Нечего тянуть. Если они сидят здесь, то все равно обнаружат нас.
И мы неспешно выбрались уже вдвоем. Аврон осторожно озирался по сторонам, а я старался по большей степени слушать, не отпуская коня
Но нас никто не преследовал.
— Хватит крутиться, — прошипел я. — Заметят.
— Слежу за тылами, — ответил Аврон, — Но никого не вижу. Я ведь говорил! Трусы… так себе разведка…
И, стоило нам пересечь мост и убедиться в относительной безопасности, мы пришпорили коня. Предстояло немало работы.
Глава 18
Неспокойная ночь
Как мне не хотелось будить капитана Анарея, но выбора не было. Его люди могли помочь мне, а два десятка бойцов для моей маленькой армии являлись значительной силой.
— Не думал я, что новости прибудут так быстро, — он с трудом поднял руку, чтобы поскрести голову. — Трое разведчиков, так? — уточнил он и, как только мы подтвердили это, продолжил: — получается, боятся тебя. В разведку обычно ходят вдвоем. Только на серьезных участках фронта и при наличии значительных сил в запасе ходит три-четыре разведчика.
— То есть, ты можешь по численности разведки сказать, сколько войск на нас будет наступать? — спросил я удивленно.
— Не меньше ста солдат, — уверенно ответил Анарей.
— Ну, это не так и много, — проговорил я.
— Прости, я все время забываю, что ты не только далек от армии, но еще и от всего происходящего. Вот ты живешь в поселении, у тебя еда есть. В форте было немного еды — то, что удалось получить в Ничках из их запасов. А вот в том случае, когда выдвигается большая группа людей на пристойные расстояния, то с ними идет обоз. И подсчет, как правило, ведется как бойцов, так и всех солдат.
— Но я же отправлял караван до… — начал я. Услышав это, Анарей заулыбался:
— Именно. Всего лишь один день в пути. Не более того. Если бы потребовалось идти далеко, то для десяти-двадцати человек тебе придется взять еще целую телегу еды. Или нагрузить едой двоих-троих. Плюс снаряжение: палатки, например. Но дело в том, что чем больше людей идет на большое расстояние, тем больше требуется обоз. Нормальный запас еды — до двух месяцев. На каждого человека — это примерно небольшая тележка. Около ста пятидесяти килограммов еды и воды.
— Это немало, — оценил я.
— Это очень много, — дополнил Анарей. — И если нет хотя бы недельного запаса провизии, отряд начинает… как минимум, нарушать закон. Мародерствовать, дезертировать и делать прочие… о, нет, не глупости. Глупости делает начальство, когда отправляет армию без обоза.
— Но ведь обоз — это не только еда? — спросил я.
— Нет. Тяжелое оружие, запасы стрел, амуниция для людей и лошадей. В металле не пойдет никто. Есть доспехи боевые, есть доспехи походные. Плюс пятнадцать килограммов высосет силы даже из самого крепкого бойца. А подойти к врагу и отдыхать двое суток никто себе позволить не может. Поэтому математика походов следующая. Положим, нас хотят взять в осаду.
— Это непросто сделать отрядом из ста человек, — прокомментировал Аврон.
— Да, непросто, но можно. Взять в полукольцо. Если, к примеру, они будут думать, что у нас защитников — не больше тридцати-сорока человек. Даже если они придут без осадных машин, наброситься с факелами и запалить город — элементарно, — продолжал капитан. — И вы оба, прежде всего вы оба, должны понимать, что допустить пожаров нельзя. А что касается математики, то на сто человек, которые пойдут в бой, потребуется не меньше сотни телег только провианта. Снаряжения и амуниции — еще около пятидесяти телег.
— Это же сколько лошадей…. — ахнул Аврон. — Ведь пара на каждую телегу?
— Да. И отдельно — лошади всадников. Если будет хотя бы два-три десятка конных… хотя на сотню обычно десяток-полтора. Подразумевается, что они будут контролировать периметр… простите, — вернулся обратно Анарей и потер бок. — На каждой телеге есть охранник и возница. Два человек. Сто пятьдесят телег. Триста человек идут с припасами. Для ста воинов. Плюс управление — это еще около двадцати человек. То есть больше четырехсот солдат в атакующем отряде смело делится на пять-шесть, потому что те, кто везут обоз, тоже хотят есть.
— А если они дерзко попытаются уложиться в меньший срок при том же количестве? — спросил я.
— Ну и ничего хорошего из этого не выйдет, — пожал плечами Анарей и снова поежился. — Потому что больше солдат — больше еды и амуниции, больше сопровождения и все равно получится плюс-минус та же математика. Наиболее точно — около восьмидесяти реальных бойцов в армии из четырехсот человек, — заключил он.
— Тогда… нет, я не понимаю, — продолжил я. — А как же на фронте?
— На фронте рядом лагеря, форты, точки связи, которые снабжают прямо на линии огня бойцов. Стрелами, оружием.
Я задумался над словами, а не над их смыслом, и потому спросил:
— Почему линии огня, если бьют стрелами?
— Так сложилось. Не знаю, — неопределенно ответил капитан. — Так нас научили, так научили тех, кто учил нас. Не отвлекайся, Бавлер. Впереди неспокойная ночь.
— А может быть так, чтобы на нас пошло не восемьдесят бойцов, а сто шестьдесят? — уточнил я.
— На самом деле, если пользоваться моим первым примером — три разведчика, то солдат примерно сто двадцать — сто пятьдесят. Не больше.
Я бы склонялся к ста двадцати. Если шестьсот человек двинулось на Рассвет…. Это очень много, но в то же самое время у них есть отличный обоз и всего лишь столько же бойцов, сколько у нас.
Плюс наши укрепления. Возможность встретить врага возле Рассвета или… Попытка встретить возле моста обернется потерей обоза. И припасы нам сейчас нужны. Особенно бесплатные.
Анарей заметил мою задумчивость. Кажется, он понял, что у меня в голове.
— Врага надо подпустить