Иван встретился с секретарем Шумихинского райкома комсомола Егором Евсейчиком.
19 июля на бюро райкома комсомола приняли решение:
«организовать пробный отряд юных пионеров при Шумихинской железнодорожной ячейке, как при ударной… Назначить начальником отряда Ивана Грицевца, а в помощники выделить того, кого он потребует… В пионеры должны вступить все комсомольцы ячейки от 14 до 16 лет и быть в отряде примерными…»
Согласно решению райкома, вступил в пионеры и Сергей Грицевец. На организационном собрании его избрали вожатым звена. С этого поручения и началась его общественная работа.
В партийном архиве Курганского обкома КПСС сохранился протокол пионерского собрания в Шумихе и обращение «к сознательным товарищам-гражданам», в котором говорится о том, что «юные пионеры — это члены великого будущего социалистического общества, и поэтому каждый сознательный гражданин, верящий в победу социализма, должен помочь этому зарождающемуся движению». Там же есть ведомость: для закупки красного материала на пионерские галстуки собрано 7 рублей 83 копейки. В ней стоит и подпись Ивана Грицевца, выделившего из своей шестирублевой стипендии на нужды пионерского отряда имени Розы Люксембург пятьдесят копеек.
В Москву, в институт, Шумихинский райком комсомола сообщал, что Иван Грицевец выполнил комсомольское поручение, организовал пионерский отряд, выступал с докладами на объединенных собраниях комсомольцев железнодорожной и поселковых ячеек по международному положению и об электрификации России.
20 июня 1926 года Сергея принимают в комсомол. Его избирают в бюро ячейки, вводят в состав школьного совета. Надежный парень, способен выполнить любую работу — так думали о нем его товарищи.
Сергей постоянно чем-нибудь увлечен. То он организует комсомольско-пионерские субботники по устройству катка (его личные коньки давно уже стали общественной собственностью), то создает пионерскую комнату, то с ребятами собирает материал по истории края и пионерского движения, то что-то изобретает по самолетостроению.
После окончания школы Сергей собрался в Златоуст. Отец был грустен: третий сын покидает родной дом. Внешне суровый и вспыльчивый, он очень любил детей.
И вот отцовская рука лежит на плече Сергея.
— Раз уж решил ехать — поезжай. Рабочие руки сейчас везде нужны. А если что не так — возвращайся, будем вместе робить.
— Ладно, батя, там видно будет.
— Вот я и говорю, чтобы видно было, а не в потемках плутать. Понятно?
— Понятно.
Иван Антонович долго скручивал «козью ножку», затянулся крепчайшей махоркой.
— Только вот беда… Деньги, что остались после матери, мы потратили… на дорогу тебе дать нечего. Вот разве полпуда муки?
…С котомкой муки, на тормозной площадке товарного вагона приехал Сережа Грицевец в Златоуст.
Первая высота — Косотур
Чуть вздрагивает небо над Златоустом. Это отсветы металлургических печей. Клубы дыма, уходящие в небо из высоких заводских труб, кажутся то алыми, то розовыми, то оранжевыми. В Златоусте есть старики, которые по цвету и густоте дыма точно определяют, как идут дела на заводе.
В отделе кадров сказали: надо подождать. Что делать? Город хоть и небольшой, но совсем незнакомый. Куда податься? Товарищи Сергея махнули рукой и собрались на вокзал ехать домой.
— Я не поеду, — сказал Сергей.
— Ну и жди, а с нас хватит. Есть нечего, жить негде.
На работу Сергея приняли через несколько дней учеником слесаря в эфесный цех.
Сергей поселился на одной из Нагорных улиц. Зимой можно прямо от дома съехать на санках к заводским воротам. Платой за квартиру была котомка с мукой. Мастер, учеником которого стал Сергей, в первый же день сказал:
— Завтра пойдешь не в цех, а в музей. Смотри там, в какое место попал. Познакомься с делами дедов и прадедов наших, может, и сам станешь уральским умельцем.
В музее у Сергея разбежались глаза. Сколько же здесь было образцов великолепного старинного оружия: шпаги, сабли, шашки, палаши! С эфесами из золота, серебра, слоновой кости! С богатыми ножнами, отделанными бархатом, цветной кожей, уральскими самоцветами! И все сделано руками златоустовцев в цехе, где он будет работать.
На заводе творились чудеса. До сих пор в кузнечном цехе лучшие мастера ковали по 250—300 топоров в смену. Это считалось пределом. Молодые кузнецы-комсомольцы Василий Симонов и Павел Дударев решили создать ударную бригаду и перекрыть норму. Первая на Урале комсомольско-молодежная бригада не только выполнила, но и перевыполнила сменное задание. Их имена занесли на Доску почета, премировали. Вскоре другие цеха подхватили почин и тоже создали ударные бригады. В одну из них и попал Сергей Грицевец, который уже работал сборщиком. Бригада приняла решение: во время смены не останавливать станки, передавать их на ходу, из рук в руки. Производительность увеличилась. Одна бригада вызывала на соревнование другую. Сергей успешно выполнял задания, и его фотографию как ударника труда поместили на заводской Доске почета. Заметка о достижениях Сергея была напечатана в газете «Заводской гудок». А вскоре он стал участником 1-го Всесоюзного слета ударников.
В 1929 году в Златоуст приехала сестра — Женя. Вслед за ней — Коля Дерябкин. Женя стала работать на заводе, училась на вечернем отделении техникума. Николай стал неплохим молотобойцем, но скоро его уволили как сына священника. Сергей ходил в завком, в партком, к директору. Объяснял, доказывал: нельзя ломать жизнь парню, — предъявлял затребованную из Шумихи справку о том, что бывший священник, отец Николая, ныне работает счетоводом. Добился своего: Дерябкина восстановили на работе.
Комсомольцы цеха прониклись к Сергею большим уважением за твердость характера и справедливость. На собрании избрали Грицевца комсоргом.
Зимой на заводе не хватало топлива. Грозила остановка завода. Сергей Грицевец возглавил молодежную бригаду. Выехали в лес. Обосновались вблизи полустанка в бараке, оставленном здесь строителями Самаро-Златоустовской железной дороги. Бараку полвека, но построен он фундаментально и неплохо сохранился. Пришлось лишь починить печки, забить досками окна.
Зима выдалась злющая. Морозы — 30—40 градусов. По пояс в снегу, гуськом пробирались ребята к лесосеке. Стучали топоры, визжали пилы, росли поленницы дров. От мороза спирало дыхание. Холод забирался за воротник, студил спину, леденил колени. Оттирали снегом обмороженные щеки, но работу не бросали.
Сергея направили на окружные курсы профработы, он стал председателем цехового комитета школы ФЗУ. К брату Ивану писал:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});