Влад стал крутить головой в разные стороны, рассматривая зал с длинными рядами скамеек. Народ постепенно собирался.
— Водички можно? — попросил Влад у полицейского.
— Не положено, — хмыкнул он.
— Так может это последняя просьба.
— Сейчас, — полицейский окинул женщину брезгливым взглядом.
Он сделал знак другому полицейскому. Через пару минут Владке принесли кружку. Она с жадностью припала к прохладной воде, и выпила ее полностью. Полицейский вырвал из рук женщины кружку и передал ее напарнику. Наверно, они опасались ее, а может даже боялись.
Влад осматривался по сторонам, ни одного знакомого лица не увидел. Сильно беспокоился на счет детей, вдруг их китайцы забрали в рабство, вон они как со своими поступают, а тут чужие, да еще дети.
Через пятнадцать минут в зал зашла Алиска вместе с Любавкой и Иванко. Воровка была одета весьма прилично, так же, как и дети. Наверно, поэтому их впустили в зал суда. Остальная публика была весьма богатой, пришли посмотреть на судилище, таким образом, развлекались. Влад не удивился бы, если узнал, что на него продавали билеты. Набился полный зал, люди даже стояли вдоль стен. Вошли судья, помощники, секретарь и два китайца.
Судья постучал молоточком по столу и призвал к тишине. Он что-то говорил непонятное, нельзя было разобрать слов. В ушах у Владки шумело, затем перед глазами потемнело, и она завалилась на пол.
Сквозь непонятный гул Влад слышал топот ног. Почувствовал запах хлорки, лекарств и еще чего-то такого знакомого. Еле разлепил глаза и уставился в белый потолок с дневными лампами. Изо рта торчала трубка, а рядом стоящий аппарат качал воздух. Руки были привязаны к кровати. Из вены торчал катетер, подсоединенный к системе с лекарствами. Дико болело все тело.
Влад попытался пошевелить ногой и рукой, но у него ничего не получилось. Конечности его не слушались. Повернуть голову он тоже не смог. Лежал, как безвольная кукла и хлопал глазами. В палату зашел врач. Он обошел каждого пациента. Наконец очередь дошла и до Влада.
— Очнулся? — спросил он.
Мужчина в ответ ему мог только поморгать.
— Это хорошо. Тогда позвоним вашей маме и сообщим об этом. Она обрадуется. Трубку попробуем вытащить? Моргни, если готов.
Влад усиленно начал хлопать ресницами. Доктор аккуратно вынул изо рта трубку. Владислав закашлялся, почувствовав, как у него обожгло все легкие.
— Доктор, что со мной? — хрипло спросил он.
— На вас упал автомобиль. Сломано несколько ребер, пробиты легкие, перебит в нескольких местах позвоночник, — ответил врач.
— Перебит позвоночник? — тихо переспросил Влад.
— Да, в нескольких местах.
— Значит, я не смогу ходить?
— Голубчик, этого точно я вас сказать не могу. Нужно делать операцию, извлекать осколки. Дальше реабилитация, лечение и так далее, — доктор хмурился.
Мужчина прекрасно понимал, что ему сейчас врут.
— Все настолько плохо? — спросил он.
— Завтра к вам придет невропатолог и даст консультацию.
— Я могу сесть? — спросил Влад.
— Вам сейчас нельзя шевелиться.
— Я так понимаю, что и сделать я этого не смогу, потому что перебитый позвоночник мне это позволит.
— В общем, да, — признался врач, — Завтра все выясните у своего лечащего врача. А сейчас отдыхайте.
— Попить можно?
— Совсем чуть-чуть, чтобы губы смочить. Сейчас я вам принесу воды, — врач вышел из палаты.
Из глаз у Влада выкатились две крупные слезы. Через пять минут в палату вошла молоденькая медсестра. Она принесла ему попить.
— Что с вами? Вам больно? — участливо спросила она, — Давайте я позову доктора, и вам сделают обезболивающий укол.
— Нет, не нужно. Лучше бы я остался там.
— Ну, что вы такое говорите. У вас, наверно, жена есть, дети, родители. Вы еще молоды, вам рано умирать.
Она аккуратно смачивала его пересохшие губы мокрой ваткой.
— Сейчас я вам чуть-чуть покапаю на губы и в рот водички. Больше нельзя. Вы у нас на физрастворе все это время жили.
— Сколько я так уже лежу?
— Четыре дня, — ответила девушка, — Вам уже сделали одну операцию на позвоночник. Удалили крупные осколки.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Владу было трудно разговаривать. Он как-то резко устал, глаза у него слипались, и он стал проваливаться в сон. До него долетали обрывки фраз, которые говорила девушка.
— Хочу вернуться назад, — прошептал Влад.
Где-то далеко противным звуком запищал какой-то прибор. Где-то забегали люди.
— Не надо было вытаскивать трубку, — донеслось откуда-то.
— Отпустите меня, — еле слышно прошептал Влад и провалился в темноту.
Глава 28
Из огня, да в полымя
Влад почувствовал резкую, ноющую боль в запястье. Распахнул глаза и стал осматриваться. Ноги и руки онемели, но он мог им пошевелить. Взгляд уперся в сводчатый беленый потолок. В нос ударил запах немытого тела, мочи, ладана и крови.
— Ох и букет, — поморщился он.
Попытался поднять руку, но быстро понял, что его крепко привязали к кровати.
— О, очнулась, — к нему наклонилось сморщенное старушечье лицо с остатками гнилых зубов, — Ты господам все представление испортила. Как можно судить бабу без сознания.
— Я старалась, — прохрипел Влад, — Где я?
— Ты в монастыре. Здесь у нас лечат от бесовщины и истерии баб.
— Психушка что ли? — поморщился он.
— У нас лучше, — возмутилась старуха.
— Я вообще-то не болею.
— А тебя никто не спрашивает. Если ты здесь, значит болеешь.
— И чем тут лечат? — поинтересовался Влад.
— Молитвами, травами, кровопусканием, постом, работами, плетьми.
— Ну, да, без физических наказаний, как без пряника, — ухмыльнулся он.
— Ишь ты, какая пряников захотела, — возмутилась старуха.
У бабки рот был измазан в чем-то темно-красном.
— А чего у меня рука онемела? — поинтересовался Влад.
— Чего? — не поняла старая.
— Не чувствую рукой ничего.
— Так кровопускание тебе велено было сделать, чтобы у тебя никаких мыслей дурных не было. Дурную кровь выпустили, и в голове тишина и на душе благость.
— Зашибись, — простонал он, — Отвяжи меня, я в туалет хочу.
— Терпи, сестра не велела тебя отпускать.
— А ты чего, старая, мою кровь пьешь? — возмутился Влад.
— А тебе чаво, жалко? — удивилась бабка.
— А живот у тебя не заболит с человеческой крови? Ась?
— Нормально у меня все с животом будет. Все равно кровь в клумбу выльют, а я сыта буду.
— Развяжи мне руки, я все равно после таких процедур никуда не убегу, сил нет, а вот писать хочется.
— Писай под себя. Там есть дырочка и все в нее стечет на пол.
— Так вонять будет и мокрой лежать как-то не очень.
— Потерпишь, не барыня. Ты почто китайскую проститутку убила?
— Не убивала я никого, — возмутился Влад.
— Как это не убивала. У тебя руки в крови, а она мертва, значит, ты ее убила.
— Убийственная логика. У тебя рот в крови, и если я умру от разрыва мочевого пузыря, то ты меня убила.
— Чаво? Ты на каком языке балакаешь? Какого такого пузыря? Нет у тебя никакого пузыря. Сумасшедшая.
— Я сейчас орать начну, если ты меня не отвяжешь, — пригрозил Влад.
— А я тебе рот заткну. Думаешь, ты одна такая единственная, кто тут орать вздумает. У нас тут для таких, как ты кляп имеется.
— Один на всех? — усмехнулся попаданец.
— Чего это один. Вон цельная бочка, в соли вымачивается от всякой заразы, — махнула рукой куда-то в сторону бабка.
— Жесть, они еще и соленые.
— Жаль суд весь провалила, а то бы висела бы сейчас на площади и народ радовала, — хмыкнула старуха.
— Это меня без суда и следствия сюда отправили? — удивился Влад.
— На лечение тебя отправили. Вот, как вылечишься, так тебя судить и будут, — старуха развернулась и потопала куда-то в сторону.
Влад стал осматриваться: высокие сводчатые побеленные потолки, с одной и с другой стороны ряды деревянных кроватей. На соседней койке привязанная женщина, настолько худая, что похожа на скелет обтянутый кожей. На второй молоденькая девчушка.