– Знак? – я похолодела.
– Да. И мне очень хочется его получить.
– Зачем? – удивилась я.
Неужели он знает, что скрывает в себе мой рисунок?
– Для коллекции, – огорошил меня приор.
– Для коллекции?
– Видишь ли, я собираю разные диковинки. В моей коллекции есть женская коса длиной почти шесть футов. Двухголовая змея. Ритуальная татуировка язычника с острова Каха. Младенец с огромной головой…
Приор перечислял свои «сокровища», улыбаясь так ласково-ласково. А мне стало жутко. Да он же просто псих.
– …так что твой знак займет достойное место среди них, – закончил церковник.
Он вдруг резко подошел ко мне и дернул за рубашку, разводя полы в стороны.
– О да! – выдохнул настоятель, касаясь кончиками пальцев моей кожи.
– Вы… вы хотите перерисовать ее? – выдавила я.
От отвращения меня начало мутить. Нет, пока приор не делал ничего страшного и даже неприличного, но его присутствие рядом просто выводило. И его взгляд, и прикосновения…
– Перерисовать? – приор расхохотался. – Нет, конечно же. Разве можно сохранить природную прелесть этого рисунка, просто скопировав на бумагу? Нет, нет и нет. Он должен быть сохранен вместе с холстом. Вместе с этой чудесной, тонкой, нежной кожей.
– Н-но это моя кожа. – Голос стал похож на комариный писк.
– Ну и что? Да, придется срезать ее. И ты скорее всего умрешь. Но что поделать…
– В-вы можете просто отпустить меня.
– Отпустить? – Приор отошел на шаг и забавно склонил голову на бок, как птица. – Не думаю. Это ведь не просто рисунок. А символы проклятых еретиков, которые тысячелетиями оскверняли наш мир своей магией.
– Но я ведь не маг!
– Ты как проклятая рукопись. Можешь поблагодарить того, кто нарисовал тебе эти символы, испоганив юное тело.
Я тихо всхлипнула. А приор отошел к стене слева, зажег там еще одну лампу и нажал на ничем не примечательный камень в кладке. Раздался шорох, часть стены отъехала в сторону, открывая несколько полок.
– Так-так-так… Что у нас здесь… О, вот этот будет отлично.
Мужчина повернулся и шагнул ко мне, сжимая в руку небольшой узкий нож Да он же сейчас просто… страшно даже подумать… вырежет рисунок и бросит меня здесь, истекать кровью. Настоящий псих!
– Ну-ну, – улыбнулся тот. – Не надо бояться. Будет больно, но ты просто помни о том, что боль поможет вступить в царство Всеотца с очищенной, неоскверненной душой.
– Предпочитаю, чтоб душа оставалась при мне, – пискнула я, вжимаясь в камень стены с такой силой, будто надеялась через него просочиться.
Не хочу так! Просто не хочу! Ну кто-нибудь, помогите же!
Кончик ножа коснулся моей кожи. Приор медленно повел его вниз, я вскрикнула от болезненного укуса стали. И будто в ответ на мой крик раздался грохот. Дверь вылетела из петель, рассыпаясь трухлявыми обломками, а в подвал ворвался Кас c арбалетом в руках. За ним следовал взъерошенный Нейт.
Наверное, я бы упала от облегчения, если бы могла. Они нашли меня!
– Кто вы такие? – взвизгнул церковник, разворачиваясь.
Кас просто подлетел к нему, схватил за грудки и отбросил на стену. Приор ударился о камень и свалился на пол бесформенной кучей, потеряв сознание. А Кас шагнул ко мне и взялся за кандалы. Не знаю, как ему удалось, но через секунду металл глухо тренькнул, рассыпаясь, и мои руки оказались на свободе.
Я тихо взвыла от боли, прострелившей конечности от кончиков пальцев до самых плеч.
– Лара, очень больно? – бестолково спросил суетящийся рядом Нейт.
– Все хорошо. – Кас придержал меня за плечи, чтобы не упала.
Потом осторожно взял мои руки в свои и стал гладить пальцами, успокаивая.
– Сейчас пройдет, – сказал он тихо. – Потерпи немного.
И действительно, мерзкие иголочки, коловшие кожу и мышцы, постепенно становились слабее.
– Нужно уходить, – поторопил Нейтон, глядя то на двери, то на безжизненное тело приора.
Кас кивнул, стер тоненькую стройку крови с моей кожи и застегнул рубашку. Потом легонько подтолкнул вперед:
– Пойдем.
Мне до ужаса хотелось узнать, как они нашли меня и почему вообще вместе, но сбежать отсюда хотелось еще сильнее. Поэтому я кивнула и просто пошла следом за Нейтом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Мы выбрались из комнаты и оказались в узком темном коридоре, на стенах которого горели бледные светильники. Кас придержал меня за плечо, прислушиваясь, но не услышал ничего подозрительного и дал добро идти дальше. Нейт свернул налево, и из темноты выступила высокая фигура, в которой я узнала господина Сэдли. Надо же, и он здесь.
– Быстрее, – поторопил бывший начальник. – Мальчик что-то слышал впереди.
Я только хотела спросить, что за мальчик, как из тени вышла еще одна фигура, на этот раз маленькая и худая.
– Сюда идут, – прошипел Крыс. – Надо сматываться.
– Надо, – прищурился Кас, сжимая кулак.
Но далеко уйти не удалось. Стоило пройти футов сто, как впереди послышались чужие голоса.
– Назад, – бросил Кас.
Мы послушно засеменили в обратную сторону. Вот только прятаться там было негде. Лишь коридор и комната, где меня держал сумасшедший церковник – вот и все, что оказалось за нашими спинами.
– Чтоб им провалиться, – прошипел Крыс зло, когда мы уткнулась в глухую стену.
– Что будем делать? – спросил господин Сэдли.
– Драться? – предложил Нейтон и достал из-за пояса нож.
Кас только поморщился и положил ладонь на стену, будто хотел найти потайной рычаг.
Голоса становились все ближе и ближе. Через минуту темноту коридора разбавил свет факелов, а потом из-за поворота показалась толпа людей в балахонах. Их было человек десять, не меньше. Двое на одного – могло бы оказаться не слишком плохим раскладом. Но единственный нормальный боец среди нас – это Кас. Я даже за себя постоять не смогу.
– Надо же, какой сюрприз, – неприятно улыбнувшись, протянул церковник, который стоял к нам ближе всего. – В наш храм пробрались чужаки.
– Наверняка, чтобы ограбить нас, – пробасил кто-то сзади.
– О да, – усмехнулся Кас, не отнимая ладонь от камня. – У вас ведь есть, что брать. Церковь никогда не отказывала себе в роскоши, правда? Даже когда остальные голодают…
– Взять их! – скомандовал церковник.
Сцепив зубы, я дернулась, порываясь то ли бежать, то ли драться. Но Кас вдруг толкнул меня к стене, прижимая крепко, а потом…
Я не закрывала глаза и поэтому видела все, что происходило вокруг. По стене от пальцев Каса словно прошлась ярко-рыжая волна. Камень затрещал, загудел натужно, покрываясь трещинами. Церковники растерянно заозирались, а потом сверху начали сыпаться камни, и потолок рухнул, разделяя нас и наших врагов.
– Что… что-это? – выдавила я, ошарашенно оглядываясь по сторонам.
– Не тормози. – Крыс схватил меня за руку и потянул в дыру в стене, которая открылась после камнепада.
– Да, бежим скорее, – поддержал его Нейт.
За каменным обвалом кто-то кричал и ругался, но нас ждал очередной темный коридор. Крыс и господин Сэдли прыгнули следом за нами, и мы всей толпой понеслись по не слишком широкому проходу.
Казалось, что здесь, под Первохрамом, самый настоящий лабиринт. Переходы, коридоры, вереницы маленьких пустых комнат… Мы бежали, сами не зная, куда именно. Скоро кончились лампы, тогда Крыс вытащил из кармана небольшую банку, что-то сделал с ней, и та засветилась у него в руке, давая свет не хуже, чем керосинка. Алхимик сунул такую же господину Сэдли, поднял руку с банкой вверх, осветив нам путь, и Кас кивнул в сторону очередного поворота.
А меня вдруг как будто ударило по голове мягким мешком. Перед глазами встала картинка с моим знаком, сияющим на каменной стене, и я вспомнила, с чего именно началось наше путешествие в Нутгрим.
– Лара, бежим! – Нейт дернул меня за руку, видя, что я застыла на месте.
– Кас! – позвала я, не обращая внимания на друга.
– Что? – тот услышал и выглянул из-за угла.
– Помнишь, ты рассказывал, что видел мои символы в подвале храма?