Читать интересную книгу Французский связной - Робин Мур

Барбье и Морен перебрались из такси в автовокзал. Хорошо осведомленные, что этот огромный, шумный павильон, состоящий из секций с бесчисленными выходами, часто использовался типами, находящимися в розыске, как место избавления от преследователей, Сонни и Фитц подъехали к стоянке, где обычно останавливаются таксисты, и ринулись вслед за французами. Они могли только уповать на Бога, что вот-вот подъедут и другие машины с агентами. Главный павильон автовокзала был, как всегда в пятницу, заполнен людьми, оставшимися здесь на ночь, а также теми, чьи автобусы уходили поздно ночью в Нью-Джерси. Сонни заметил Барбье и Морена, крадущихся к выходу на Сороковую улицу. Обернувшись к Фитцу, он указал на них и крикнул:

– Беги в машину!

Сам, не теряя ни минуты, стал проталкиваться сквозь толпу пассажиров за двумя лягушатниками. Но прежде, чем Сонни оказался на тротуаре Сороковой улицы, Барбье и Морен вскочили в другое такси и умчались на восток.

Беззвучно чертыхаясь, Сонни побежал на угол Восьмой Авеню, где Фитц пытался проехать по односторонней дороге против движения. Дрожа от злости и возбуждения, Сонни выпрыгнул на проезжую часть улицы, отчаянно жестикулируя и пытаясь остановить надвигающийся поток машин, чтобы дать возможность Фитцу развернуть машину на Сороковой улице.

Чего Сонни не знал, так что "хвост" не оборвался. Услышав радиограмму Сонни, лейтенант Винни Хоукс появился на сцене почти одновременно с Сонни и Фитцем и как раз объезжал вокруг вокзала, проверяя выходы. В тот момент, когда он проезжал по Сороковой улице, вдоль южной стороны здания, лейтенант увидел выскочивших из автовокзала и садившихся в такси Барбье и Морена. Хоукс сообщил об этом по радио и погнался за ними. Сонни узнал это, как только присоединился к Фитцу и повел свой "олдсмобиль" через Сороковую улицу. Все, что им теперь оставалось – гнать машину, следуя непрерывным радиоуказаниям Хоукса.

Такси доставило французов к Центральному вокзалу. Хоукс всю дорогу плотно сидел у них на хвосте. Теперь, едва они пересекли Сорок вторую улицу и вошли в гигантское здание вокзала на углу Вандербильт Авеню, лейтенант бросил машину под виадуком Парк Авеню, перекинутым над Сорок второй улицей, и поспешил ко входу.

Теперь Барбье и Морен вели себя совершенно свободно, словно за ними никто не наблюдал. При входе в главное здание вокзала они остановились у киоска, чтобы купить свежие выпуски "Дэйли Ньюс" и "Геральд Трибюн", затем побрели к спуску в подземный этаж. Французы вполне могли сойти за старых друзей, направляющихся к пригородному поезду.

Нагло себя ведут, – подумал Хоукс, следуя за ними на приличном расстоянии, – не мешало бы иметь рядом побольше наших людей.

Он представил, как отовсюду сюда спешат машины, чтобы обложить со всех сторон вокзал. Хоукинсу пришло в голову, что груз наркотиков вполне может лежать в камере хранения вокзала. И вся сегодняшняя гонка была затеяна для передачи ключа от ящика в камере хранения.

Однако эти типы не пошли ни в камеру хранения, ни на платформу. Они отправились в "Ойстер бар", большой ресторан между первым и подземным этажами, где посетителей обслуживают прямо у стойки. Поэтому "Ойстер бар" был популярен среди пассажиров и припозднившихся прохожих. Хоукс задержался на несколько минут, делая вид, что разглядывает витрину книжного киоска. Французы сели около одной из стоек и сделали заказ. У входа в подземный этаж появился молодой мужчина, который, прислонившись к цветочному киоску, читал газету – да это Фед! Отлично. Хоукс двинулся в "Ойстер бар".

"Лягушатников" там не было.

Хоукс на мгновенье замер. Затем вспомнил, что в задней части "Ойстер бара" была стеклянная дверь, ведущая в коктейльбар, откуда существовал ещё один выход на вокзал. Вот куда ушли эти сукины дети, – выругался он про себя. Лейтенант зашел в почти пустой зал коктейль-бара, затем в мужской туалет. Не было их и там.

Через некоторое время полицейским, наводнившим вокзал и его окрестности, стало ясно, что лягушатники проскочили сквозь их сеть, оставив в дураках. Лейтенант попытался утешить Сонни.

– Они уже скрывались от нас на короткое время. Просто затаивались. Их отели перекрыты. Скоро они там объявятся.

– Сомневаюсь, – пробурчал Сонни.

– Ну, у нас ещё есть другие французы и Пэтси – тоже крупная дичь, верно?

– Надеюсь, что так.

Очевидно, Игэн все ещё "пас" Жеана в том баре на Пятьдесят восьмой улице – вот что утешало. Когда Телескоп садился на чей-нибудь след, он превращался в настоящую липучку. И Пэтси, похоже, под контролем. Рипа и О'Брайен докладывали, что он ехал к своим родным местам, там оставил "бьюик" рядом с домом матери на грязной Генри-стрит и зашел в пустовавший склад, где, по сведениям полиции, частенько ночь напролет за окнами, затянутыми джутовыми занавесками, играли в покер по крупному. Не меньше шести машин с полицейскими, в том числе и Фрэнк Уотерс, прибыли туда на помощь Рипе и О'Брайену. Пэтси все ещё был там, так они, во всяком случае, предполагали.

– Думаю, нужно сгонять в даун-таун и посмотреть, как там обстоят дела с Пэтси, – сказал Сонни.

– Хорошо, но держи с нами связь, – ответил Хоукс, дружески пожимая руку.

Когда Сонни ехал к югу по Ист Ривер Драйв, у него оставалась надежда, что хотя бы его партнер не упустил Жеана.

Эдди Игэн узнал о пропаже лягушатников два и три во время одного из своих регулярных звонков на базу около часа ночи в субботу, 13 января. К тому времени им все более овладевало чувство разочарования. Начинало казаться, что у Жана Жеана в эту ночь не было другой важной цели, как только искать подругу себе в постель, выпивать и тратить деньги. По расчетам Игэна, за три часа на стойку бара "Тандерберд" он выложил семьдесят пять долларов, чтобы поддержать перед лицом неприступной блондинки свой имидж щедрого европейца. Весь вечер он вел её осаду, уговаривая либо пойти к нему в отель, либо пригласить его к себе. А она явно продолжала разыгрывать из себя невинность, впервые имеющую дело с мужчиной. Игэн был готов побиться об заклад, что общей койкой дело не кончится.

Внутри Игэна все более нарастало чувство усталости и скуки, пока он не услышал с базы ошеломляющего известия об исчезновении других французов. Ему тут же пришло в голову, что Барбье и Морен могут направиться в "Тандерберд" на встречу с Жеаном, и пропавший было интерес к подопечному сразу возрос.

Несколько раз за вечер детектив менял место, перейдя с дальнего столика в угол бара к маленькой компании только что вошедших мужчин. Позднее он пересел к другому столику, впереди, затем опять вернулся назад. Все это – чтобы свести к минимуму возможность лягушатника один приметить рыжеволосого мускулистого парня, торчащего весь вечер в "Тандерберде".

Хотя вряд ли Жеан обращал внимание на окружающих. Он давно уже "поплыл" отравленный парами алкоголя и нестерпимым с желанием, чем не замедлила воспользоваться блондинка, значительно облегчив его кошелек. Сам Игэн флиртовал с грудастой брюнеткой лет тридцати пяти, которая зашла в бар и села у стойки рядом, явно рассчитывая "снять" его. Новая знакомая, объявившая, что её зовут Соня, попыталась затащить его в третьеразрядную гостиницу на западной Пятьдесят восьмой улице – но он отказался, под предлогом, что не может сейчас уйти – ждет приятеля. А как насчет потом?

Было уже почти три часа ночи.

Соня сообщила, что у неё самой свидание, но примерно через час она освободится. Тогда они могли бы встретиться и что-нибудь придумать. Ее лицо демонстрировали хорошо разыгранную истому, пока она диктовала адрес, нацарапанный Игэном на салфетке от коктейля. Чтобы её предложение запомнилось Игэну получше, она наклонилась, прижавшись мягким животом к его руке, пальцы ласково прошлись у Эдди между ног, а язык быстро скользнул ему в рот.

Игэн почувствовал облегчение, когда она ушла. Он был слишком озабочен делом. Пришлось снова сходить к телефону. База сообщила, что ничего не изменилось: двоих французов до сих пор не обнаружили, Пэтси все ещё под надзором на Генри-стрит. Кроме того, ему сообщили, что Дик Олетта уже сидел в его машине возле "Тандерберда", чему Игэн очень обрадовался. Если Жеан и блондинка покинут бар врозь, ему хотелось, чтобы Олетта её проверил.

Время медленно подползло к половине четвертого. Надежды Игэна на появление Барбье и Морена развеялись. Жеан слишком набрался для деловой встречи. В Тандерберде кроме Игэна и Жеана с его подругой осталась всего одна пара, и детектив стал подумывать, что пора уходить. Лягушатник один почти не различал ничего вокруг и был практически невменяем, пытаясь выбрать между рюмкой коньяка и сдачей на стойке бара. Игэн решил, что за прошедшие пять с половиной часов Жеана раскололи долларов на сто пятьдесят, и теперь он всерьез пытался облапать сидевшую рядом шлюху.