нужно вдобавок спросить согласия женщины. Чёрти что! Признаться, это уже выше моего понимания.
— Господин волшебник, — не унималась самка, — а может, вы и мне покажете что-нибудь волшебное?
— Да с удовольствием!
И действительно, чего тут умничать? Дело-то нехитрое. Почему бы и не показать. Хрясь!
Кажется, я опять сделал что-то не так. Непонятно только, что именно. Хотел просто проверить, готова ли она, только и всего. Это ж каждому известно, что молиться с неподготовленной самкой — большой грех. Потому в храмах подготовкой самок специально занимаются молодые послушники. А здесь как определить? Тем более, что фрайские женщины всегда ходят в одежде, даже в самую жаркую погоду. Вот я и засунул руку ей под одежду, для проверки. А она в ответ своей лапищей… Да со всей глыбарской силушки мне по морде. За что, спрашивается?
А главное, спросить уже не у кого. Самка раскраснелась, заплакала слёзно (ещё один непонятный обычай) и с громким воплем побежала куда-то вдоль по улице. И что-то мне подсказывает, дальше объясняться придётся уже не с ней, а в лучшем случае с Тляком.
Увы, сегодня был не мой день. В облаке пыли, ещё не осевшем после грациозного пробега глыбарихи, появились очертания старосты. В поселке им считался Бо, как известно.
— Всё! — кричит, — кончилось моё терпение! Из-за тебя девкам теперь из дома не выйти. Убирайся на хрен из моей деревни!
Девки, как объяснял Тляк, это предназначенные для продажи молодые самки. И как же, интересно знать, я мешаю им выходить из дома? Или он эту глыбариху имеет в виду? Так я же не хотел ничего дурного, наоборот.
— А в чём, собственно, дело, уважаемый Бо?
Не то чтобы я спрашивал всерьёз, просто хотелось как-то успокоить пожилого глыбаря. Слишком уж рожа у него раздулась от гнева, того и гляди хватит удар.
— Если тебе так уж тягостно моё присутствие, я могу уйти. Пусть даже ты сам приглашал меня погостить. Вот только кричать не нужно, я в экстремальных ситуациях себя не контролирую. Да ты и сам должен помнить, что случается, если меня как следует напугать.
— А ты мне не грози, умник! — ответил Бо, всё же заставляя себя успокоиться и перевести дыхание. — Тебе велено упражняться в колдовстве, а не девкам под подол лазить. И так уже молодёжь, на тебя глядя, начинает лениться. Мой младший вчера так и сказал: я, мол, колдуном стану, когда вырасту. Колдуны не работают, а только ходят по двору и о волшебстве думают.
— Ах, вот в чём дело! — усмехнулся я. — Разумеется, я бы мог поработать. Работяга из меня что надо! Вот только спина, знаешь ли, всё ещё побаливает. Вдруг совсем слягу, и кто тогда будет деревню от веркуверов спасать? Ты что ли, старый болтун?
— Да ты сам хуже любого веркувера!
Что ж, тут он, пожалуй, прав. Лучше или хуже, но сильнее — это точно. И веркувера, и любого глыбаря тоже. И самому Бо об этом прекрасно известно. А то бы давно занялся на моём примере воспитанием фрайской молодёжи.
Так бы и глядели друг на друга, пока воздух между нами не задымился, если бы на шум из хаты не выбежал Тляк.
— Успокойся, Бо! Хватит на парня наезжать. Он нам для других дел пригодится.
— Так ведь он совсем уже… От безделья к девкам приставать начал!
— Ну и как, получилось? — с хитрой усмешкой поинтересовался карлюк.
После этого вопроса я, признаюсь, скис — знает, подлый гном, как испортить настроение.
— А раз так, то и спорить не о чем, — Тляк говорил так уверенно, будто имел право командовать старостами и волшебниками. — Напроказничал парень, с кем по молодости не бывает? Сам знаешь, к нашим обычаям он пока не привычный. А народ успокой — передай, что больше такого не повторится. Завтра на рассвете мы с ним в поход выступаем.
— Куда это? — почему новости о себе самом я всегда узнаю последним?
Тляк крякнул от удивления.
— Я ж тебе объяснял, Луфф. Стихин у нас заканчивается. Дней на десять осталось. А начнётся война, и вовсе будет его не достать. Пока тихо, нужно сходить к нахтам, затовариться.
— Ну так иди, я-то здесь причём?
— А кому, спрашивается, этот порошок нужен? — не выдержал ненадолго примолкший Бо. — Кто его трескает на завтрак, обед и ужин? Кто без него шагу ступить не может? Для него ж, дармоеда, стараемся, а он рожу кривит!
— Это ты всё время чем-то недоволен. Не туда пошёл, не то сказал, не так посмотрел. Распоряжайся своими дерьмокопами, а нас, волшебников, не тронь, понятно?
— А ну-ка оба молча-а-ать!!!
Вот уж не думал, что карлюк может так завизжать. Ни одной фрайской самке не повторить. Да что там самке, даже свин позавидует! Бо, знающий Тляка не в пример лучше меня, и то от неожиданности проглотил все возражения. А карлюк уже своим обычным голосом продолжил:
— Луфф, ты прав. Ты нам очень-очень нужен. Без тебя с орденом не справиться. Но и ты без нас, без нашего порошка, пропадёшь. Червяк тебя быстро доканает. Так что, давай договоримся больше промеж собой не ругаться, злобу беречь для врага. А на Бо не сердись. Ты бы сам попробовал окрестных старост на бунт против веркуверов подговорить, ещё бы не так закипел. Ну как, мир?
А я что, я разве против? Особенно, если разговаривают со мной по-человечески, а не пытаются за горло взять.
— И в походе ты мне тоже нужен. С тобой спокойней. А нам в этот раз позарез нужно без приключений дойти.
— Ладно, пошли, раз уж так, — согласился я под всё ещё недовольное сопение старосты Бо. — Далеко до твоих нахтов добираться?
— Да вёрст сто будет, ежели по прямой. Но мы пойдем лесами да болотами. Так что и все двести наберётся.
Ну, спасибо, успокоил. С моей спиной только по болотам и лазить. Но и в деревне, честно говоря, после сегодняшнего происшествия задерживаться не очень хочется.
— А мы — это кто?
— Кроме нас с тобой, ещё шестеро пойдут. Два глыбаря — сын старосты Кут с приятелем своим Тробом, урд Шадох, карлюк Пешко и старый смазль Олтей со своей дочкой.
При последних словах я непроизвольно напрягся. И почувствовал такое же напряжение у себя в штанах.
— А девка-то нам зачем?!
Тляк как-то слишком уж безмятежно на меня посмотрел, потом всё-таки не выдержал и ухмыльнулся.
— А ты не смотри, что Шая — девка. Из лютобоя она палит почти как её папаша, лучший стрелок в деревне. И в