делать, надо полагать, научившись от своего отца Ивана и от деда Лариона (?). Но чему-то он, дедушка Вася, также научился, кроме того, и в годы городской жизни.
В 1928 г. дедушка с семьей переехал из сельца Львово в деревню Красный Куст и обустроил хозяйство на новом месте (вместе с ними переехали и его отец, Василий Иванович, и незамужняя сестра, Василиса Васильевна, Васёна — так её все в семье называли).
Перед самым переездом семья Чекалиных имела 12 гектаров надельной земли (к тем первоначальным 7 гектарам прибавились ещё и гектары на четверых детей Василия и Веры), да ещё 3 гектара было в аренде. Было 3 лошади, 3 коровы, 20 овец и 2 свиньи. Работал у них ещё молодой парень, в дедушкином уголовном деле 1932 года он записан как батрак, но это не совсем так. Этот парень был их дальний родственник, которого они поселили у себя, поскольку он остался сиротой. Вот он и помогал по хозяйству, как член семьи, а не батрачил. Но ведь тогда как, если этот парень не сын или брат, то, конечно — батрак. Если уж арестовали, то и навешать надо было побольше, в том числе и брата Михаила, бандита-антоновца, чего и в помине не было (об этом будет рассказ в следующей главе).
Переезд на новое место был связан, скорее всего, с тем, что в это время ещё продолжалась новая экономическая политика (НЭП), объявленная в марте 1921 года на очередном съезде ВКП(б). Это было некоторое отступление от социалистического хозяйствования, возвращение к капитализму. Крестьянам разрешалось после сдачи государству продналога (30 % от общего объёма выращенной продукции) излишки продавать на рынке. Это относилось ко всякой сельскохозяйственной продукции, а также к различным изделиям для быта.
В.И.Ленин очень горевал, что пришлось отступить от коммунизма и возвратиться к капитализму. Но вслух он всему народу и в печати говорил, что НЭП вводится надолго и всерьёз. А своему другу и соратнику Льву Троцкому писал в письме, что хорошо бы этот НЭП поскорее отменить, что лет через семь и случилось. Как в песне про остров Невезения — «Им бы понедельники взять и отменить…».
Переход на капиталистическое хозяйствование предусматривал и возможность использования наёмного труда. Государство хоть и противилось такому положению, но поделать ничего не могло, без этого никак бы не получались основные положения НЭП. Такое хозяйствование обещало для тружеников вполне сносную жизнь. Семья Василия Ивановича занималась торговлей мясом. Для выращивания скота нужна была не только земля для посевов и посадок, но пастбища и сенокосы. А в окрестности села Львово уже не хватало земли и других угодий, очень населённые были эти земли. Поэтому и переехали Чекалины в более просторные по населённости места, в уже практически заселившийся Красный Куст.
Я проанализировал моих земляков, по всем домам Красного Куста. По тем, кого хорошо помню, и о ком рассказывали родители. В Красном Кусте первоначально собрались довольно крепкие крестьянские хозяйства, цель переезда которых на новое место была одинаковая, обеспечить себя хорошей работой и впоследствии — достатком. Например, Сурковы, Мамонтовы, Незнановы, Шемонаевы, Кожевниковы, Колмаковы, Поляковы, Елисеевы, Авиловы, Молостовы, Костромины, Панюшкины и другие.
Но эта политика, начавшись в 1921 г., благополучно, с помощью того же государства, как и мечтал Ленин, постепенно завершилась к концу 1928 г. А Чекалины как раз уже переехали, построили дом. В 1929 г. началось раскулачивание, стали отбирать нажитое добро, приобретённую сельскохозяйственную технику. Стали называть кулаками и тех, кто использовал в хозяйстве наёмный труд, хотя это и не запрещалось основными положениями НЭП. Но кому было до этого дело? Чекалины на новом месте ещё не обжились, так что здесь в разряд кулаков они не попали, не были раскулачены. А во Львово, если бы они остались там жить, этого было бы не избежать, и с меньшим достатком в тех местах раскулачивались.
Впоследствии, в 1930 г., вступили, конечно, в колхоз, который тогда назывался «Красный Куст», по названию деревни, и всей семьей, кто мог в то время, ходили на работу за трудоднями. В колхозе дедушка работал кладовщиком и одновременно кассиром.
То смутное, тяжёлое время, с неоправданным и поощряемым государством кровопролитием, описал А.И.Солженицын. В одной из своих книг он привел статью из газеты «Русское слово». Я здесь её тоже воспроизведу.
Тамбовские мужики села Покровского составили протокол.
«30-го января, мы, общество, преследовали двух хищников, наших граждан Никиту Александровича Булкина и Адриана Александровича Кудинова. По соглашению нашего общества, они были преследованы и в тот же момент убиты».
(Кто знает, может быть, Кудинов и родственником нашим был, моя мама, Зинаида Сергеевна-то, тоже из Тамбовской области, в девичестве была Кудиновой. Правда, фамилия эта не такая уж и редкая.)
Этим же «обществом» было выработано уложение о наказаниях за преступления (очень похоже, что списано с таких же «законов» Средневековья).
«Если кто кого ударит, то потерпевший должен ударить обидчика десять раз.
Если кто кого ударит с поражением или со сломом кости, то лишить жизни.
Если кто совершит кражу, или кто примет краденое, то лишить жизни.
Если кто совершит поджог и будет обнаружен, то лишить того жизни».
По тому же положению и действовали. Поймали вскоре двух воров с поличным. Немедленно устроили суд и приговорили их к смерти. Одного из них убили безменом по голове, вилами пропороли ему бок и уже мёртвого, раздев догола, выбросили на дорогу. Потом примерно та же участь постигла и второго вора».
Не лучше творили и сами власти. Десятками убивали в деревнях, тысячами — в городах, миллионами — в стране. Безвинных людей, «врагов народа». Вообще в то время, ещё при Ленине, а потом в течение тридцати лет при Сталине «врагами народа» были все поголовно. Не оставалось уже того народа, ради которого уничтожали врагов, сажали по тюрьмам. Говорю это так потому, что любого гражданина нашей свободной и демократической страны, как именовали её действующие правители, могли арестовать просто так, осудить неизвестно за что, по мыслимым и немыслимым обвинениям, даже несуразным и странным обвинениям (можно почитать литературу на этот счёт, я бы так назвал — страшную литературу), убить в тюрьме только за то, что человек осуждён, и не только осуждён, а просто находится под следствием. И так могло быть с каждым из десятков миллионов граждан, кроме одного человека, действительного врага народа, Сталина Иосифа Виссарионовича, по фамилии Джугашвили, по прозвищу Коба, в прошлом бывшего боевика большевиков, вора и бандита. Впрочем, таким он и остался в памяти тех, кто