За три последних года у нас НЕЗАКОННО привлечены к уголовной ответственности 14 тысяч 261 человек. Правоохранители, торопясь отчитаться, битьём заставляют подследственных взять на себя чужую вину.
УСЛОВНОЕ ПРАВОСУДИЕ
Клокочущая лава криминальной информации обжигает только вначале[?] Когда после нутряного хохота зрителей "Кривого зеркала" (или «Аншлага») на экране вдруг возникает «Петровка, 38» со своими жутковатыми сюжетами… И - портит настроение… Но если смотреть регулярно, не пропуская ещё и «Суд присяжных», а затем, в метро, читать прихваченные из почтового ящика бесплатные газеты, к бандитским будням и соседским разборкам с кровавым мордобитием привыкаешь, как к бесконечному осеннему дождю. Ничего клокочущего!
И всё-таки к некоторым сюжетам привыкнуть невозможно. Вот, судите сами.
… В Богородске (Нижегородская обл.) на скамье подсудимых оказался офицер полиции. Несколько лет назад он в качестве оперуполномоченного расследовал «убойное» дело, подследственный не признавался, а пора было рапортовать о раскрытии преступления. И офицер « поставил его на растяжку » – это когда руки-ноги особым образом стянуты, в теле от невозможности шевельнуться нарастает пронзительная ломота, кажется, что ещё мгновение – и тебя разорвёт на клочки.
И подследственный «признался»: «Я убил». Подумал, что на суде расскажет о пытках и его оправдают. А на суде ему не поверили, так аккуратно было сфабриковано дело, и он отправился отбывать срок. Но в конце концов адвокаты добились пересмотра дела, страдальца, отсидевшего два года, оправдали, а оперуполномоченного, успевшего из полиции уволиться, усадили на ту же самую роковую скамью. Ему грозил – страшно сказать! – десятилетний срок. Но дали всего четыре года… УСЛОВНО!.. Простили, погрозив указующим перстом: не шали, мол. Хотя то, что он сделал, не шалость – преступление против правосудия .
… В Кемерове вынесен приговор бывшим оперуполномоченным 27-летнему Сергею Силантьеву и 25-летнему Александру Павловскому. Оба признаны виновными в совершении преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 111 УК РФ (умышленное причинение тяжкого вреда здоровью), ч. 1 ст. 116 УК РФ (побои), п. «а» ч. 3 ст. 286 УК РФ (превышение должностных полномочий).
Они задержали по подозрению в совершении преступления двух братьев 18 и 26 лет. Добиваясь признательных показаний, полицейские стали избивать задержанных – с применением спецсредств ! Чем вынудили их признать чужую вину, как свою. Но одному из них стало плохо, пришлось срочно обратиться к врачам. И тайное стало явным.
Приговором суда Силантьеву и Павловскому назначили наказание в виде трёх лет лишения свободы… УСЛОВНО!. . То есть тоже погрозили пальчиком.
…В Московской области завершается предварительное расследование уголовного дела, возбуждённого в отношении двух стражей порядка. Их уличили в истязании задержанных и фабрикации материалов следствия. С помощью пыток полицейские заставили нескольких приезжих оговорить себя и «сознаться» в убийстве, которого, как потом выяснилось, не было вовсе . Уголовное наказание грозит не только любителям пыток, а и заместителю начальника отдела уголовного розыска МУ МВД «Раменское», хорошо осведомлённому о методах работы своих подчинённых…
Но почему-то мне кажется, что и здесь угрожающее наказание обернётся безобидным покачиванием указующего перста.
ЩЕПКИ ЛЕТЯТ
Может быть, перечисленные эпизоды вынужденных самооговоров – исключение из правила?.. Ну, затесались случайные персонажи в доблестные ряды правоохранителей... Да так ли это?.. Вот мнение весьма компетентного человека.
То, о чём Генеральный прокурор России Юрий Чайка говорил в конце апреля на заседании Совета Федерации РФ, обескураживает. Оказывается, в минувшем 2013 году у нас были задержаны и арестованы НЕЗАКОННО – 1 тысяча 195 человек. Всего же за три последних года привлечены к уголовной ответственности НЕЗАКОННО – 14 тысяч 261 человек. Цитирую дословно Юрия Яковлевича: « ЛЮДИ ГОДАМИ СИДЯТ НЕЗАКОННО».
Да, конечно, у нас на этот счёт в ходу поговорка: лес рубят, щепки летят. Мол-де, не ошибается тот, кто ничего не делает, а без ошибок в правоохранительной работе, да ещё в условиях становления рыночной экономики не обойдёшься. Но ведь за каждой ошибкой, за каждым уголовным делом, сфабрикованным ради хорошей отчётности или ради карьерных соображений, живые люди !
Они не щепки! Они, так же как и все, способны страдать, копить в себе обиды, отчаиваться, проклинать своих обидчиков, искалечивших их жизнь Именем Государства . Они, вернувшись «из-за колючки» в нормальную жизнь, несут в неё стойкое неверие в справедливость правоохранительной системы, плодят то, что юристы называют правовым нигилизмом .
О том, что сложилась ситуация, близкая к правовой катастрофе, говорит и такой факт, приведённый Юрием Чайкой: прокуратурой отменено 2,5 миллиона незаконных постановлений о возбуждении уголовных дел ; выявлено 158 преступлений, не получивших своевременного учёта; установлено четыре тысячи прямых отказов в приёме заявлений о преступлениях и случаев их не регистрации.
Тем же, кого реабилитировали , выплачены компенсационные 700 миллионов (!) покаянных рублей – за незаконные аресты. В такую сумму обошлась государству негодная работа следователей. Причём отвечать за такую работу они должны были по статье 301 УК РФ, но, как подчеркнул генпрокурор, НИКТО НЕ ОТВЕТИЛ.
Вот один из характерных эпизодов такой работы… Алексея Костюхина, молодого бизнесмена, оперативники, одетые, как обычные прохожие, «брали» в продуктовом магазине: налетели толпой, перепугав покупателей, заламывали Алексею руки, защёлкивая наручники. Одна из продавщиц, подумав, что это бандитский налёт (с целью похищения человека), позвонила в полицию. Стражи порядка оказались недалеко, явились в магазин немедленно, проверили у оперативников удостоверения и уехали. А группа задержания вывела Костюхина на улицу, подвела к «Лексусу», на котором он приехал: «Твоя тачка?» Усадили внутрь, стали допрашивать: «У нас сигнал – ты угоняешь автомобили». На вопрос об адвокате сказали: «Не гоношись, сделаем тебе адвоката». И адвокат «по назначению» явился.
Десять суток его держали в СИЗО, специально не предъявляя обвинения. В расчёте – «договориться». «Назначенный» ими адвокат нашёптывал Костюхину: «Сто тысяч долларов плюс твой «Лексус» в придачу, и ты свободен». Но Костюхин упрямился. И однажды его, застегнув наручники, «подключили к току». Он потом вспоминал: «Внутри будто всего огнём жжёт». Только не учли, что подследственный в недавнем прошлом спортсмен, привыкший к острым перегрузкам. К тому же азартный – чем больше его «прессовали», тем упрямее он становился.
Уже второй, сменивший первого, адвокат (на этот раз – «по соглашению», его пригласила жена Костюхина) В.В. Осин, кандидат юридических наук, рассказавший нам эту историю, всерьёз занялся защитой задержанного. И выяснил: следователи, обозлившись на несговорчивого упрямца, дело сфабриковали, Костюхина осудили, отправив в Красноярск, «за колючку». Владимиру Осину пришлось шаг за шагом долгих четыре года распутывать крючкотворство следователей, сфабриковавших протоколы допросов (адвокат обнаружил – процедура опознания проведена с вопиющими нарушениями, а в те числа, которыми протоколы помечены, НИКТО В СИЗО НЕ ПРИХОДИЛ, подписи же были подделаны.) В конце концов Мосгорсуд, рассмотрев дело Костюхина по очередной жалобе адвоката, приговор отменил.
– А что следователи? – спрашиваю Владимира Владимировича. – Их хотя бы дисквалифицировали?
– Да ну что вы, их начальству, видимо, недосуг. Хотя статью 301 Уголовного кодекса из главы «Преступления против правосудия» никто не отменял.
РОЛЬ УБИЙЦЫ
В середине восьмидесятых, когда мне впервые пришлось, по письму в «ЛГ», заниматься темой самооговора, я спрашивал умудрённых опытом юристов: человек под пытками, если это не обладатель кремнёвого характера, конечно, сломается, это понятно. Но почему подследственные, которых пальцем не тронули, поддаваясь так называемому психологическому давлению , объявляют себя убийцами?
На меня смотрели снисходительно. Спрашивали:
– Да вы в тюрьмах-то раньше бывали?
– Не раз. Писал о перенаселённости в камерах.
– В карцер заглядывали? В «стакане» сидели?
– В «стакане»? А что это такое?
Настырность наказуема: меня, в одно из моих посещений СИЗО, повели по длинным гулким коридорам, и на повороте в ту часть корпуса, где были кабинеты для приходящих следователей, отомкнули железную дверцу. За ней была узкая бетонная коробка в рост человека. Меня заперли, громко звякнув ключами. И – ушли. Тусклая лампочка над головой. Затхлость. Теснота. Никаких посторонних звуков – будто меня упаковали в вертикальный каменный гроб. В карцерах, где я бывал, хотя бы просторно. Я изучил все выцарапанные на стенах и уже полустёртые надписи. Посидел на поперечной доске. Встал. Опять сел. Что здесь чувствует подследственный, ожидающий, когда конвоир поведёт его к следователю? Ведь с каждой минутой, нет, с каждой секундой сидеть и стоять становилось всё невыносимее.