- Ну, так проси! Что стоишь столбом?! – махнула рукой Наталья Федоровна.
Катя, услышав имя визитера, побледнела: неужели Николай разыскал ее? Но как? Может быть, он все-таки испытывает к ней какие-то чувства?! Но вместо Ника на террасе появился представительный мужчина в возрасте, в наглухо застегнутом, несмотря на августовскую духоту, мундире. Катерина смотрела на него с каким-то трепетом и безотчетным подсознательным страхом. Видя перед собой Елецкого-старшего, она понимала теперь, от кого Ник унаследовал высокий рост и привлекательные черты лица. Даже сейчас его можно было бы назвать красивым мужчиной, если бы не сурово поджатые губы и грозно нахмуренные брови. Сергей Васильевич вежливо поприветствовал обеих дам, при этом умные проницательные глаза князя холодно скользнули по Кате, будто бы он не счел ее достойной своего внимания, а затем князь повернулся к графине и повел с ней разговор так, как будто Катерина здесь и вовсе не присутствовала.
- Давненько Вы к нам не заглядывали, Сергей Васильевич, - обратилась к нежданному гостю Наталья Федоровна.
- Дела, сударыня, дела, - вздохнул князь. – Вот даже с Иннокентием Ивановичем, к сожалению, не нашел времени попрощаться, как подобает, царствие ему небесное, - быстро перекрестился он.
- И что же Вас сегодня привело к нам, несмотря на всю Вашу занятость? – поинтересовалась графиня, не скрывая злую иронию в голосе.
Несмотря на то, что они были едва ли не ближайшими соседями, бабка Катрин князя не жаловала, считая его уж слишком высокомерным и чопорным.
- Я бы хотел поговорить с Вашей внучкой… - начал князь.
- Вот как? – перебила его Наталья Федоровна, удивленно вскинув бровь.
Она догадывалась, о чем хотел говорить князь, и не одобряла ни его визита, ни темы разговора.
- Понимаете ли, сударыня, до меня дошли слухи, что, - как бы это выразиться поделикатнее? – неожиданно смутился Елецкий, - что Ваша внучка ожидает ребенка.
- Да уж, действительно, куда деликатнее? - усмехнулась графиня. – Не томите, князь, говорите, к чему Вы клоните, в моем возрасте время дорого.
Тяжело вздохнув, Елецкий перевел взгляд на Катю.
- Mademoiselle, скажите, отец ребенка, которого Вы носите - мой сын?
- К чему эти вопросы, Ваше сиятельство? – вскинула подбородок Катя, чувствуя, что краска заливает лицо и шею. – Вашему сыну нет до меня никакого дела!
Вы ошибаетесь, сударыня, - неожиданно потеплевшим голосом заметил он. – В тот день, когда Вы пропали, Николай был у меня утром и сообщил, что собирается обвенчаться с Вами. Не буду скрывать: я всегда был против этого брака и всеми силами препятствовал этому, но сын сказал, что женится на Вас - даже без моего на то согласия.
- Ник сказал Вам, что собирается сделать мне предложение? – потрясенно вымолвила Катя. – Тогда не понимаю, что же помешало ему приехать и сказать мне об этом лично? Вы же нашли меня!
- Не буду ходить вокруг да около, - тяжело вздохнул Сергей Васильевич. - На прошлой неделе я получил письмо от командующего Кавказским корпусом барона Розена. Мой сын погиб в стычке с неприятелем где-то между Мцхетой и Тифлисом. Других наследников у меня нет, и поэтому мой интерес вполне объясним.
- Ник погиб?! – не в силах поверить словам князя переспросила Катя. – Господи! Боже!
Она вцепилась побелевшими пальцами в краешек стола, пытаясь подняться с кресла, но не удержалась на ногах и рухнула обратно, побледнев так, что стала белее надетого на ней белого платья.
- Не правда! Вы лжете! Вы сами сказали, что Вы не хотите, чтобы мы были вместе, - прошептала она.
- Мне жаль, сударыня, но это правда, - не отводил от нее сурового взгляда Сергей Васильевич.
- Господи! Ваше сиятельство! Как Вы можете, нельзя же так, - с укором посмотрела на него графиня. – Бедной девочке и так довелось пережить невесть что, а Вы - такие новости, да еще в ее положении…
- Я все понимаю, но поймите и Вы меня! Я только желаю знать правду. Если это ребенок Николая, мне бы хотелось, когда он родится, взять его или ее под свою опеку с тем, чтобы впоследствии передать титул и наследство по прямой линии.
- Я не отдам его Вам, слышите, не отдам! – покачала головой Катя. – Он мой! Это все, что мне осталось! - и слезы неудержимым потоком хлынули из ее глаз.
Наталья Федоровна поднялась со своего места и, подойдя к внучке, обняла худенькие вздрагивающие плечи.
- Ступайте, Ваше сиятельство. По-моему, Вы ведь уже получили ответ на свой вопрос, не знаю только, нравится он Вам или нет, - сердито глянула на него графиня, гладя светлые локоны Катрин. – Ну-ну, моя милая, не рви себе сердечко, - приговаривала она. – Его уже не вернешь, а тебе о ребенке думать нужно.
- Господи, я люблю его, - захлебываясь рыдания, причитала Катя. - Как же я люблю его! И как я жить теперь буду, зная, что его нет?!
- Ну, полно тебе, Катюша! Я с твоим дедом сорок три года душа в душу прожила, а вот нынче одна осталась. Судьба, значит, такая. Ты молодая, красивая, все у тебя еще впереди. Полюбишь сама, и тебя полюбят - ты еще будешь счастлива, - уговаривала ее Наталья Федоровна, в душе проклиная визит князя.
- Простите меня, сударыня, - смутился Сергей Васильевич и, бросив последний взгляд на свою несостоявшуюся невестку, поспешил откланяться.
Для Елецкого неподдельное горе молодой женщины стало настоящим откровением. Мнение, которое у него сложилось об этой девушке на основании петербургских сплетен, никак не соответствовало тому, что он увидел воочию. А ведь она пошла бы за Ника, - с каким-то странным восторгом думал он по дороге домой, - пошла бы, даже если бы я ему гроша ломаного не оставил.
Старый солдафон! Никакого понятия о деликатности, - ворчала про себя графиня после ухода гостя, но тут же спохватилась. Ему ведь тоже теперь несладко пришлось: сына, как-никак, потерял; и тут же вспомнилась ей и другая трагедия, случившаяся в семье Елецких двадцать лет назад.
Ник всегда был непоседливым мальчишкой. Будучи десятилетним сорванцом, он умудрился собрать из старых прогнивших досок небольшой плот, грезя, как и все мальчишки его возраста, о путешествиях и мечтая стать великим мореплавателем. Само собой разумеется, что хлипкое сооружение стало разваливаться, стоило Нику ступить на него, к тому же на его беду течение в этом месте было слишком сильным и изобиловало водоворотами, из которых десятилетнему мальчишке было не под силу самостоятельно выплыть. Услышав крики о помощи, старший сын Елецких Дмитрий, которому едва минуло восемнадцать, не раздумывая бросился на помощь брату, нырнув за ним в водоворот, в который уже успело затащить злополучный плот. Из последних сил он вытолкнул Ника на мелководье, а сам ушел под воду. Уж что тогда их мать, Анна Петровна, пережила! А между Сергеем Васильевичем и Николаем, который всю жизнь винил себя в смерти брата, с тех пор установились весьма прохладные отношения. Но вот теперь и Ника не стало. Наталья Федоровна, продолжая баюкать Катю в своих объятьях, тихонько утерла скатившуюся по щеке слезу. Бедная Аннушка! Бедная Катюша! Вот уж не думала она, что ее девочка так сильно любит этого повесу Елецкого. И что она в нем нашла-то?!