Лисица тоже дышит часто и глубоко. Щеки краснющие, губы поджаты. И, несмотря на всю напряженность, что висит над нами, я хочу притянуть ее к себе и поцеловать.
К другому она приехала. На свидание!
Твою ж мать.
– Я тебе не послушный, влюбленный мальчик. Выйдешь из машины, твой ромашковый тебя обратно повезет. Ясно? – говорю грубо, пряча руки. Трясет их знатно.
– У него герберы.
– Да хоть васильки. Либо со мной остаешься, либо к нему валишь. Выбирай!
Белинская озадачена. Взгляд бегает, девчонка растеряна.
Вот он момент!
Жми на газ и вали отсюда, Аверин. Отвезешь лис куда-нибудь. Главное – не оставлять ее с этим цветочным олухом.
Горло шкрябает наждачкой. Я как холодный воздух огромными потоками вдыхал в распаренное тело.
Живот сворачивается в рулон, и кишки на вентиль наматывает от происходящего безумия.
– Я вернусь через два часа. Не скучай.
Дарит мне улыбку и быстро выбегает из машины.
Наверное, у меня какие-то мазохистские наклонности, раз я смотрю, как лисица красивой походкой идет к ромашковому и принимает от него цветы. Хотя бы не целуются.
Придурок подставляет ей локоть, и Белинская, опираясь на него, вышагивает к торговому центру.
Я остаюсь сидеть в машине с заведенным мотором и полной кашей в голове.
Какого хрена она себе позволяет?
Достаю с заднего сиденья неоткрытую бутылку минералки и осушаю ее в два глотка. Уши горят, через тело как ток пропустили. Я в полной прострации и не имею понятия, что делать дальше.
Идти на поводу и ждать эту хитрую рыжую заразу?
– Да пошла ты на хер, – шиплю под нос и, выключив аварийку, возвращаюсь на шоссе.
Она мне еще свои условия будет диктовать.
Чувствую себя подожженным фитилем. Кровь льется по венам со скоростью света, в мозгу пульсирует от адреналиновых скачков.
Включаю радио. Через минуту выключаю.
Все бесит.
Она же и правда с ним целоваться может. Мне назло. Упрямая, неуравновешенная лисица. Терпение иссякает. Будто во мне дыру пробили, и оно стремительно выливается.
На ближайшем развороте перестраиваюсь и еду обратно.
Сам пока не понимаю, что творю.
Паркуюсь и, как законопослушный гражданин, оплачиваю два часа.
Лис выходит снова под руки с Васильком. Улыбается, а у меня в грудине от ее улыбки раскуроченные ребра. Как косой вскрыли, не вздохнуть теперь.
Убить готов.
Белинская встает на носочки и оставляет поцелуй на щеке этого малохольного.
Отворачиваюсь, но поздно. Въелось. Не картинка – а кислотные брызги прямо по сетчатке. Ничего больше не могу разглядеть, кроме ее огненных волос около довольного лица Ромашки.
Легкой походкой она подбегает к моей машине, распахивает дверь и усаживается, бросив подаренный веник на заднее сиденье.
Довольная, радостная.
Что не скажешь обо мне.
– И как свидание? – не моргая, уставился на спидометр со стрелкой на нуле.
– Превосходно. Миша очень милый парень.
– Который дарит цветные ромашки. Я помню.
Мне теперь кажется, что она пахнет чужим мужиком.
Прячу лицо в ладонях и провожу по нему несколько раз.
– Не ромашки, а герберы. Я, кстати, очень люблю их. Особенно красные, – мечтательно говорит и прикрывает веки.
Он ей понравился. Парень этот.
Жилы в теле в жгуты превращаются и сдавливают, разрывая на куски.
– Поехали, – завожу двигатель и со свистом вылетаю на шоссе под звуки клаксонов.
Глава 26. Саша
Глава 26. Саша
Хочется залезть к нему в голову и узнать, о чем же он думает.
Саша.
Стас едет вперед на довольно большой скорости. Взгляд устремлен на дорогу и ни на градус не сдвигается. Напряженный. Даже злой.
Нижняя челюсть чуть выдвинута вперед, ноздри раздуваются, губы поджаты. Да весь его вид говорит о том, что я конкретно влипла. Нечего было злить Аверина.
Проучить его хотела, ревность вызвать. Трижды ха! Все, о чем он думает, это о своем раздутом эго, который я ювелирно проколола иголочкой.
– Здесь камеры повсюду, – сипло произношу.
От такого Стаса становится не по себе.
– Штрафы теперь придут… – заканчиваю мысль.
Мы обгоняем «Инфинити» в соседнем ряду, следом синюю «БМВ», нового китайца. Кожу жжет. Подогрев сидений, что ль, включил? Ерзаю на удобном месте, сердце в горле бьется.
– Пф, если бы я знала, что ты так обидишься, ничего бы не было…
– Помолчи, а!
Мажор грубо прерывает поток моих извинений. В другой бы раз ответила что-нибудь колкое. Сейчас же инстинкт самосохранения вопит, чтобы я замолчала.
С трудом перевожу дыхание и, насупившись, отворачиваюсь к окну.
Руки тянутся забрать герберы с заднего сиденья.
Но это вообще самоубийство. Еще выкинет меня посередине пути.
– Ну прости, – выкрикиваю, когда он резко стартует на светофоре.
Секунды не прошло, как загорелся зеленый. Вжимаюсь в кресло, меня откидывает назад. Сколько ездила с Авериным, никогда не видела такого дикого вождения с его стороны.
– Хочешь, я больше не буду ни о чем тебя просить? Оставшиеся просьбы аннулирую, а? Только сбавь скорость. Мне страшно, – признаюсь и взгляд на этого безумного перевожу.
– Откуда ты взяла этого ромашкового? – неожиданно спрашивает.
Ромашкового… Придумал же!
– Следователь прокуратуры. Зовут Михаил. Он хороший и добрый.
«В отличие от некоторых», – просится с языка. Но я помалкиваю. Только-только стрелка на спидометре, наконец, достигла отметки в пятьдесят.
– Кто бы сомневался. Хороший… – язвительно комментирует, – целовались?
К такому вопросу не была готова. Открываю и закрываю рот, мозг отказывается работать.
– Может, и целовались, – растягиваю слова и то и дело на Аверина посматриваю.
Он снова напряжен, как оголенный провод. Искры чуть не бегут от него.
– Понравилось?
Сглатываю. Врать не умею, а дурочка внутри меня очень желает соврать и вновь увидеть реакцию Стаса. Он словно ревнует. Во всяком случае, хочется в это верить.
– Допустим?...
– Сука!
Ударяет по рулю и глазами бьет в мою сторону. Дух захватывает от его воинственной энергии. Никогда прежде такого не ощущала.
Аверин заруливает в соседний от меня двор. Находит какой-то укромный уголок между кустами и деревьями. И выключает двигатель вместе с фарами. Мы остаемся сидеть в кромешной тьме. Солнце давно уже село.
Кожу стягивает тяжелая атмосфера в салоне. Давит на грудь камнем.
Мажор, кажется, забыл о моем присутствии. Смотрит в лобовое стекло и даже не дышит. Я задерживаю дыхание вместе с ним.
– Лис? – коротко произносит.
Пугаюсь. Самого Стаса, обстановки в салоне, темноты за окном. Сердце сильно стучит! То и дело проваливается в живот и отпружинивает в небо.
Поворачиваю голову и напарываюсь на режущий взгляд мажора.
Этот вечер не закончится так просто. Его глаза – сгоревший кофе. Магнитят меня к себе, что я чувствую себя потерянной и сбитой с толку.
Без разрешения Стас обхватывает мой затылок, с силой притягивает к себе.
Вдох.
Он накрывает мои губы, впивается холодным поцелуем. Его губы такие же ледяные, со злым привкусом. А язык, наоборот, горячий. Протискивается ко мне в рот и хозяйничает.
Сильней к себе тянет, языком глубже проникает, словно воздух из легких достать пытается.
Пытаюсь вырваться из жесткой хватки. Руками в плечи вонзаюсь, оттолкнуть пытаюсь. А Аверин как с цепи сорвался.
Безбашенный, умалишенный!
Целует, несмотря на мои укусы и удары кулаками. Хотя, что я могу сделать такому сильному парню, как мажору? Скрутит, и пикнуть не успею. Вот как сейчас.
Губы болят, легкие разрываются от нехватки кислорода, перед глазами круги расплываются.
Стас трогает меня, стискивает. В волосы зарывается и оттягивает их. Снова в губы впивается. Терзает, мучает и ранит.
– Да пусти ты меня! – устало прошу. Силы иссякают с каждым его движением.