Если очень коротко, то и тут посетил цесаревич Японию. Как у нас говорили, с «тёплым дружеским визитом»! Да только в отличие от НАШЕЙ истории, в ЭТОЙ он из поездки не вернулся! Живым, в смысле не вернулся. Не все на острове, как оказалось, были настроены к нему дружелюбно…
Здесь полицейский был тот же самый, но более умелый, что ли? Или более везучий… В общем, ему удалось довести до конца своё чёрное дело. Зарубил он царевича, и сопровождающий цесаревича греческий принц не помог. Наоборот, того тоже потом долго лечили! Не сдюжила бамбуковая трость супротив японского меча, не выдержала удара, распалась на две неровные половинки. Как не выдержала ослабленного подставленной тростью удара и крепкая голова Георга. А нечего потому что её под всякое рубящее подставлять!
И ещё одно отличие — почему-то у нас Николай выпрыгнул из коляски после нападения и убежал! А здесь он в драку влез, отбиваться начал. Ну и получил…
И здесь нападение было настолько неожиданным и стремительным, что никто из охраны и полиции среагировать вовремя не успел. Кроме Георга! Интересно, да?
Здесь Николая со всеми торжествами похоронили во Владивостоке. Довезти тело до столицы по стоявшей в ту пору жаре было никак невозможно. Его из Японии до Владивостока и то кое-как доставили, льдом тело обкладывали всю дорогу.
Дальше история пошла по совсем другому пути!
Россия тут же объявила войну Японии и быстренько её разгромила. Флот императорский буквально сразу же потопили русские крейсеры из конвоя цесаревича. Вернуться из Владивостока дело недолгое оказалось. В Китае и Корее тех же японцев быстро вычистили, забрали себе Тайвань. Теперь нашему дальнему Востоку ничто не угрожает! Развивается он и цветёт, как развивается и Порт-Артур! И не будет здесь войны пятого года, и подвига крейсера Варяг с канонеркой Кореец тоже не будет! Дорогу железную прокладывают, промышленность развивают. О Японии никто и не вспоминает, как о возможной угрозе. Кончилась здесь Япония…
Эх, в город бы съездить, посмотреть, как он выглядит, чем отличается и отличается ли вообще от нашей Северной Пальмиры! А то сижу в имении и никуда ещё не выбирался за его пределы. Вру, на реку съездили! Но лучше бы так и продолжал в усадьбе сидеть, ну его к бесу такие поездки!
Помяни нечистого, он и заявится! Только подумал, как в двери стукнули тихонечко. Учитель истории прервал свой занимательный рассказ, обернулся:
— Да-а?
— К княжичу гости приехали. Княгиня Удомская с дочерьми! С визитом. Принять просят, — скороговоркой проговорил дядька и тут же притворил за собой дверь, скрылся!
Чтобы я не успел отказать гостям…
Глава 10
И вновь княгиня Мария Сергеевна Удомская была вынуждена трястись в коляске и дышать надоедливой дорожной пылью. Вчера пришлось забыть обо всех правилах, наплевать на приличия и торчать в соседской усадьбе до темноты в ожидании мальчишки. Прождали зря, он так и не соизволил объявиться!
Уехали, чтобы снова вернуться…
Если верить расходящимся слухам, то очень, очень скоро возвращаются из-за границы соседи, князь Дмитрий Игоревич Шепелев с супругой и дочерьми. До их возвращения нужно обязательно замять скандал, чтобы и слуху о нём нигде не осталось!
Всё так хорошо было! Мария Сергеевна уже столько раз представляла, как её сынок с блеском поступит в Михайловское училище благодаря этому знакомству и добрым соседским отношениям, как дружеские отношения дочери с младшим Шепелевым перерастут в нечто большее…
И вдруг всё в одночасье рухнуло! Столько трудов, столько стараний пошло прахом из-за глупой ошибки собственного сына!
А всё дружок его, сын графа Катыкова! С его появлением в их окружении Серёженьку стало просто не узнать! Куда делся тот добрый и отзывчивый мальчик? Старший сын и любимчик стал язвить по малейшему поводу, свысока смотреть на прислугу и даже позволял себе порой насмехаться над матерью!
Какое счастье, что этого не видит его отец — морской офицер уже больше года находится в походе. И какое горе, что он этого не видит, иначе бы поговорил с мальчиком по-мужски, объяснил бы ему, что не нужно ТАК вести себя с родной матушкой! Она его любит и столько сделала и продолжает делать ради его будущего! А ведь с деньгами у семьи дела обстоят не очень хорошо. И это ещё мягко сказано. Княгиня очень рассчитывала на это знакомство. Так радовалась новому соседству, появившейся перспективе устроить судьбу Машеньки, и…
Ох уж этот Жорж! И принесла же его нелёгкая к ним в усадьбу именно в этот день! А она сама? Ну кто мешал ей воспротивиться той прогулке на реку? И ведь чуяло сердце грядущие неприятности, с раннего утра напоминало о себе перебоями! Сказалась бы нездоровой, сослалась бы на недомогание, и дети остались бы дома. Подумаешь, устроили бы пикник не у реки, а в парке? Какая разница?
И не случилось бы ничего плохого! А теперь этот Жорж остался чистеньким, а все сплетни, все слухи будут о неподобающем поведении её сына! Не будет поступления в училище, не приедет он на каникулы в красивой форме, на радость отцу и матери, не выйдет замуж Машенька…
Не бывать этому! Она всё сделает, чтобы всё было, как раньше. И даже если десять раз придётся трястись в экипаже по дрянной дороге, то она сделает это. И будет глотать мерзкую пыль, если это хоть немного поможет устроить судьбу детей! Нельзя, чтобы они повторили её собственную судьбу…
* * *
— И когда же возвращаются ваши родственники? — очередной вопрос высокопоставленной гостьи заставил поморщиться. Внутренне, внешне постарался не показывать вида. Когда, когда? Да я сам не в курсе, когда именно! А ведь что-то отвечать придётся, промолчать не получится. Этикет, что б его! А если так?
— Надеюсь, что уже скоро, — а сам поскорее за чашкой чая протянулся и тут же к ней приложился. Глядишь, и перестанут хотя бы на минуту расспросами мучить.
Этикет — великая вещь. Ему памятник ставить нужно. Пока пью свой напиток, все молчат и тоже к чашкам прикладываются. Причём проделывают это настолько изящно, что меня за свои неуклюжие движения досада разбирает! Хорошо хоть не прихлёбываю громко и из блюдца по-купечески не пью! Это я так над собой иронизирую, чтобы накопившееся раздражение унять. Приехали без приглашения!
Но не прогонять же гостей прочь?
Приняли, в гостиную пригласили. А там и Клаша подсуетилась, на подносе чаёк в фарфоровом чайнике принесла. Ну и чашечки, само собой. С ними и сахарок колотый в такой же фарфоровой сахарнице синей с изображёнными на ней большими голубыми и розовыми цветами, щипчики-лопаточку серебряную с колечком, ложечки чайные витые, тоже явно серебряные. Всё начищенное, аж в глазах сверкает! Выпечку, как будто специально для визита приготовленную, как раз для чаепития. Ну и ещё кучу мелочей, в виде салфеток, розеток с мёдом и вареньем трёх сортов, и прочее, прочее, прочее. Сладости, в основном. Конечно, одним подносом дело не обошлось, горничные тоже суетились, накрывали на стол и шуршали накрахмаленными передниками.
— О, удивительный аромат у этого напитка! У нашей поварихи не получается так вкусно заваривать чай! — княгиня последовала моему примеру и осторожно двумя пальчиками взяла в руки фарфоровую чашечку, но, в отличие от меня, пить не стала. Просто подержала её в руке и на место поставила. Обозначилась, так сказать. Лёгкая тень пробежала по её лицу, если бы краем глаза не наблюдал за гостями, то и не заметил бы.
— А ваша такая искусница! — продолжает разливаться соловьём княгиня. Улыбается благожелательно, переводит взгляд с меня на дочерей, снова на меня, и тут же резко, без перехода, голосом, которым можно воду замораживать, выдаёт:
— Я хотела извиниться за своих дочерей. Вчера у реки они позволили себе лишнее по отношению к вам и вели себя непозволительно! Но, уверяю, полностью осознали свою ошибку и приносят вам… — княгиня с многозначительным видом посмотрела на притихших девиц. — Свои извинения!