Читать интересную книгу Полное собрание рассказов - Ивлин Во

Однажды, пробегая большим пальцем страницы «Холодного дома», которые предстояло прочитать, Хенти сказал:

— Нам еще долго до конца. Надеюсь, мы закончим его до моего отъезда.

— О да! — сказал мистер Мак-Мастер. — Не беспокойся об этом. У тебя будет время закончить его, мой друг.

В первый раз Хенти заметил легкую угрозу в манере хозяина дома. Этим же вечером за ужином, состоявшим из маниоки и сушеного мяса, который съедают перед самым заходом солнца, Хенти вернулся к этому вопросу.

— Понимаете, мистер Мак-Мастер, пришло время мне подумать о возвращении в цивилизацию. Я уже слишком долго злоупотребляю вашим гостеприимством.

Мистер Мак-Мастер склонился над тарелкой, разжевывая куски маниоки, и ничего не ответил.

— Как скоро, по вашему мнению, я могу достать лодку?.. Я спросил, как скоро я смогу достать лодку. Я ценю вашу доброту больше, чем могу выразить словами, но…

— Мой друг, любая доброта, какую я проявил к тебе, с лихвой оплачена твоим чтением Диккенса. Давай больше не возвращаться к этому.

— Я очень рад, что вам понравилось. Мне тоже. Но мне действительно пора подумать о возвращении…

— Да, — произнес мистер Мак-Мастер. — Черный человек был таким же. Он думал об этом все время. Но он умер здесь…

Дважды в течение следующего дня Хенти поднимал этот вопрос, но хозяин дома уклонялся от ответа. Наконец он сказал:

— Простите меня мистер Мак-Мастер, но я настаиваю на этом. Когда я могу достать лодку?

— Здесь нет лодки.

— Но индейцы могут сделать ее.

— Надо подождать дождей. Сейчас воды в реке мало.

— Сколько это займет времени?

— Месяц… Два…

Они закончили читать «Холодный дом» и приближались к концу «Николаса Никлби», когда пришел сезон дождей.

— Ну вот, настало время готовиться к отъезду.

— Нет, это невозможно. Индейцы не будут делать лодку в период дождей — это один из их предрассудков.

— Вы могли бы сказать мне об этом раньше.

— Неужели я об этом не говорил? Значит, забыл.

На следующее утро, пока старик был чем-то занят, Хенти вышел из дому один с самым беспечным видом и пошел по саванне к индейским хижинам. Около одной из дверей сидели четверо или пятеро индейцев шириана. Они не взглянули на него, когда он подошел. Хенти обратился к ним с несколькими словами на языке маку, которые выучил во время путешествия, но они не подали виду, что поняли его. Потом он нарисовал на песке байдарку, изобразил как мог некоторые виды плотницких работ и указал на индейцев, затем изобразил, что дает им что-то, и нацарапал на песке изображения ружья, шляпы и некоторых других узнаваемых предметов торговли. Одна из женщин захихикала, но никто из мужчин не показал, что понял хоть что то, и он ушел от них ни с чем.

За дневной едой мистер Мак-Мастер сказал:

— Мистер Хенти, индейцы рассказали мне, что вы пытались с ними поговорить. С ними проще общаться через меня. Вы понимаете, надеюсь, что они ничего не сделают без моего позволения. Они считают себя, и в большинстве случаев справедливо, моими детьми.

— Я спрашивал их о байдарке.

— Так они мне и дали понять… И если вы уже поели, мы можем взяться за следующую главу. Я очень увлекся книгой.

Они закончили читать «Домби и сын»; со времени, когда Хенти покинул Англию, прошел почти год, и его дурные предчувствия нескончаемой ссылки стали неожиданно очень мучительными — среди страниц «Мартина Чезлвита» он нашел рукописный документ, неровно написанный карандашом.

«Год 1919

Я Джеймс Мак-Мастер из Бразилии клянусь Барнабасу Вашингтону из Джорджтауна что если он закончит читать Мартина Чезлвита я отпущу его как только он закончит».

Далее следовал жирный карандашный крестик и после него:

«Мистер Мак-Мастер поставил этот крестик, подписано Барнабас Вашингтон».

— Мистер Мак-Мастер, — начал Хенти. — Я буду говорить откровенно. Вы спасли мне жизнь, и когда я вернусь в цивилизацию, то отблагодарю вас наилучшим образом. Я дам вам все, что пожелаете, в рамках разумного. Но сейчас вы держите меня здесь против моей воли. Я требую, чтобы меня отпустили.

— Но, мой друг, кто же держит вас? Вас никто не задерживает. Уходите когда хотите.

— Вы хорошо знаете, что я не могу выбраться отсюда без вашей помощи.

— В таком случае вы должны развлечь старика. Прочитайте мне еще одну главу.

— Мистер Мак-Мастер, клянусь всем чем пожелаете, что, когда доберусь до Манауса и найду человека, который заменит меня, я заплачу ему, чтобы он читал вам весь день.

— Но мне другой не нужен. Вы читаете очень хорошо.

— Я читал вам в последний раз.

— Надеюсь, что нет, — вежливо сказал мистер Мак-Мастер.

В тот вечер за ужином принесли только одну тарелку с сушеным мясом и маниокой, и мистер Мак-Мастер ел один. Хенти лежал молча, уставившись в пальмовые ветки крыши.

На следующий день в полдень перед мистером Мак-Мастером опять поставили одну тарелку, а во время обеда на коленях он держал заряженное ружье с взведенным курком. Хенти возобновил чтение «Мартина Чезлвита» на том месте, где они остановились ранее.

Неделя безнадежно шла за неделей. Они прочитали «Николаса Никлби», «Крошку Доррит» и «Оливера Твиста». Неожиданно в саванну пришел незнакомец, старатель-метис, один из тех одиноких бродяг, которые всю жизнь проводят в лесу, выискивая ручьи, просеивая песок и унция за унцией наполняя золотой пылью маленький кожаный мешочек; чаще всего они умирают от теплового удара или голода; стоимость золота на шее у умершего обычно не превышает пятисот долларов. Появление старателя привело мистера Мак-Мастера в беспокойное состояние, и, дав ему маниоки и сушеного мяса, он выпроводил его буквально через час, но в этот час Хенти сумел написать свое имя на клочке бумаги и сунуть этот клочок в руку незнакомца.

С этих пор появилась надежда. Дни тянулись в неизменной рутине: кофе на восходе солнца; утреннее безделье, пока мистер Мак-Мастер неспешно занимался фермерской работой; маниока и сушеное мясо в полдень; Диккенс после обеда, маниока, сушеное мясо, а иногда и фрукты на ужин; тишина от заката до рассвета с маленьким фитильком в говяжьем жире и едва видимая крыша из пальмовых листьев над головой, — но Хенти жил в спокойной уверенности и ожидании.

Когда-нибудь, в этом году или следующем, старатель придет в бразильскую деревню с известием о своем открытии. Несчастья, обрушившиеся на экспедицию Андерсона, не остались незамеченными. Хенти мог вообразить заголовки газет, которые должны были появиться в популярных изданиях. Может, и сейчас поисковые партии вели работу в тех краях, которые он прошел, — в любой день английский язык может зазвучать в саванне, и дюжина дружелюбных путешественников вырвется из буша на открытое место. Даже когда он читал, его губы лишь механически произносили напечатанное, а его сознание было далеко от напряженного сумасшедшего старика, сидевшего напротив, и Хенти представлял себе сцены своего возвращения и постепенного привыкания к цивилизации: вот он побрился и купил новую одежду в Манаусе, отправил телеграмму с просьбой выслать деньги, получил телеграфные поздравления; он неторопливо приплыл по реке в Белем,[29] а на океанском лайнере — в Европу; он наслаждался хорошим кларетом, ел свежее мясо и молодые овощи; он смутился при встрече с женой, не зная, как к ней обратиться… «Дорогой, тебя не было гораздо больше, чем ты говорил. Я начала думать, что ты пропал…»

Его мысли прервал мистер Мак-Мастер:

— Могу я попросить вас еще раз прочитать этот отрывок? Это один из моих любимых.

Шли недели; ничто не говорило о спасении, но Хенти терпел день с надеждой, что что-то может случиться завтра; он даже чувствовал легкий налет сердечности к своему тюремщику и поэтому с готовностью согласился, когда однажды вечером, после долгого разговора с соседом-индейцем, он предложил поучаствовать в празднестве.

— Это один из местных праздничных дней, — объяснил старик, — и они готовят пивари. Он может вам не понравиться, но попробовать стоит. Завтра мы пойдем на другую сторону саванны в гости к этому человеку.

Так что после ужина они присоединились к группе индейцев, которые собрались вокруг костра в одной из хижин на другом конце саванны. Они пели невыразительно и монотонно, передавая друг другу ото рта ко рту большую тыкву с жидкостью. Для мистера Мак-Мастера и Хенти принесли отдельные чаши, а для сидения дали гамаки.

— Вы должны выпить это залпом, за один раз. Таковы местные правила.

Хенти проглотил темную жидкость, стараясь не замечать вкуса. Впрочем, неприятной она не была — как большинство напитков, которые ему предлагали в Бразилии, он был крепкий и мутный, но с привкусом меда и черного хлеба. Он откинулся в гамаке, чувствуя необычное удовлетворение. Возможно, именно сейчас поисковая партия находится всего в нескольких часах хода от них. Ему стало тепло, его клонило в сон. Звучание песни в конце окрепло, а потом литургически резко спало. Ему предложили еще одну чашу пивари, и он вернул ее пустой. Он лежал вытянувшись и смотрел на игру теней на внутренней стороне крыши, а шириани начали танцевать. Затем он закрыл глаза, подумал об Англии и жене и заснул.