Прошлая ночь обернулась… подлинным разочарованием. Он подумал, что она уже созрела для него и готова к любовным играм, но что-то пошло не так. Возможно, во время любовных утех она думала о предательстве Рейфа? Или же Эллиотт ее не понял, не заметил, что нервное возбуждение взяло верх над чувствами? Ему хотелось повернуться на другой бок, снять ночную рубашку и овладеть ею еще раз, прежде чем она проснется и вспомнит о своих нервах. Нет. Он старался дышать спокойно и воздержался от намерения потереться своей игрушкой о ее ладонь. Нет, Белла должна знать, что делает, полностью увлечься им. Именно им.
Вчера ему долго не удавалось заснуть, никак не мог понять реакцию Арабеллы на свои ухаживания. Она действовала отнюдь не так, как женщина, у которой был роман с опытным повесой, подобное поведение можно было ожидать от девственницы. Наверное, сказалась беременность. Но Эллиотт не был в столь близких отношениях с замужними женщинами, чтобы спросить их, как рождение ребенка влияет на любовные отношения.
Он тихо высвободил свое достоинство из ее пальцев. Выскользнув из постели, отчетливо увидел ее лицо. На нем остался след высохшей слезы. Его жена плакала в брачную ночь. Эллиотт понятия не имел, как ее утешить, что сказать. «Сказать, что она сейчас в безопасности? Что я не похож на брата, даже если видеть его каждый раз, глядя на меня? Что я не брошу ни ее, ни ребенка?»
— Обещаю, я позабочусь о тебе, — пробормотал он.
Но ведь ей это и так известно? Похоже, ей не хватало чего-то. Он что-то не мог дать ей. Он не знал, чего именно.
Эллиотт осторожно затворил дверь комнаты для одевания, вошел в свою спальню. Это, правда, спальня Рейфа. Женщина в розовом будуаре, обставленном для шлюхи, тоже не принадлежала ему. Она — брошенная Рейфом любовница. Но им придется забыть об этом.
Он не привык спать в ночной рубашке. Стянул ее через голову и бросил на кресло, промахнулся, выругался и лег в постель. В зеркале над собой увидел отражение обнаженного тела с наполовину возбужденным членом.
По сравнению со своим элегантным холеным братом он напоминал трудягу. Рейф и не подумал бы о том, чтобы помочь работникам на полях собрать урожай до начала дождей. Не сидел бы на рассвете рядом с пастухами во время ягнения. Ему не доставило бы удовольствия обшивать крышу деревом вместе с плотниками, если бы зданию потребовался ремонт.
Рейфу пришлось бы не по вкусу потеть и биться на ринге, смеяться в каком-нибудь уютном постоялом дворе с друзьями, которые только что пытались двинуть ему в челюсть. Он вряд ли оценил продолжительные скачки в любую погоду, чтобы испытать и свое умение, и лошадей, отобранных и подготовленных лучшим представителем аристократии, который увлекается спортом.
«Рейф неженка», — заключил Эллиотт после встреч с братом в Лондоне. Они всегда происходили в игорных домах или общественных танцевальных залах, но не в фехтовальных школах или спортивных клубах, где Эллиотт, не жалея сил, поддерживал столь высоко ценимую им физическую форму.
Эллиотт встал с постели, натянул халат, дернул шнур звонка. Он никогда не соперничал с братом и сейчас не собирался соперничать с ним в спальне. Там он страдал не ради физической или интеллектуальной формы, не ради обаяния, а из-за разбитого сердца и погибших надежд.
Его жена проронила слезу. Ему не хотелось, чтобы Арабелла плакала, а хотелось, чтобы улыбалась ему и чуть краснела при этом, смеялась, вздыхала и стонала в его объятиях. Будь все проклято. Ему стоит действовать разумно и ясно, будто речь идет о назначении нового работника. Эллиотт ясно изложил, что хотел получить от нее, а она через силу выполняла свой долг. Он пережил серьезное разочарование из-за того, что утром не пожелал беспокоить ее, когда она крепко спала.
Что с ним произошло? Он явно испытывал сострадание к несчастной девушке, не особенно задумываясь о ее чувствах. «Я слишком полагаюсь на анализ эмоций», — подумал он, шагая по комнате. Белла позволила Рейфу соблазнить себя, хотя была достаточно взрослая и понимала, что делает. Она навлекла на себя беду, он спас ее, и теперь они связали свои судьбы. Эллиотт привык лишь к тому, что женщины в его объятиях приносят удовольствие. «Вот в чем беда», — подумал он, улыбаясь.
— Не все сразу, — громко заключил он. — Нельзя требовать слишком многого от одной ночи.
— Милорд? — Слуга Фрэнклин стоял перед ним с несколько озадаченным видом.
— Приготовьте кофе, Фрэнклин. Принесите одежду для верховой езды. Первым делом я хочу взглянуть на лес «Сто Акров».
— В какое время его светлость обычно завтракает?
— Боже милостивый! Прошу прощения, ваша светлость, но вы напутали меня. — Повар опустила корзинку с яйцами, которую держала в руках. — Обычно в восемь, миледи. Он возвращается к этому времени.
Арабелла вошла в кухню и стала наблюдать за приготовлениями.
— Возвращается? Извините, напомните мне, пожалуйста, свое имя.
— Миссис Таррант, миледи. С кофемолкой возится Бетан, в судомойке трудится Энни.
«Миледи. Боже. Теперь я миледи».
— Доброе утро. — Она увидела, как все начали приседать в реверансах.
— Миледи, его светлость каждое утро в шесть часов совершает объезд имения. Он просит принести ему чашку кофе и отсутствует до восьми. Он не такой, как его покойный брат. Тот обычно завтракал около десяти часов в постели. — Поджатые губы повара не вязались с веселым выражением лица.
— А что его светлость ест на завтрак? — Арабелла решила стать во всех отношениях идеальной внимательной женой. Возможно, она разочаровала Эллиотта в постели, но все остальное будет безупречно.
Белла подумала, что прошлой ночью она заснула, устав от переживаний. Но ей снова приснился Рейф. Во всяком случае, показалось, что это был он. Хотелось бежать, но видение во сне то и дело настойчиво появлялось снова с несвойственной Рейфу томной элегантностью. Его лицо расплылось, и она никак не могла уловить разницу между братьями. У встревоженной Беллы болело и покалывало тело после того, как Эллиотт овладел ею.
Рейф оказался прав, в постели она безнадежна. Эллиотт добр, но он разочаровался в ней. Естественно, он считал ее некрасивой. Скоро беременность станет очевидна, но это никак не извиняет того, что она не знает, как реагировать на ухаживания, возбудить его, удовлетворить. Ее муж ничем не заслужил такую… бесполезную жену.
Когда она проснулась, Эллиотта уже не было. Его место в постели оказалось холодным, когда она коснулась ее. Муж ушел, не поцеловав ее, не пытаясь начать новую любовную игру. Неужели его терпение иссякнет, и она услышит те же колкости и упреки, которые слышала от Рейфа. Бесполезная, бесчувственная, некрасивая, холодная… Белла со страхом ожидала услышать это, увидеть его презрение ее женской несостоятельности.