— А я слышал, что Гудмунд пытался изнасиловать Хервер! — выпалил Хродвальд. И даже умудрился сказать это полным возмущения голосом. Это было сильное заявление. Дело даже не в том, что Хервер в два раза шире Гудмунда и на голову его выше. Дело в том, что лицо Хервер, разбросано от северных Тюленьих Островов, до самых далеких южных селений, до которых только доплывали драккары. Там часть щеки, тут часть носа, кусок губы достался рыбам в этом фьорде, а в другом месте осталась россыпь её зубов. Те остатки, что остались вместе с Хервер, вообще трудно назвать лицом, и редкий мужчина видя её, проникается к ней страстью. Поэтому, обычно, это она берет их силой.
Гудмунд изумленно вытаращился на Хродвальда. Хродвальд же смотрел на него с возмущением нахмурив брови. Изнасилование считается в Браггиленде преступлением худшим, чем убийство. Так, по крайней мере, говорит Брагги. Выходит что Хродвальд обвинил Гудмунда в страшном, и теперь его люди должны были отвернуться от него, и даже его брат Сигурд, должен сначала выяснить правду, прежде чем вступаться за родича. Хродвальд даже двинул на Гудмунда своего коня. Но не сильно, так, попугать. Сигурд недоверчиво посмотрел на Хродвальда, и придержал его, положив правую руку на грудь молодого ярла. А потом перевел взгляд на Гудмунда. И приподнял бровь в немом вопросе.
— Ахах… Я… Да ну! — Гудмунд выронил из головы все слова, и сейчас лихорадочно собирал их обратно.
Хродвальд осторожно, почти нежно, перехватил руку Сигурда, крепко зажав её левой рукой, и дернул на себя. Сигурд был младшим сыном бонда, и хоть и умел ездить верхом, все же делал это не так хорошо, как Хродвальд. Он судорожно вцепился ногами и руками в лошадь. Главное, он дернул руками вниз. На Сигурде была добротная кожаная бронь, но он не надел шлем. То ли потому, что боялся что его не узнают, то ли не желая выглядеть трусом. Этого уже никто не узнает, потому что Хродвальд ударил Сигурда ножом в горло, прямо под челюстью, и потом еще несколько раз, для верности. Сигурд упал с лошади вниз. И хоть дело заняло времени не намного больше, чем у хорошей кухарки уходит времени на убийство курицы, Гудмунд успел сориентироваться, и бросился в строй своих людей. А они кинулись на Хродвальда. Но Черноспинка сначала увернулась от брошенного копья, и легко, как пес играющий с маленьким ребенком, ускакала от остальных.
Хродвальд посмотрел на всадников, и увидел что их осталось только три. Тот, что приехал сюда с Сигурдом, лежал на земле с копьем в спине.
— Ах ты подлый убийца! Думаешь ударил исподтишка, и победил?! Как бы не так! — закричал Гудмунд. Он уже был рядом с братом. Сигурд хватался за брата окровавленными руками, и силился что-то сказать.
— Меня зовут Хродвальд, сын Снора. Я тот кто бился с Эгилем Черным и драугами с юга! Я всегда убиваю тех, кто встает на моем пути, Гудмунд. Тебе следовало бы знать это, прежде чем ты задумал недоброе против меня и моего брата.
— Ты убийца! И по всем законам, и людским, и богов, ты поплатишься! — закричал Гудмунд, и в голосе его были слезы. А потом склонился над братом.
Его люди построились в две шеренги, и выставили щиты и копья. После чего медленно пошли вперед, на всадников Хродвальда. За их спинами шло несколько лучников, поджидая удачный момент. А еще дальше, за ними, раскрылись ворота Херверстадира. И оттуда вышли хорошо вооруженные люди, и тихо побежали прямо к Гудмунду. Это было хорошо. Плохо было то, что их было всего пятеро. Хродвальд вынул свой меч, и поднял его к небу, стараясь привлечь к себе внимание:
— Слушайте меня! Слушайте меня! — закричал Хродвальд. И хоть рядом с ним засвистели стрелы, и Хродвальд был вынужден отъехать подальше, но он не переставал кричать, и размахивать мечом.
— Дерясь со мной, вы деретесь с конунгом! — повторял Хродвальд раз за разом, но его не слушали. Хуже того, обернувшись он увидел бондов, тех которые встретились им с Сигурдом по дороге. Увидев что впереди идет драка, те тоже начали строить стену щитов. А место было узкое, с одной стороны крутой обрыв фьорда, с другой непроходимые скалы. И обойти их верхом, да еще на уставших лошадях, будет трудно. Тут одна из стрел попала в Хродвальда. К счастью, под верхней одеждой у него была легкая бронь, а стрела была послана рукой не такой сильной, как у Веслолицего, или Нарви. Хродвальд стряхнул стрелу с груди, как застрявшую в шерсти ветку, и уже со злостью крикнул:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Остановитесь, глупцы, или я убью вас всех!
Но его уже никто не слушал. Люди Гудмунда неспешным шагом приближались к Хродвальду. И хоть ему и было куда бежать прямо сейчас, со временем они бы его прижали. И убили.
Хродвальд надел шлем, и крикнул:
— Я повторю только раз! Я Хродвальд, сын Снора, брат Торвальда большие Объятия! Отступитесь!
Но еще до того, как он договорил, он уже видел, что его не слушают.
Глава 12 Приятная встреча
Хродвальд все же не зря гарцевал на Черноспинке, рискуя поймать стрелу в лицо.
Этого хватило для того, чтобы люди Гудмунда смотрели только на него. Поэтому те, кто вышел из ворот Херверстадира, подобрались к врагам со спины незаметно. Хродвальд узнал того, кто вышел из Херверстадира первым. Да и трудно было его не узнать — здоровый как дом, в черных медвежьих мехах поверх добротной кожаной брони и старом шлеме Хродвальда, с огромной дубиной на плече — кто бы мог это быть, как ни Клепп? Клепп подобрался сзади к молоденькому лучнику, который как раз целил в Хродвальда, и обрушил свою дубину бедолаге на затылок. Легкий кожаный шлем лучнику не помог, его череп смялся, как брюква под конским копытом, один глаз выпал из глазницы, и повис на щеке. Удивительно, но перед тем как упасть, парнишка смог развернуться и посмотреть на своего убийцу. Клепп небрежно смахнул его с дороги ударом щита, и пошел дальше. Ярл закатил глаза и недовольно покачал головой. Сразу видно, бывший раб. Ему надо было убить Гудмунда! Змее надо отсекать голову!
К счастью, остальные были не так тупы как Клепп и бежали прямиком к Гудмунду, но тот словно почуял их и закричал своим людям. Те смешались, остановились, сломав строй. Гудмунд юркнул в самую гущу своих воинов. Как трус. Как умный трус.
— Руби их! — заорал Хродвальд своим хирдманам и в этот раз проследил, чтобы те хотя бы начали движение вперед. После чего пристроился рядом. Лошади медленно пошли вперед, явно не горя желанием приближаться к вооруженным людям.
— Быстрее! — понукал своих всадников Хродвальд, и они медленно набирали скорость.
Впереди уже началась сеча. Может в Херверстадире было и мало мужчин, но мужества в них было больше, чем во всем том сброде, что привел Гудмунд. Хродвальд увидел, как ему показалось, саму Хервер. Хоть её лицо и было закрыто полумаской изукрашенного шлема с кольчужной бармицей до самой груди, только она одна, на памяти Хродвальда, умела так ловко метать топоры. Один за другим маленькие боевые топорики, хищно блеснув острыми лезвиями, вонзались в спины и лица. Поднялся гвалт, перекрываемый воплями раненых. Люди Хервер от неё не отставали — вот один, с расстояния в десять шагов, с силой метнул свое тяжелой копье, и умудрился всадить его в грудь самого рослого и лучше других одоспешенного воина Гудмунда. Тот обмяк, и повалился вперед. Упасть ему не дало торчащее из груди древко копья, и он так и остался стоять на коленях, безвольно свесив руки и склонив голову.
В следующую секунду, случилось сразу две вещи. Хродвальд заорал, и ударил Черноспинку пятками, отчего уставшая лошадка перешла в галоп, буквально за десяток прыжков добравшись до врагов. Хродвальд очень боялся, что остальные хирдманы не последуют его примеру, и потому не стал смотреть на них. Не хотел расстраиваться.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
В этот же самый момент Хервер со своими людьми вломились в строй людей Гудмунда, и те шарахнулись от них, как от огня, закрываясь щитами и выставив копья.
А Клепп умудрился отбиться от остальных и остаться в одиночестве против многих врагов. Сейчас страшно ревел, размахивая дубиной. Его обходили с разных сторон сразу трое. Хродвальд прикинул привычным взглядом — убьют. Ну, сам дурак.