Помимо раздрая вокруг сталинской дачи в Сочи, были перед Македонией у Хиддинка и другие проблемы. Казаков рассказывает:
– Мы должны были вылететь из Сочи в Скопье – и вдруг выяснилось, что у Дика… ой, Гуса (это у меня постоянная оговорка, причем в обе стороны!) нет DVD с записью последнего матча Македонии. Это было что-то невероятное, невозможное! Просьбы передавались, диск был сделан, был у меня в руках, я его отдал по назначению… Но, когда он понадобился, его не оказалось.
– Хиддинк мог его где-то потерять?!
– Ему была свойственна некоторая рассеянность – но в вопросах, не связанных с рабочим процессом. Помню, он забыл куртку в холле гостиницы в Таллине, ушел, потом вспомнил, вернулся – а куртку уже кто-то из болельщиков упер на сувениры (смеется). Это нормальная история, которая может произойти с любым человеком, сосредоточенным в какой-то момент на чем-то одном, главном для себя. Он шутил: мол, старость не радость – хотя какой он, Господи, старый…
Гус был вообще взбудоражен обстановкой на том сборе, да еще и предстоявшим ему зимой в Голландии судом по налоговой истории… А тут еще и записи нет! Это было вечером накануне вылета в Македонию. Он решил посмотреть игру – и выяснилось, что диска нет.
А, вспомнил! Я отдал этот диск тогдашнему генеральному менеджеру Йопу Алберде. А Йоп со свойственной ему мечтательностью, наверное, где-то его и забыл. Но Гусу, естественно, сказал, что никто ему ничего не отдавал.
Надо было сделать невозможное. И я позвонил Вите Гусеву (ведущему футбольному телекомментатору Первого канала. – Примеч. И. Р.), который должен был лететь вместе с нами. Рано утром он вылетал из Москвы в Сочи – и сразу же в гостиницу, к журналистам, которые потом чартером вылетали вместе с командой. И я слезно попросил его, учитывая все эти сложности, найти этот диск и привезти его.
И Витя привез. Когда команда подъехала к самолету, журналистов еще не было. Мы сели на борт чартера, и где-то минут через 5—10 начала появляться пресса, которая с нами летела. Гусев, идя по проходу, увидел меня и отдал диск. Я его от всей души поблагодарил, подошел к Гусу и вручил: «Вот диск, который вы хотели увидеть». Хиддинк прямо растаял, очень эмоционально воскликнул: «Super professional!» И я увидел, что с этого момента он очень ко мне потеплел.
– А Алберду, помнится, после тех сочинских приключений как раз от сборной и «отцепили». Хиддинк тогда в бешенстве был?
– Да, была у него минута бешенства – не знаю уж, настоящего или чуть показного, – когда выяснилось, что диска нет. Холодным бешенством можно назвать его реакцию на сочинскую дачу Сталина. Он не ожидал, доверился Йопу, который должен был накануне приехать ее посмотреть – а прилетел уже вместе с нами. Гус был шокирован, что команде предложили такие условия. После этого они как-то и разошлись.
Не знаю, повлияло ли так на Хиддинка увиденное на привезенном Виктором Гусевым диске, но во время установки на игру в Скопье Гус поразил всех.
Голландец выставил не просто атакующий – сверхатакующий состав. Из десяти полевых игроков сразу семерых (!) можно было отнести к группе атаки. Этот выбор даже не говорил, а кричал о том, что Хиддинк приехал в Скопье выигрывать. А побеждать, не рискуя, невозможно.
И игра голландца ва-банк сработала на все сто! В первые же полчаса мощнейший выстрел под перекладину Быстрова и роскошный сольный проход Аршавина убили интригу матча, который стал в 2006 году для сборной России безоговорочно лучшим.
– Вам не хотелось бы через три дня сыграть против Англии? – спросил я Хиддинка после игры.
– Вы просто читаете мои мысли! Это было первое, о чем я подумал после финального свистка. И чтобы этот матч состоялся в Лондоне.
…До Лондона оставалось еще целых десять месяцев. Но Скопье, в котором Хиддинк явил абсолютно не свойственную российским тренерам смелость и бесшабашность, дало понять, что жизнь налаживается.
…Перед вылетом в Москву в амстердамском аэропорту Схипхол автора этой книги и его коллегу по «Спорт-Экспрессу» Евгения Дзичковского досматривала фрау с внешностью домохозяйки.
– Расстегните боковой отдел сумки, покажите, что там.
– Там книга. Про одного вашего соотечественника.
– Любопытно. – Голландка взглянула на врученную нам накануне книгу с фотографией главного тренера сборной России на всю обложку. – О, Гус Хиддинк! Вы случайно не были у него на родине в Варссевелде? По-моему, там такая скука!..
Наши брови поползли вверх. Поездка на презентацию книги «Хиддинк: это мой мир» укрепила нас в мысли, что в маленькой Голландии очень любят своих футбольных героев вообще и Гуса в частности. Но знание таких деталей его биографии мирной служащей все-таки ошарашило. Варссевелд – крохотный городок, каких десятки тысяч. Откуда аэропортовской мадам знать, что он вообще есть на свете, не говоря уж про царящую там скучищу?
Но она знала. Как знал когда-то весь Советский Союз про Валерия Чкалова и Пашу Ангелину. Причина проста: быть голландцем и не знать хоть что-нибудь о Хиддинке просто нереально.
Напроситься к Хиддинку в гости мы решили в середине ноября, в Македонии. Момент был выбран психологически верно: тренер только что «угостил» нас шикарным, разыгранным в лицах, 45-минутным интервью, взамен обещанного 15-минутного, и пребывал в отличном расположении духа. И он предложил приехать на презентацию, заглянув перед тем еще на одно занятное мероприятие.
«Капитан Зеппос» – так называется ресторан в университетском квартале Амстердама. Там должна была состояться церемония вручения какой-то журналистской премии, в которой планировалось участие Гуса Хиддинка.
Его появление не разметало народ по стенкам, не развернуло лицами к знаменитости, не вызвало аплодисментов. Кое-кто вежливо улыбнулся. Хиддинк взял шампанского и отправился в круиз между островками журналистов в свитерах и мятых рубашках. Беседовать. Выглядел он в этот момент настоящим Юрием Палычем. Представить в аналогичной роли на аналогичном мероприятии другого российского тренера мы при всем желании не смогли.
Через полчаса настал черед перемещаться из фуршетного зальчика хитро спланированного Kapitein Zeppos в банкетный. Гус с бокалом в руке стал помогать Элизабет надеть пальто. С серьезным лицом протянул шампанское автору этой книги:
– Подержи бокал. Но не пей! Я понимаю, что ты из России, и все равно не пей!
А потом чокнулся со звоном, провозгласив по-нашему: «Водка! На здоровье!»
Наконец-то мы поняли, куда попали. В Голландии существует литературно-футбольный журнал Hard Gras, «Жесткая трава». Каждый год он вручает премию одному из голландских журналистов за какой-то конкретный материал. Сам журнал претендует на элитарность, а его премия считается престижной. Перед оглашением победителя на крошечную сценку вышел Хиддинк, которого на сей раз встретили громкими аплодисментами. Речь его была остроумной и какой-то… совсем не тренерской.
– Вы видели, сколько во всем этом вечере было иронии и самоиронии? – спросил он нас в конце вечеринки. – Это и есть та самая демократичная голландская атмосфера. Здесь все открыто, поэтому я очень люблю бывать в таких компаниях. Вы, как мне кажется, такие же – вот почему вы здесь.
И закурил сигару. Последнюю фразу Хиддинка мы решили оставить без комментариев. Но не упомянуть о ней, раз уж она была сказана, было бы, пожалуй, чересчур скромно.
А на следующий день мы уже были в двухстах километрах от Амстердама, в окрестностях Детинхема, города неподалеку от границы с Германией. Презентация книги, приуроченной к 60-летнему юбилею Гуса, должна была состояться в населенном пункте Ворден, который мы на карте не нашли. Зато указатель на Варссевелд, замеченный с трассы, вызвал смутные ассоциации. Где-то что-то было в Интернете… Ба, да это же именно та деревня, в которой родился Хиддинк!
Ясно, что спросить дорогу мы свернули в Варссевелд. Оставили машину в центре, прошли метров триста – ни души. Заглянули в магазин. Продавщица позвала откуда-то из подсобки усатого немолодого мужика. Узнав о цели визита, он вдруг сказал: «Оппа, а отец-то Хиддинка был у меня учителем в здешней школе! И дом, где Гус родился, – вот он, через дорогу».
Мы приблизились к двухэтажному кирпичному кубику, типично голландскому, одному из многих на улице. Черепичная крыша, дорожки из щебня, стриженый самшит в палисаднике. Прямо перед окнами – скромная табличка, отмеченная корейским (!) флагом. На ней черно-белое фото: молодцеватый Хиддинк-папа гордо держит на коленке малыша Гуса. И надпись на четырех языках, включая корейский: «В этом доме родился и жил до 12 лет (с 1946 по 1958 год) Гус Хиддинк, третий из шести сыновей. Он любил играть в футбол в садике».