Читать интересную книгу Наследник собаки Баскервилей - Валерий Гусев

Молчание. Сопение. Вздохи.

– Договор нарушен, – подвел папа итог. – Разговор будет впереди. А сейчас – надеть штаны и марш в кабинет.

Мама уложила Федора, укрыла его шляпой поверх одеяла и шагнула было вслед за своими понурыми детьми. Чтобы не дать их в обиду строгому отцу. Но строгий отец поднял руку и сказал:

– Извините, у нас мужской разговор. Я все знаю, – сказал он нам, когда мы уселись на тахте, – не знаю только, где находятся Зайцевы. Жду ответа.

Алешка помолчал, а потом спросил:

– Не нашли?

– Нет, – признался папа.

– Плохо искали.

– Я жду, – напомнил папа.

– Издалека можно? – спросил Алешка. – А то ты не поймешь.

Папа взглянул на часы, покачал головой, но согласился.

– Помнишь, я письмо из Англии получил? Они мне подсказали про один рассказ. И я догадался, зачем они выгнали Зайцевых из дома. Теперь понял?

– Нет, – смущенно признался папа.

Алешка недвусмысленно вздохнул: мол, как же ты, полковник, работаешь?

Папа и это стерпел.

– И тогда я опять вспомнил про Шерлока Холмса. Он один раз сказал: "Вы знаете, Ватсон, где может надежнее всего спрятаться человек?"

– Под шляпой? – удивился папа.

– В тюрьме, – огорошил его Алешка.

Папа очень долго молчал. Хмурился, думал, даже трубку закурил. Но это ему не помогло.

– А зачем Зайцевым прятаться в тюрьме? – наконец спросил он.

– Они там не прятались, – снисходительно пояснил Алешка. – Их туда упрятали. Чтобы они не мешали.

Тут папа просиял. И очень искренне спросил:

– Интересно: в кого же ты такой умный?

И Лешка великодушно ответил:

– В родителей.

Глава XIX

"Нью-гейтская тюрьма"

Только мы пришли из школы, примчался с работы папа. И прямо с порога весело закричал:

– Смотрите, доктор Холмс и мистер Ватсон! Читайте вслух!

Это была, как я понял, выписка из криминальной сводки за последнее время. Вот что там было написано:

"В таком-то часу, такого-то числа с. г. в шестом вагоне (купе 4, места 7 и 8) поезда Москва – Курск у пассажиров Зайцева М. и Зайцевой И. были обнаружены в багаже автомат «АКСУ» ("калашников") без магазина и две боевых гранаты «Ф-1» (лимонка). Гр. Зайцев М. и гр-ка Зайцева И. категорически отрицают свою причастность к незаконному хранению и транспортировке огнестрельного оружия. Ведется проверка".

Здорово!

А папа так расщедрился, что показал нам еще одну бумагу, вроде справки.

"Сотрудники Линейного отдела внутренних дел, получив оперативную информацию от проводника вагона № 4 поезда Москва – Курск, провели проверку по данному сообщению и задержали гр. Зайцева М. и гр-ку Зайцеву И. по подозрению в незаконном хранении огнестрельного оружия. По данному факту возбуждено уголовное дело. Подозреваемые гр. Зайцев М. и гр-ка Зайцева И. содержатся в следственном изоляторе Курского управления внутренних дел".

– Вот гады! – вырвалось у Алешки. – Негодяи! Ради каких-то денег засадили невиновных людей в тюрьму, да еще ребенка на улицу выгнали.

– Негодяи, – согласился папа. И, отобрав у меня справки, потряс ими в воздухе. – Но вот за это они получат такое наказание, что мало не покажется. Даже наоборот – очень много покажется. – И тут же добавил осторожно: – Если, конечно, удастся это доказать.

– Ты уж постарайся, – попросил Алешка.

Папа положил ему руку на голову и твердо пообещал:

– Постараюсь. Лично займусь. Лучшие силы подключу.

Он тут же прошел в кабинет и позвонил в Курск, следователю, который вел дело Зайцевых.

Мы, конечно, их разговор подслушали.

"Следователь:…Конечно, товарищ полковник, разберемся. Дело, в общем-то, несложное, но нюансы есть. Оружие-то у них в сумках обнаружено.

Папа: Отпечатки пальцев?

Следователь: Вообще никаких, товарищ полковник.

Папа: Вот видите. У меня есть информация, что оружие им подбросили. С определенной целью.

Следователь: Да, такое в нашей практике случается. Будем работать.

Папа: Я попрошу вас разобраться в этом деле как можно оперативнее. Уверен, что эти люди невиновны. Они – потерпевшие. К тому же у них маленький ребенок.

Следователь: Да, мне это известно. Они очень беспокоятся о нем. По-человечески я их понимаю. И сочувствую. Но как юрист…

Папа: Вот именно как юрист вы и должны встать на их защиту. Это ваш профессиональный долг. Откуда поступил сигнал об оружии?

Следователь: Проводник сообщил.

Папа: Вы его допросили?

Следователь: Конечно. Он показал, что сведения о том, что пассажиры четвертого купе провозят в своем багаже огнестрельное оружие, ему сообщило неустановленное лицо.

Папа: Опишите.

Следователь: Минутку. Вот: «Мужчина средних лет, невысокого роста, плотного телосложения. Небольшая бородка. На верхней челюсти не хватает одного резца…»

Тут Алешка не выдержал и влетел в папин кабинет с истошным воплем:

– Это Пеньков, пап! Их сообщник! Он оформлял продажу дома!

– Я перезвоню позже, – сказал папа в трубку. – Тут моя агентура новые данные обнаружила. Спасибо. Всего доброго. Какой Пеньков? – спросил папа.

– Он в Поречье раньше работал. В ихней администрации. А потом в магазин слинял.

И мы рассказали о Пенькове, а потом о том, что сообщила мне бабушка Надя.

– Тут, ребята, – сказал папа, – есть одна сложность. Доказать, что это оружие принадлежит банде Лисовского, практически невозможно. А значит, и тот факт, что оно подброшено Зайцевым, остается под сомнением. Если бы хоть один отпечаток…

– Сколько хочешь, – сказал Алешка. – Дим, предоставь полковнику вещдоки!

Я сразу понял, что Алешка имел в виду, и отдал папе полиэтиленовый пакет с магазином от автомата. Который (магазин, а не пакет) выронил Пеньков в схватке с козой Зинкой и который подобрала бабушка Надя.

Папа включил настольную лампу и стал вертеть в ее свете магазин.

– Класс! – сказал он. – Есть отпечатки. И, по-моему, не одного человека. Впрочем, это точно покажет экспертиза. Надеюсь, вы его голыми руками не трогали?

– Мы похожи на дураков? – спросил Алешка.

– Вы – нет, – простодушно и чистосердечно признался папа. – А вот я…

Алешка внимательно оглядел его и "утешил":

– Не беспокойся. Не очень…

Ну вот, ситуация полностью прояснилась, дело о лубяной избушке можно сдавать в архив. Как сказал Алешка.

– Мы умываем руки, – загадочно добавил он, – и засучаем рукава.

– Зачем?

– Чтобы из школы не выгнали. За великую успеваемость. И беспримерное поведение.

Мы засучили рукава и три дня просидели за письменными столами. Дядя Федор нам не мешал. Он тихонько мурлыкал в уголке, сооружая из старых игрушек какие-то немыслимые композиции. Или играл маме на «Симоне», когда она крутилась на кухне. И терпеливо и доверчиво ждал, когда мы вернем ему его любимых родителей. Зайцев-старших.

А мы упорно занимались. И очень дружно. Я помогал Алешке. Он помогал мне: по химии и по английскому. И кстати, в короткие перерывы для отдыха рассказал мне, как ему удалось привлечь на нашу сторону вредную Химчистку.

Он ей напел грустную историю.

– Наша бабушка, – поскуливал Алешка, доверчиво глядя в холодные глаза Химчистки, – очень одинокий человек. У нее никого-никого нет. Только очень маленькая собачка Жулька. Бабушка в ней души не чает…

Расчет был верен. Потому что холодная душа Химчистки горячо оттаивала, лишь только речь заходила о собачках и кошечках. Услышав про Жульку, химичка даже не сообразила: как это так – одинокая-преодинокая бабушка, у которой никого-никого нет? А наши родители, а мы с Алешкой? Не такая уж она одинокая, выходит.

– И тут каждый вечер назревает трагедия, – самозабвенно живописал бабушкины проблемы Алешка. – Наша бабушка очень плохо видит. А Жулька – вся черненькая. И когда они гуляют вечером, бабушка ее все время теряет. И сходит с ума…

Тут Алешка настолько увлекся, что немного сбился с рассказа.

– А к тому же эта милая кошечка такая черненькая, что бабушка на нее все время наступает или садится, когда та отдыхает в кресле…

– А при чем здесь кошечка? – насторожилась Химчистка. – Ведь Жулька – собачка?

– Собачка, – не растерялся Алешка. – Но она такая маленькая, что бабушка называет ее "моя кошечка".

Короче, вся эта жалобная история свелась к тому, что Алешка, по доброте своей душевной, придумал покрыть Жульку безвредным светящимся составом. Чтобы бабушка не теряла собачку на улице и не садилась на кошечку дома.

Эта дикая идея почему-то понравилась Химчистке, и она дала Алешке необходимые советы. И даже помогла схимичить этот волшебный «баскервильский» состав. Он в самом деле оказался совершенно безвредным, но очень вонючим. Алешку это не смутило. Тем более что покрывать Норда этим составом он доверил Ленке.

Но больше всего в Алешкиных фантазиях меня поражает не их необычайность, а то доверие, с которым наивные взрослые помогают эти дикие фантазии осуществлять. Наверное, это возвращает их в далекое счастливое детство.