Читать интересную книгу Наследник собаки Баскервилей - Валерий Гусев

Я молча кивнул и… улыбнулся.

Глава XVI

Все готово, сэр!

Первая четверть катастрофически близилась к концу. Алешка делал удивительные успехи в английском языке и химии. Но это было ни к чему – эти предметы в его классе еще не изучались, и отличные отметки в его дневнике не «засветились».

У меня с учебой было не лучше. Но и не хуже обычного. Терпимо.

Ленка взялась было помочь Алешке. Стала с ним заниматься, но дело кончилось тем, что мы с ним продолжали нашу невидимую (пока) борьбу с Лисовским, а Ленка делала все Алешкины домашние задания и выручала его в классе.

Как-то вечером, когда я, как обычно, мыл на кухне посуду, в нашей комнате раздался дикий угрожающий вой. Без всякого предупреждения.

Я рванулся туда. Навстречу мне скакали восторженные Алешка и дядя Федор.

– Тащи валерьянку! – крикнул мне Алешка. А Федор уже наливал в стакан воду.

В большой комнате сидела в кресле мама, откинувшись на спинку, и стоял над ней встревоженный папа. Он быстро накапал маме полстакана капель и сунул их ей под нос. Мама оттолкнула его руку и слабо спросила:

– Все живы? Он никого не съел?

– Здорово, да? – вопил Алешка.

– Кого ты притащил? – вздохнула мама и залпом выпила лекарство. – Какого дикого зверя?

– Это Димка притащил! Из школы. А я с ним поработал.

– Сильно кусается? – вздрогнула мама и выронила стакан – папа его подхватил. – Не пускай его сюда!

Алешка похлопал ресницами и вразумительно пояснил:

– Ма, это не зверь. Это – зверюга. Микрофон из школы. Он фонил здорово. Димка взял его починить…

– А ты доломал, да? – уточнил папа.

– Ничего не доломал! – вспыхнул Алешка. – Я еще один усилитель поставил. Чтобы громче выл. Ко Дню милиции. Понравилось? – спросил он папу. Как профессионала-милиционера.

А папа повел себя очень странно. Обычно во внутрисемейных конфликтах он безоговорочно (и беспринципно) принимал сторону мамы. Даже если она была явно не права. А тут вильнул глазами и промямлил:

– Ну… как сказать… Впечатляет…

Мама встала, поправила свою любимую прическу и сказала:

– Все убирайтесь вон. Кроме Федора. Я вас выселяю. К бабушке. На две недели.

– Круто, – вздохнул папа. – Так вам и надо.

– И тебя тоже, – уточнила мама. – Как сообщника. – А потом ткнула меня пальцем в грудь. – А я еще всякие глупости… для тебя… по телефону… – Тут она осеклась, вспомнила про свое обещание. – В общем, собирайте вещи.

– А мне эта зверюга понравилась, – вдруг сказал дядя Федор. – Так здорово воет. Всех жуликов напугает.

Мама подхватила его на руки.

– А ты не испугался? Молодец!

– И фамилия у тебя – Зайцев, – пошутил Алешка.

А мама зыркнула на него уже не очень сердитыми глазами и сказала:

– Ладно, оставайся. Скажи Федору спасибо.

– А мы? – спросили мы с папой.

– А вы – условно, – сказала мама. – До первого нарушения.

– Мне у вас нравится, – сказал дядя Федор. – Не скучно. Когда мои родители найдутся, мы будем к вам в гости приезжать. На все выходные. С ночевкой.

Обрадовал!

– Ах ты, мое золото! – умилилась мама и опять подхватила его на руки. Бугая такого.

Утром Алешка нагрузил меня динамиками, мотком провода, а сам сунул в сумку микрофон и изоляцию.

Когда мы вышли из подъезда, он схватил меня за руку:

– Ты куда?

– Как куда? В школу.

– Не вздумай – машина ждет. Ты что, думаешь, я Лисовского засадил, чтобы нам спокойно в школу ходить, да? Я его засадил, чтобы спокойно все в канализации подготовить. Поехали!

Мы сели в знакомое такси, которое, оказывается, и вправду ждало нас за углом. Даже это Алешка предусмотрел, чтобы не светиться во дворе. И с водителем договорился заранее – тот даже не спросил: "Куда поедем?" – а сразу погнал машину в Поречье.

А там оказалось, что Алешка и ему поручение дал. Которое тот с удовольствием исполнил.

Он вышел из машины и подошел к калитке. На лай ротвейлера из дома вышел худосочный джентльмен.

– Ты, что ль, Кислый будешь? – спросил его водитель. – В натуре?

– Ну. Дальше чего?

– Вася просил тебе передать: замели его. Передачку ему спроворь. Он в Западном УВД сидит.

– Идиот! – схватился за голову Кислый. – За что его?

– Да ерунда, – успокоил его водитель. – Где-то по пьянке окна побил. В каком-то министерстве. Внутренних дел, что ли. Так что давай ехай к нему. Усек?

Кислый изо всех сил выругался и вернулся в дом менять свой рыжий комбинезон на приличную одежду.

Заперев двери, он уселся в свою «Таврию» и умчался в город.

– Действуйте, хлопцы, – сказал нам таксист. – Дорога свободна. Зеленый свет. – Он помог нам вытащить из машины динамики. – Жалко, что не увижу своими глазами.

– Увидите, – успокоил его Алешка. – По телевизору покажут. В "Новостях".

Мы обошли лубяную избушку и остановились на краю ямы. Рабочих в ней не было. Наверное, не только Витек, а все они ушли за пивом.

В боку ямы зияла дыра, за которой тянулась к «Топазу» вонючая крысиная "муникация".

По шаткой лесенке мы спустились в яму и углубились в подземелье. Алешка все уже продумал и просчитал, оставалось только разместить динамики и микрофон. И как следует все это соединить проводами и замаскировать.

Микрофон мы пристроили поближе к выходу (или входу – не знаю, как правильно), а динамики спрятали в самом подвале. Обнаружить их среди всякого хлама, ржавых труб и других железок было очень трудно.

Попутно мы посмотрели на потолок. Круг на нем был почти уже весь высверлен, оставалось только выбить его. Кислый джентльмен времени не терял. Ничего, скоро у него будет очень много времени, чтобы обдумать свои грязные дела.

– Пробовать будем? – спросил Алешка.

– Не надо, – поосторожничал я. – Вдруг еще эти гнилые своды не выдержат и рухнут.

Мы выбрались на белый свет и вернулись в машину.

– Теперь куда? – спросил таксист.

– Его, – Лешка кивнул на меня, – его в школу, а меня в другое место.

– Куда? – строго спросил я.

– К Ленке. Нужно еще с Нордом немного поработать.

Я не стал его об этом расспрашивать – все равно раньше времени не скажет, а спросил о том, что давно меня интересовало:

– Лех, а чем ты папу зашантажировал?

– Очень просто, – невинно пояснил он. – Я ему сказал, что знаю, где находятся Федькины родители. Но ни за что не скажу, если он будет нам мешать своими запретами.

Хитер неутомимый братец Кролик! Но папа, мне кажется, все-таки хитрее.

И еще мне кажется, что было бы разумнее не затевать всей этой ерунды. Рассказать папе о готовящемся преступлении, он даст команду задержать жуликов – и все! И я сказал об этом Алешке.

– И все? – огорчился он. – А посмотреть им в глаза? Тебе не хочется? А сказать им, что ты о них думаешь?

Вообще-то не хочется. Да им вовсю наплевать, что мы о них думаем.

– А если этот Лисовский скажет: "Ничего не знаю. Лазил я по подвалам, сантехнику чинил. А кто там эти дырки в потолке наковырял – не мое дело!"? Логично?

У него все логично. Да и отступать нам уже поздно.

Я отправился в школу, бороться за успеваемость, а Лешка – к Ленке. Против успеваемости бороться. Права все-таки мама – плохо я его воспитываю. Скорее – он меня воспитывает. Перевоспитывает даже. Под его влиянием – я замечаю – стала исчезать моя природная скромность.

Когда Алешка вернулся, он был по-деловому озабочен и перво-наперво объявил дяде Федору:

– Все, Заяц, завтра мы с твоими врагами рассчитаемся!

– "Несу косу на плечи, хочу Лису посечи!" – доверчиво засмеялся дядя Федор. – Да, дядь Леш? А что вы с ними сделаете?

– Много чего, – щедро пообещал Алешка. – Напугаем, покусаем, а потом в тюрьму засадим.

– И поедем за моими родителями?

– Папу пошлем, – сказал Алешка. – Он их живо доставит. На оперативной машине. С мигалками и вопилками. Давай быстренько чистить зубы и спать. Утро вечера мудренее.

– А посуду мыть?

– Димка помоет.

Дядя Федор послушно поскакал в ванную, а я – не спеша на кухню. Стиснув зубы.

Завершая этот приятный вечерок, Алешка напомнил:

– Не забудь фонарик подзарядить.

– А тебе помыться не мешало бы, – отомстил я. – От тебя канализацией попахивает.

– Это не канализация. Это химия.

– Какая разница, чем воняет!

– Принципиальная!

Ишь, какие слова знает.

Но тут он меня добил. Показал все мое умственное ничтожество по сравнению с его гигантским интеллектом.

Он зачем-то повертел ладошки над настольной лампой, выключил ее и сказал:

– Гаси верхний свет.

Я послушно (уже привык подчиняться без лишних вопросов) щелкнул выключателем и… чуть не заорал от страха. Лешкины руки светились в темноте каким-то жутким зеленовато-желтым светом. Он шевелил пальцами, сжимал ладони в кулаки, и его кисти, будто сами по себе, медленно и зловеще исполняли какой-то потусторонний танец.

– Здорово? – услышал я его довольный голос. – Зря, что ли, я Химчистку выспрашивал? Теперь понял разницу между канализацией и химизацией? – И он побежал мыть руки.