– Павел Евгеньевич.
– Очень приятно, – кивнула я.
Оставшиеся четверо потихоньку оставили свои столы и подошли к нам.
– Андрей Евгеньевич.
– Татьяна.
– Алексей Евгеньевич.
– Татьяна.
– Олег Евгеньевич.
– Татьяна, – в панике продолжала я кивать.
Последний тоже оказался Евгеньевичем, только Петром, из чего я сделала вывод, что ни одного настоящего имени тут не прозвучало.
– Без заявления, Татьяна, у нас с вами ничего вообще не получится, – сказал мне Павел Евгеньевич (я буду продолжать его звать так, потому что другого его имени не знаю). – Вы, Татьяна, дайте-ка мне ваш паспорт. И пишите.
– Что писать?
– А все как есть, – пояснил он. – У вас что, фирма? ООО?
– ПБОЮЛ, – пробормотала я, меньше всего желая в РУБОПе разговаривать о своих делах. Все дела в те годы были, мягко говоря, законодательно несовершенны. Я нервничала.
– Как давно работаете? – продолжал спрашивать Павел Евгеньевич. За полчаса из меня были вытянуты все подробности моей личной, коммерческой и даже сексуальной жизни. Мое плачевное материальное положение, а также наличие маленькой дочери им тоже стало известно. На заявления об угрозах Евгеньевичи реагировали неохотно, больше интересуясь мной. Я то потела, то цепенела от ужаса. К концу часа я окончательно поняла, что эти люди – здесь, – облеченные еще и законом, страшнее и опаснее всех, кого я только когда-либо видела.
– У меня есть запись, – наконец-то смогла перевести я разговор в нужное мне русло.
– Запись? Ну, давайте послушаем, – неохотно согласились они. Так мы перешли на разговор о моих «террористах». И, как только кассета была включена, настроение моих Евгеньевичей моментально изменилось. Они переглянулись и даже, кажется, облизнулись.
– У них что, кавказский акцент? – спросил Павел Евгеньевич, оживившись.
– Они из Чечни, – пояснила я и услышала громкий вдох восторга.
– Вы уверены? – уточнил Павел.
– Абсолютно. Я же видела паспорт. Багаевы, город Грозный.
– Даже так? – заулыбались они. – Ну что же, что же вы сразу не сказали?!
– Я… вы не спрашивали, – растерялась я.
В следующие полчаса я рассказала все детали сорвавшейся сделки, отдала на экспертизу кассету, дала отксерокопировать аванс, а также максимально подробно поведала о том, на какой машине приезжали мои чеченцы, как они были одеты, что держали в руках. Тут уж, могу вам сказать, я действительно поняла, что нахожусь в руках профессионалов.
– Вы только теперь не волнуйтесь. Мы решим все-все ваши проблемы. Просто расслабьтесь и идите домой. И следуйте всем нашим инструкциям.
– А… это ничего мне не будет стоить? – задала я тупейший вопрос.
Но я должна была его задать. Эти Евгеньевичи… Час их времени, как мне кажется, стоил больше, чем год моей работы. Я боялась, что, как бы избавившись от одной проблемы, я не заработала другую, куда более страшную. И что, возможно, отдать этим Багаевым деньги было бы для меня дешевле.
Евгеньевичи переглянулись, потом вздохнули.
– Ну, что вы говорите. Разве мы позволим обижать честных российских граждан, коренных москвичей! – делано возмутился Павел Евгеньевич. – И где? В нашей многострадальной Москве. И когда? Еще не остыла земля под взорванным домом. Да вы просто молодец, что пришли к нам. Возможно, вы даже помогли предотвратить новый теракт. Но…. – тут он подмигнул мне и поднял вверх указательный палец, – пока что никому ни слова. Особенно этой вашей… адвокатше.
– Я с ней почти незнакома, – ответила я.
Через пятнадцать минут я вышла на улицу, к Игорю и Ольге. Я была задумчива и тиха.
– Ну, как?
– Не знаю, – пожала я плечами. – Они взялись за это дело. Это хорошо?
– Конечно, – кивнул Игорь. – Конечно, хорошо. Мы же сюда за этим и приехали, верно?
– Верно, – согласилась я, но меня не покидали сомнения. – Только я не уверена, что это так уж хорошо.
– Почему? – нахмурился Игорь.
– Они будто все это время вычисляли, кого им выгоднее крутануть. Я им там про себя все выложила, даже сама не заметила как. Знаешь, вот как цыгане. Подойдут, что-то там будут бормотать, и вроде все по мелочи, и ничего особенного – а выложишь все, что имеешь. И расскажешь все-все. И еще до дому довезешь и все деньги вынесешь, а потом думать будешь, что это было. Буйное помешательство. Тут то же самое.
– Да ладно тебе, – покачал он головой. – И потом, с тебя чего взять? Долги твои? Тушенку из холодильника? Сам холодильник?
– Вот это-то, я так подозреваю, нас и спасло. Взять с нас нечего. Даже в офисе – только компьютер с пасьянсом, и все. А чеченцы сейчас – особенно в контексте взрыва на Гурьянова – товар выгодный, как золотой самородок.
– Самовыродок, – хмыкнул Игорь. – Значит, они нам помогут?
– Да. Только я, честно говоря, даже не знаю, кто из них страшнее.
– Ну, это ты загнула.
– Не думаю. Мы просто оказались здесь в подходящий момент. В другой момент мы могли бы и пожалеть об этом. Кстати, они спрашивали и о тебе.
– Обо мне? – удивился Игорь.
– Да, о тебе. Помнишь, ты мне велел самой назначить место и время встречи и звонить только самой? Когда на пленке они услышали мою последнюю фразу, они переглянулись и спросили, кто меня этому научил. Я ответила, что мой гражданский муж. Тогда они сказали, что, когда разводят на деньги, взять на себя инициативу в переговорах – первое дело и что муж у меня, определенно, человек с головой.
– Так оно и есть, – усмехнулся довольный Игорь.
Операция «Ч»
Террористическая угроза, теперь постоянно нависающая над Москвой, в те дни, в девяносто девятом году, только появилась, и каждый человек, живущий в нашем городе, впервые испытал на себе этот невыносимый моральный груз необъявленной и невидимой войны. Такова участь современных мегаполисов – стоять беззащитными, залатывать дыры металлоискателями и смотреть по сторонам, не зная, откуда ждать следующего удара. Для меня взрыв жилого дома на улице Гурьянова не закончился теленовостями. Специально для меня был сыгран еще один, дополнительный акт, в придачу к ужасающей действительности. Впрочем, вся эта операция по «урегулированию» моих вопросов с семейством Багаевых была не так уж страшна. Для кого-то такие операции – вообще норма жизни. Но не для меня. Когда я начинала работать частным риелтором, я и в страшном сне не могла представить, что стану героем детективного сюжета. Но моя жизнь очень стала смахивать на детектив.
С утра следующего дня в моем офисе поселился РУБОП. Из пяти Евгеньевичей в маленьком помещении моего бедного, но уютного офиса сидели двое. Павел Евгеньевич и еще один. Остальных я по именам не запомнила, они так и остались для меня Евгеньевичами навсегда. Они о чем-то разговаривали, разматывали какие-то провода, лениво курили… В общем, для них это была рутина, для меня и для моих соседей – туристической фирмы – все выглядело довольно «живенько».
– У вас что, проблемы? – спросила меня девочка, с которой мы часто вместе курили на кухне.
– У нас тут вымогательство, – начала было я, но вспомнила, что говорить о деле мне запрещено.
– Вау! – удивленно вытаращила глаза в ответ она. – А это надолго?
– Надеюсь, нет. – Я посочувствовала ей, но что я могла сделать?
Мой риелторский уголок был слишком мал для Евгеньевичей, так что они, лениво махнув удостоверением перед носом хозяев турфирмы, вежливо «попросили» их на пару дней. Так что теперь турфирма ютилась в приемной, сидя на гостевых диванах.
– Стрелять-то не станут? – весело спросил меня их директор, подмигнул и ушел в отпуск на несколько дней. Оказав содействие следствию, он предпочел больше не мелькать. Люди из РУБОПа – не те, с которыми хочется познакомиться поближе.
– Стрелять? – замерла я с открытым ртом.
Да, к спецоперациям я была совершенно не готова. Однако все оказалось не так страшно.
– Давайте-ка будем звонить вашим чеченцам, – сказали мне Евгеньевичи после того, как в моей комнатенке были установлены какие-то проводки и устройства.
– А если они не согласятся? Если они будут угрожать? – сомневалась я.
Евгеньевичи переглянулись, заулыбались и даже, кажется, облизнулись, как коты перед миской сметаны.
– Дай-то бог, – сказал Павел Евгеньевич, пододвинув ко мне аппарат. – Говорите четко, их не перебивайте, задавайте наводящие вопросы.
– Хорошо. – Я кивнула и дрожащими руками набрала номер.
Кавказец подошел после третьего гудка, от звуков его грубого, чужого голоса я моментально похолодела и принялась мелко дрожать. Все-таки со стрессоустойчивостью у меня плохо. Низкая она у меня. Вообще почти нет. Однако я постаралась овладеть собой, глубоко вздохнула и сказала, что положено:
– Вы можете приезжать за деньгами ко мне в офис. Сегодня к пяти часам.
– Ты все сабрала? – после длинной паузы спросил кавказец.
Я замолчала и посмотрела на Евгеньевича. Тот ободряюще мне кивнул.