его лице или что его глубокий поклон передаст какую—либо иронию. Тем не менее, рашеми сердито посмотрели на него.
— Вы хотели личной встречи, — сказал Манган. — Скажи мне зачем. Ты узнал что—нибудь о нежити?
— Увы, нет, — ответил Дай Шан. — Мои люди честно старались, но… Ваше Высочество, вы когда—нибудь оказывались в смущающей ситуации, когда вам приходилось признавать, что дурак был прав?
— Не то, чтобы я припоминаю, — сказал Манган, жестом приглашая Дай Шана сесть с другой стороны стола.
Дай Шан отодвинул стул.
— Благодарю вас, благородный князь, — сказал он. — В данном случае Фолькерр Дульсаэр — глупец, о котором идет речь — глупый, высокомерный представитель глупого, высокомерного народа. Тем не менее, хоть он и шут, но в одном он прав. Тескианские торговцы не могут разгадать тайну, связанную с нежитью, некромантией и тому подобным.
Манган хмыкнул.
— Я видел, что произошло, когда ты использовал свою магию, — сказал он. — Я думал, может, ты хотя бы немного разбираешься в некромантии.
Дай Шан почувствовал укол удивления. Возможно, Железный Лорд был немного не таким простым, каким казался.
— Боюсь, что нет, — сказал торговец. — И, если я могу вернуться к теме: дело в том, что никакая группа чужеземцев — будь то шу, агларондец, халруаанец или тэец — вряд ли решит текущую проблему за вас. Мы просто слишком мало знаем о Рашемене. Мы не понимаем его историю и традиции.
— Йельбруна говорит по—другому. — сказал Манган.
— Ваше Высочество, я не имею в виду неуважение к хатран, когда утверждаю, что пророчество дает неверные указания практичным людям, — ответил шу. — По моему опыту, лучше действовать на основании здравого смысла, ибо потом, независимо от того, как все сложится, провидец даст вымученную интерпретацию первоначального предсказания, чтобы продемонстрировать, что все—таки все сбылось.
На мгновение губы Мангана изогнулись в улыбке. Это было открытие, которого ждал Дай Шан: знак того, что, по крайней мере время от времени, Железный Лорд в какой—то степени раздражался, слушая приказы вичларан.
— Я услышал вас, — сказал Манган. — Но такому «практичному» человеку, как я, ваши замечания до сих пор кажутся сводящимися к одному: вы сдаетесь. Но неужели вы не просили о личной беседе только для того, чтобы сказать мне это.
— Ваше Высочество столь же проницательны, сколь и доблестны, — ответил шу. — Я готов отказаться от избавления Рашемена от нежити. Но я не отказался от приобретения грифонов. Разговоры, которые мы вели, когда я впервые прибыл в Иммилмар, дают мне надежду, что вы все еще видите некоторые преимущества в том, чтобы расстаться с ними по итогам простой деловой сделки.
Манган почесал свою короткую черную бороду с вкраплениями седины. Дай Шан не удивился бы, обнаружив, что у рашеми есть блохи.
— Вы знаете, у меня всегда было двоякое мнение по этому вопросу, — сказал Манган. — Я верю, что звери действительно являются даром духов, и у них, несомненно, есть потенциал стать грозным оружием. Но силы Рашемена никогда не включали в себя воздушную кавалерию — у нас едва ли есть подходящие всадники — и разумный воин увидит практические трудности в создании такого отряда с нуля, даже если ведьмы не увидят этого. Я также знаю, что Рашемен — бедное королевство, потому что у нас нет ничего, что люди из других земель были бы готовы купить по приличной цене. Я подумал, может быть, у нас наконец—то есть что—то такое, и кто может сказать, что Трое не хотят, чтобы мы с этим что—то сделали?
Дай Шан улыбнулся.
— Только не я.
Манган не ответил на улыбку.
— Нет. Не вы, — ответил он. — Йельбруна. Она объявила об этом своем стремлении, и на этом мои представления о здравом смысле зачахли.
— И все же вы Железный Лорд, — сказал шу. — Возлюбленный защитник своего народа. Я знаю, вы не хотите сказать, что вам нечего ответить.
Манган открыл было рот, чтобы заговорить, но помедлил.
Дай Шан наклонился вперед.
— Мне кажется, мудрый князь, — продолжал он, — что если вы прикажете отпустить грифонов под мою опеку, они непременно будут освобождены. Впоследствии, если вы сочтете нужным, вы можете сказать, что неправильно поняли планы хатран относительно них, или что Трое говорили с вами и приказали вам действовать так, как вы поступили. Наверняка в какой—то момент истории рашеми они даровали откровение мужчине. В любом случае, суть дела вот в чем: с исчезновением грифонов у агларондцев и других наемников не будет причин оставаться в Рашемене и пытаться помочь вам. И когда они уйдут, вичларан поймут, что они не посмеют затеять ссору с единственным оставшимся военачальником, который и расправится с нежитью. Это то, что вы хотели сделать с самого начала, если я не ошибаюсь, и я полностью уверен, что вы, в конечном итоге, сделаете это. К тому времени, когда вы их уничтожите, грифоны станут лишь угасающим воспоминанием, тогда как Манган Урук станет еще большим героем, чем когда—либо. Тогда хатран наверняка увидят, что ссориться с вами абсолютно бесполезно.
— Ты рассказываешь хорошую историю, — сказал Манган. — Но на самом деле это хатран присматривают за грифонами. Хатран, которые, несомненно, понимают истинные намерения Йельбруны.
— Одна жрица присматривает за животными, — ответил Дай Шан.- Одна. Я взял на себя смелость проверить это. Несомненно, два практичных человека могут придумать способ увести ее с поста. Тогда волшебник в моей компании, известный заклинатель зверей, ухитрится заменить чары, которыми Йельбруна управлял грифонами, своими собственными. После этого Рашемен нас больше не увидит.
Манган сел, нахмурился и задумался на несколько ударов сердца.
— Нет. — сказал он наконец.
Дай Шан вздохнул.
— Вы уверены, что это ваше последнее слово? – спросил шу.
— Да, — сказал Манган с улыбкой. — Простите, что разочаровал вас. Я думаю, вы были уверены, что поймали рыбу на крючок… Но Железный Лорд получает указания от Урлингвуда, даже когда он задается вопросом, действительно ли мудрые женщины так мудры. Я делаю это не только потому, что дал клятву, но и потому, что так было всегда. И мне все равно, как это выглядит для постороннего.
— Ваше Высочество, я все понимаю, — ответил шу. — Мудрый человек чтит пути своих предков.
За исключением тех случаев, когда они