Читать интересную книгу Черное сердце - Екатерина Мельникова

– Все будет хорошо с ней. – Обнадеживает Петр, когда к нему возвращается человеческий взгляд. – Извиняюсь, что не вмешался вовремя. Мы на улице стояли. Артем воспользовался моментом. Я бы своего отморозка к вам не подпустил. Я увезу его домой. Вы уж простите. – Он шарит взглядом по залу, будто ища жемчужину в морской ракушке. – Слава!

– Да? – слащавый паренек подбегает к Доронину-старшему на первый же клич. Тот шепчет ему на ухо и испаряется вместе с другом и сыном.

– Ты чего? – Равич тем временем замечает что-то странное в лице Владлена вместе с потом, и будит его толчком в бок. – Ты почему вспотел?

– Да не знаю, просто его глаза…

Рома кивает, понимая, о ком говорит друг. Он и сам до сих пор под впечатлением.

– Невероятные. – Замечает он.

– Точно. Невероятные.

Парень, которого назвали Славой, обращается к Джордану, так стесняясь изучающих взглядов его друзей, да и самого музыканта тоже, что готов растечься в выраженное жидкое состояние под их ногами. Отец Артема оставил его за главного, и вся операция по спасению планеты легла на его юные плечи. Теперь его щеки наливаются кровью. Вот отлично. Лучшее, что мог сделать для него Петр Иванович, это оставить краснеть перед знаменитыми футболистом, фотографом и двумя музыкантами, пускай и один из них в отключке.

– Вы не переживайте. – Наконец выжимает он, изо всех сил превозмогая смущение. Не привыкать. С этим он борется на работе каждый день, как только может. – Я медбрат. – (Хотя на языке крутится «лох»). – Я окажу Карине первую помощь, пока «скорая» едет, хорошо?

Проснувшись, Карина видит белый размазанный потолок под звуки разговора. Один из голосов принадлежит мужу, другой она не знает, но он такой низкий и чуть смущенный, – она таких еще не слышала. Видимо, он принадлежит медицинскому брату. Карина разглядывает мальчика не сразу, сперва приходится восстановить зрение по клеточкам, но потом внимательно изучает его лицо, припрятанное косой каштановой челкой.

– Я же говорил, все будет в порядке. Пьяный человек, даже мужчина, не сможет вложить в удар всю силу. Хотя врач все равно удивился, что сотрясение самое безобидное. О, ваша жена проснулась.

– Карюша? – над ее лицом навис нечеткий образ Джордана. Карина сразу ощущает его руки и свою боль.

– Как вы себя чувствуете? – спрашивает мальчик в белом халате.

– Как будто опять сбила машина. – Медленно выговаривает Карина, глядя в глаза на редкость яркого голубого оттенка. Она помнит лишь море в самом раю Тайланда настолько же необычного цвета. – И мне больно открывать рот.

– Боюсь, жевать пока будет еще хуже. Меня Славой Логвиным зовут. Я друг Артема. – Представляется он менее навязчиво, чем Доронин-младший.

– Ясно, ну а сколько зубов у меня больше нет?

– Все на месте! Разбита губа с обеих сторон – из этих ран хлестала кровь. Кстати, между прочим, я большой поклонник рок-музыки, считаю, что нет в мире более сильного способа самовыражения, и скажу, что ваше вчерашнее выступление было на самой-самой высоте! Где ваша музыка была раньше? У меня до сих пор ладони болят! Я стоя аплодировал! Ночью почти не спал, даже во сне слушал ваши песни. Не знаю, какие подобрать слова, чтобы сполна-сполна выразить свое восхищение и какой меня пробрал кайф, настолько красива была музыка. Я слушаю рок залпом весь подряд, люблю целую кучу самых разных групп этого мира, но я уже давно не видел ничего подобного! Это было потрясающе, у меня… внутри взорвалась разноцветная бомба, и я… я… знаете, я немного играю на гитаре, Артем тоже, вот. Я хочу поучиться этому у вас! – изливает он на одном дыхании. Разговор о музыке моментально развязывает Славе язык, и он даже не заикается, говоря о ней.

При упоминании такого редкого явления как игра на гитаре среди врачей Джордан с Кариной смотрят на Славу одновременно. В глазах уважение, ошеломление и интерес. Славин экстаз просто обрушился на них радужной волной подорвавшейся бомбы и через мгновение они оба запачканы всей палитрой существующих красок.

– Творческие медики? Такого не встречал даже я. Не в России, не в Америке. – Восхищается Джордан, и Слава краснеет, как роза на снегу.

– Мы не умеем играть так, как вы. – Грустит он или делает вид, потому что это самое лучшее ощущение в мире: видеть восторг в глазах гения. – Не буду напрягать, конечно, но если это возможно, подучите этому меня. Хотя бы на простой акустике. Конечно, я всю жизнь мечтаю о крутой электрогитаре, потому что просто обожаю электронную музыку, но для начала хотя бы акустику в совершенстве освоить. Только вот боюсь, до вас мне все равно будет как до Луны ползком.

Медбрат находится под таким возбуждением, что ему самому требуется первая помощь. И, не оставшись в долгу, в качестве этой помощи выступает Джордан, сжимая в руке его плечо.

– Слав, а зачем тебе становиться вторым Цоем? Ты будь собой, играй, как играешь только один ты. У каждого художника свой неповторимый стиль.

– Ой, спасибо, конечно. И все-таки освоить у профессионала парочку хороших техник делу не навредит. Вы просто мастера горячих шоу.

– Спасибо, ваш друг тоже. – Подчеркивает Карина, прикоснувшись к больному месту на губе. Подушечками пальцев она чувствует пластырь на своей ране. – Дружище, у меня здесь ужас, да?

– Просто пятница-тринадцатое. – Помявшись, говорит Джордан. Его жена выглядит чуть получше тыквы на Хэллоуин с этой подтекшей косметикой, синяками под глазами и ушибом на губе, который не скрывает даже пластырь. – Косяк! Журнашлюхи будут писать, что это с тобой сделал я.

– А мы приведем Артема, и он скажет, что это он. – Нашелся Слава.

– Не увидят они меня, я отсижусь дома.

– Сколько придется отсидеть? Год, что ли?

– Вы только поскорее возвращайтесь на сцену, я хочу удовольствие повторить. Вам удаются любые образы. Я бы вас не пять минут, не два часа, а целые сутки слушал.

– Вы меня сегодня перехвалили, Слава.

– Вас невозможно перехвалить. Бывают концерты, после которых несколько недель очухаться не можешь. Скачивал я тут ваши треки с Интернета, выступления с церемоний, концерт в Америке… Понравилось просто дико! Не представляю, что мои уши раньше слушали. Они у меня как будто выросли заново. Пока что это лучшее из всего, что я слышал. Почему я ленился послушать вас раньше? Это гениально! А когда я куплю диск, вы мне его подпишите?

Карина кивает веками, а потом переглядывается с Джорданом.

– Видишь, как народу нравится? – в ответ тот подмигивает, а потом кое-где снова начинается дождь. – Не плачь.

– Простите, конечно. – Меркнет Слава. – Я перечитал уйму биографий рок-музыкантов, узнавая, почему музыка такая, почему тексты такие. Небось, и у вас за этими шедеврами стоит боль. – Предполагает мальчик, и непогода внутри Джордана умножается. – Не огорчайтесь. Я… ммм, тоже знаю, что это такое.

Лестеры смотрят друг другу в глаза, улыбаясь и лаская свои сплетенные замком руки, пока Слава, отступив от разговора о музыке и прочем, дает рекомендации по поводу дальнейшего лечения. И тут в палату входит высоченный стройный Артем, внося с собой запах божественного одеколона, который почувствовали Карина, Слава, Джордан и все остальные, кто находится в Питере и близлежащих к нему городах. Одного и того же человека Карина рассматривает совершенно по-новому: новизны придает не только медицинский халат, но и вина в лице, от чего оно делается щенячьим. Артем выглядит естественной и вполне невинной версией самого себя, выпившей преображающее зелье, снимающее заклятие порочности. В руках он держит букетик цветов из ярких ромашек, что также не вяжется с его отличительной наглостью.

– Доброе утро. – Молвит он.

– Ты как после бодуна? – спрашивает Слава, подойдя к другу. Он берет у него цветы и ставит их в вазочку на окне. – Ух ты, какие ромашки! Солнышки! Карина, Артем тебе солнышки принес.

– Нормально я после вчерашнего. Ты ведь знаешь, как я справляюсь: желудок с вечера прочистил, и все. Или я не врач? – он прочищает горло и останавливается у изножья кровати. – Джордан, Карина, я пришел извиниться.

– Ой, что это за зайка? Ты ли это, доктор? А где же твой враждебный настрой? Карюша, глянь на него. Неужели все это помещается в одном человеке? Вот артист! И уж, будь любезен, открой тайну века. Поведай. Почему все врачи алкоголики?

– Джордан! – возмущается Карина. – Человек извиняется. Веди себя very good.

– Мне жаль, что так вышло. – Приступает Артем, смело глядя Карине в глаза (Джордан от него отвернулся и сейчас Артема слушает только его обиженный затылок). – Мне стыдно за свое поведение. Даже если бы я попал, куда целился, все равно стыдно. Простите.

– Ничего страшного. – Кивает Карина. – Мы оба прощаем. – Добавляет она строго, по большей части для своего мужа.

– Ладно, мы пойдем. Поправляйтесь. Артемка, пошли. Работать надо. – Зовет Слава, толкая друга к выходу.