Ее чувства обострились. И ей совсем не хотелось отодвигаться от Талорка. Абигейл ответила на его поцелуй с таким же пылом, если не большим, впиваясь в его губы и вступая в дуэль с его языком, тем самым увеличивая глубину поцелуя. На этот раз, тишина, что ее окутывала, только обострила ее ощущения и сделала более чувствительной.
Дикость, которую она ощущала в Талорке, затрагивала ту ее часть, о которой Абигейл даже не подозревала — неистовое, необузданное желание и страстную тягу к чему-то неизведанному.
Накрыв ее своим большим телом, Талорк прижал Абигейл к мягким шкурам. Их кожа соприкасалась самым интимным способом, но всё же ей этого было недостаточно. Она жаждала большего. Больше его прикосновений, больше ощущений, охватывающих ее. Она жаждала еще более тесной связи. Она хотела того, что он обещал ей утром в день их свадьбы.
Их тела так идеально подойдут друг другу, что она сможет почувствовать его всей душой.
Абигейл не знала, что сделать, чтобы заставить Талорка испытывать такое же желание, но совсем недавно она открыла одну истину — он с явным удовольствием наслаждался ее прикосновениями.
И Абигейл прикасалась к нему. Всюду, куда могла дотянуться — к бугрившимся мускулам плеч, твердой, подобно скале, но гладкой, словно атлас спине. Ее руки скользнули вниз по его ягодицам, обхватывая ладонями твердые, гладкие выпуклости. И все же, вместо того, чтобы удовлетвориться, лаская его атласное тело, жажда большего у Абигейл только увеличилась.
Притягивая руками его к себе, Абигейл хотела заставить Талорка крепче прижаться к ней бедрами. Но он не поддавался, оставаясь на месте. Его непреклонность и желание контролировать себя одновременно и раздражали и восхищали ее.
Талорк все с той же неистовой силой владел ее ртом, а его тело двигалось вдоль ее тела, заставляя Абигейл изнемогать от удовольствия под его весом.
Но этого было не достаточно.
И в то же время, этого было слишком много. Она хотела большего. Она хотела остановиться. Ее ум боролся с ее телом, и хотя сердце пело, она пыталась не терять разум. Но Абигейл пришла к выводу, что и тело, и ум хотят одного — более глубокого единения, более глубокой связи. И все же та связь, которую она уже чувствовала, пугала ее.
Она старалась не думать об этом, проводя руками вдоль тела мужа, а затем исследовав черты его лица кончиками пальцев. Эта близость была столь же глубокой, как и ощущение его твердой как камень плоти, что прижималась к ее бедрам.
При первом же нежном прикосновении пальчиков Абигейл к его щекам, тело Талорка напряглось от потребности обладать Абигейл полностью. Он не понимал, почему такое простое прикосновение было таким опьяняющим для его дикой природы, когда подобные прикосновения к его спине только разжигали его сексуальную жажду. Это же почти превратило его желание в неистовство, которое он не смог бы контролировать.
Однако Талорк должен был управлять им.
Он не причинит своей милой жене боль. Несмотря на свою сущность волка, он не был животным, чтобы без раздумий брать то, что ему хотелось. Крикты были не животными, а людьми с животной природой. Однако спариваться было лучше в волчьей сущности. Люди часто были слишком слабы, чтобы устоять перед сильной страстью криктов.
Абигейл была еще более нежной, чем большинство, и определенно слишком нежной для его волка, но она смело отвечала ему, не обращая внимания на свои страхи. Она ласкала его с пылом настоящей распутницы, на что, как он всегда думал, не могла быть способна ни одна благовоспитанная англичанка. И хотя Талорк не мог читать ее мысли, она выражала своё желание каждым движением своего изящного нежного тела.
И целовалась она с неистовством криктской женщины, которая заявляла права на свою пару.
Как только эта мысль возникла в голове, Талорк отогнал ее с сердитым рычанием. Даже если Абигейл была похожа на ангела, спустившегося с Небес, она была человеком. Она родилась и выросла на английской земле. Она не была его парой, но она была его женой.
Этой ночью их тела подтвердят эту истину.
Талорк схватил ее за оба запястья и прижал их у Абигейл над головой:
— Держи их здесь.
Ее мягкий, пристальный взгляд карих глаз был темным от желания, и она посмела покачать головой.
— Повинуйся мне.
На сей раз, глаза Абигейл выражали возражение, хотя ее губы оставались неподвижными.
— Я серьезно, — проговорил Талорк, лаская ее запястья своими большими пальцами. — Твои руки должны оставаться в этом положении.
Ее чувственные губы изогнулись со словами протеста:
— Я буду прикасаться!
— Твои прикосновения разжигают мое желание, ангел.
— А разве так не должно быть? — Абигейл сделала паузу, смотря на него с непостижимым выражением. — Между мужем и женой?
— Когда жена в первый раз принимает мужа в себя — это не безопасно. Я не хочу причинить тебе боль.
— Я знаю, что вы этого не сделаете. — Снова пауза, как будто она искала слова. — По крайней мере, не более чем это необходимо. Некоторая боль неизбежна.
Талорк хотел, что бы он мог отрицать это, но она сказала правду. Однако была огромная разница между первым нежным и осторожным занятием любовью и нападением на нее, как животное во время случки. И если Талорк не будет себя контролировать, то второе непременно случиться.
— Повинуйся мне, — он повторил.
— И что вы сделаете, если я не буду повиноваться?
Талорк не мог поверить, что его застенчивая жена может быть настолько безрассудной, задавая подобный вопрос. Он пристально смотрел на нее, его страсть сделала его более свирепым:
— Даю слово, будешь.
Абигейл облизала губы, ее глаза расширились с увеличением сексуального возбуждения, но она не отвечала.
В этом не было никакой надобности. Ее реакция была столь же ясной и прозрачной, как его любимое озеро. Его ангелу понравилась идея!
Ни о чем не думая, Талорк вытянул руки Абигейл у нее над головой и обхватил оба запястья левой рукой. В то время, когда девушка, прикрыв глаза, задыхалась и стонала, его волк выл от одобрения.
Талорк не тратил время, задаваясь вопросом, почему они оба должны так сильно наслаждаться его господством над ней. Он был воином, а не философом. Он знал только, что держать ее за тонкие запястья было таким правильным.
Он опустил голову и снова ее поцеловал. Через мгновение Абигейл неиствовала уже с удвоенной силой. Движения её тела сбросили бы его, если бы он не был достаточно силен. Но Талорк знал, что это не было ее намерением.
Если отсутствующее выражение ее красивого сердцевидного лица могло служить признаком, то она не думала вообще. Она действовала совершенно бессознательно.