— Дык с рождения он такой. Не ходит совсем. Все что ниже поясу не работает. Проказа это. Иль проклятье этих чертовых практиков. Не дают они обычным людям жить.
— А родители его?
— Померли. Как ушли в под Карачарово, деревушку соседнюю, лес валить, так Бер на них и напал. Растаскал мою дитятку, да жену его. С тех пор Илейку к себе я забрала, выхаживаю. Внучек он бойкий, задорный. Недуг-то забрал пол тела у него, но пламя в глазах не смог. Живой он мальчик.
«Что скажешь? Проклятье?»
«Ну так пойдем и посмотрим, я тебе как через стены смотреть буду?»
«Значит не против взглянуть, ну и отлично»
«Почему же я должна быть против? Во-первых, ребенок вряд ли виноват в чем-то и не заслужил проклятье, во-вторых, тебе неплохая практика. Проклятий много, не со всеми удается справиться, но когда ты постигнешь суть какого-то из них, то твой организм не будет подвержен ему. Сильного практика одним и тем же дважды не заморишь».
«То есть ты после избавления от Венца больше не можешь быть им проклята?»
«Венец — это сила немного иного порядка. Проклятье, которое не подчиняется ни законам культивации, ни законам мирового древа. Оно может убить любого. Мне малость повезло, я смогла распределить энергию так, чтобы не умереть мгновенно. У меня было всего четверть маха времени, чтобы сделать это».
«А что было потом?»
«Техникой пространственного удара меня выбили из небесной обители. Я летела несколько дней, прежде чем… ты нашел меня».
Голос Звездочки был то ли озлобленный, то ли грустный. Ивор не мог до конца понять ее эмоций, поэтому решил не продолжать эту тему.
Когда он закончил с садовыми делами, наступили сумерки. Милица была уже в доме и возилась с приготовлением ужина. Печь медленно потрескивала, источая уютное домашнее тепло.
Горячий суп с овощами и мясом, очень наваристый и ароматный. Хлебные лепешки, только вытащенные из печи, салат из свежесобранных овощей. Все это заставило Ивора шумно сглотнуть, что не осталось незамеченным.
— Ба очень вкусно готовит, ты точно не ел ничего похожего!
Ивор улыбнулся своей натянутой неестественной улыбкой, которую он в последнее время безуспешно практиковал.
Еда наконец распределена по тарелкам. Вкус и правда был бесподобным. Ни с чем не сравнимый, домашний, наполненный любовью. Он уносил Ивора в далекое детство, где матушка Беляна и отец Волимир собирались за столом. Женщина звала сынишку обедать, после чего все дружно ели невообразимо вкусную еду. Беляна умела готовить, как никто другой, при этом имела в запасе сотни рецептов.
— А я говорил! — видя довольное лицо Ивора ухмыльнулся парнишка. — Не расскажешь о своих приключениях? Сам я приключаться не могу, ходилки поломаны, но люблю слушать истории.
— Хмм, что ж, тогда слушай. У меня есть один близкий человек, мы путешествуем уже немалое количество дней. Так вот представь себе, она настолько сильна, что одним махом руки свалила Змея-Горыныча!
— Да ладно! Не врешь!? — глаза мальчика будто засияли.
Ивор запустил руку в бездонную сумку и вынул оттуда нечто похожее на маленький зеленый камешек и кинул его Илье. Тот резко поймал.
— Реакция, что надо. Так вот, это чешуйка Горыныча. Можешь оставить у себя.
— Правда? Спасибо! — мальчик искренне улыбнулся, рассматривая чешуйку Великого Змея.
— Ты и представить не можешь. Кругом снег, огромные дома, и Горыныч, который нападает всеми тремя головами. Те, что по бокам плюют невыносимо жарким огнем, способным испепелить все живое, а та, что посередине испускает воду, которая может смести даже толстый многолетний дуб.
— Такой сильный!
— И вот, это чудовище несется на меня, зловещее, голодное, один укус острых зубов, и от меня останется две половинки. Признаюсь, я испугался.
«Врун! Ты не мог испугаться»
«Тихо ты!»
— А дальше-то? Дальше?
— А дальше, она встает прям передо мной. Прекрасная маленькая девочка, с волосами цвета облаков во время заката осеннего солнышка, и говорит. «Я тебе не позволю!» Она сделала лишь один женственный кроткий взмах. Вся сила что была вокруг затаилась. Удар ее руки срезал Змею-Горынычу все три головы, и он упал замертво!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Вот это да! Девочка, а уже такая сильная! Всего одним движением.
— Ну, технически она старая бабуля.
«Я тебя прикончу!!!»
«Звездочка без злости, я веселю юнца, представь, он все детство сидит на печи. Такие истории — это все, что ему позволено Макошью»
Валькирия злобно засопела.
— А почему старая-то, если девочка? — Илья не терял интереса ни на мгновение.
— Потому что ей более семисот лет.
— Так она практик?
— Именно, сильнейший из всех, о ком я слышал.
Мальчик мечтательно присвистнул, но вспомнив о стынущем супе, принялся орудовать ложкой.
«Я тебе отморожу конечности, какая бабуля, я считаюсь самой молодой Валькирией среди Дев-Воительниц!»
Тон Звездочки нес за собой наигранную обиду.
«Прости, но твоя реакция забавляет меня. Так, что скажешь? На мальчишке проклятье?»
«Да, не очень сильное, но весьма пакостное. Проблема больше не в самом проклятии, а в том, что оно слилось с его врожденной болезнью. Внутренние органы мальчишки развиваются так, будто они принадлежат разным телам. Кости также укрепляются не одновременно, а по одной. В результате он вырастет просто огромным, но до этого момента снять проклятье не выйдет, а развиваться будет мальчик долгие годы».
«Я понял, болезнь замедленного развития, я о таком слышал, но что делает проклятье?»
«А ты взгляни на него духовным восприятием, сам и поймешь».
Ивор никогда не изучал обычных людей, да и от мальчика не исходило никакой энергии, но едва он развернул духовное восприятие, как глаза его расширились.
«Этап Выращивания Древа?! Поздний, почти как у Огневеда? Но как такое вообще возможно, это же глупо, он совсем малец».
«Его родители скорее всего были очень серьезными практиками, либо же при рождении случилась какая-то аномалия. Еще младенцем он получил этот уровень культивации. Такое встречается у божественных частиц, но он полностью человек. В результате его болезни и огромного количества энергии — каналы закупорились, блокируя циркуляцию. Поэтому он не может использовать энергию».
«Это что же, он сам породил проклятье?»
«Скорее организм, в качестве защитной реакции. Это произошло бессознательно, но он исключил возможность циркуляции энергии по каналам. И правильно, иначе в младенчестве умер бы от боли».
Ивор доел и аккуратно отодвинул тарелку. Он прищурился, наблюдая за Ильей.
— Чего ты уставился, я что, как-то глупо выгляжу? — тон Ильи был добрым, но в нем сквозил этот мальчишеский гонор, который, кажется, присущ каждому в таком возрасте.
— Ты знаешь, кем были твои родители?
Мальчик осекся. Он внимательно посмотрел на бабушку, которая ушла в другую комнату мыть посуду, а потом на Ивора. Какое-то время он прикидывал в голове, стоит ли доверять этому парню, но потом все же наклонился.
— Она рассказала про Бера, да?
— Именно.
— Она всегда так. Избегает настоящей истории. Мои родители были очень сильными. Они были практиками, которых уважало все княжество! Но потом князь пожелал, чтобы они убивали ради него. Мама и Папа отказались, отчего их хладнокровно уничтожили. Мне так жаль, что я не могу отомстить. Если бы я мог ходить, я бы тренировался каждый день, чтобы стать сильнейшим и отомстить Князю.
— Огневед действительно настолько жесток?
— Нет, не Огневед. Сталерук. Мы из Берканского княжества. Как только родителей убили, бабушка забрала меня и бежала сюда, так мы и живем тут уже несколько лет.
Ивор потрепал мальчика по русым волосам.
— Тяжелая, оказывается, у тебя история.
Глубоко вдохнув, ледяной практик обратился к Звездочке в своей голове.
«Можем ли мы что-то сделать?»
«Да, но немного. С помощью своей энергии ты можешь заставить его духовную силу циркулировать, чтобы она наконец наполняла киноварное поле. Пройдут годы, прежде чем он сможет пропустить энергию через ноги. Десятилетия, до того, как он сможет ходить».