Читать интересную книгу Клеймо - Филип Хоули

— И во что мой сын вляпался на этот раз?

— Долгая история. Хотя сколько веревочке ни виться… Послушай, мы надеемся, что ты знаешь, чем занималась Тарталья в «Зенаваксе». Над какими проектами она работала?

— В последний раз я разговаривал с Кейт в тот день, когда она увольнялась. Правда, мир инфекционистов тесен, многое становится известным и так. А что?

— Мы с Люком считаем, что у нее могли быть какие-нибудь сведения о двух смертельных случаях, с которыми пытаемся сейчас разобраться.

Бен сжато передал суть последних событий и объяснил, каким образом имя Кейт связано со смертью девочки.

Элмер кивнул.

— Люк просил меня проверить, получал ли я электронную почту от Кейт. Это из той же оперы?

— В точку. — Бен с надеждой посмотрел на старшего Маккену.

— В общем, ничего она мне не посылала. — Элмер почесал нос. — Видишь ли, иногда мой сын придает событиям куда большее значение, чем они заслуживают.

— Может, и так. Но эти смерти… Стоит разобраться. Мальчика прислали сюда из нашей клиники в Гватемале. Как ты думаешь, между «Зенаваксом» и Гватемалой есть какая-нибудь связь?

— Малярия.

— То есть вакцина против малярии? — уточнил Бен.

Элмер кивнул.

— Шутить изволите, — недоверчиво произнес Бен. — «Зенавакс» тоже работает над вакциной против малярии?

О проекте Элмера по вакцине знали все сотрудники больницы. Хотя бы потому, что уж очень необычным был подход: взять в союзники комаров, использовать их для ввода вакцины в организм человека. В экономически привилегированных регионах — таких, как Северная Америка и Европа, — за идею ухватились бы не скоро. Однако в развивающихся странах со скромным бюджетом и высоким уровнем смертности от постоянных эпидемий идею «комаров против малярии» сочли даром Божьим.

Теоретическая основа вакцины была обескураживающе проста и элегантна. Элмер вывел генетически модифицированный тип повсеместно распространенного малярийного комара анофелеса, устойчивый к малярийным паразитам и способный вырабатывать в слюнных железах маляриеподобный белок. Измененные женские особи комаров впрыснут белок в человека-жертву. А чтобы заработать, протеин должен обмануть иммунную систему, чтобы та поверила в настоящий укус.

Первоначально большинство ученых сочли исследования Элмера пустой затеей. Однако Калеб Фаган совместно с ныне умершим генетиком, доктором Качински, доказал применимость этого метода на опытах с приматами.

С тех пор прошло пять лет. Сейчас, после успешно проведенных испытаний на человеке, Элмер и его китайские партнеры приспособились разводить и использовать комаров в количествах, достаточных для удовлетворения уже повышенного спроса на вакцину.

— Формально «Зенавакс» не анонсировал свой проект по вакцине против малярии. Но, как я и говорил, слухами земля полнится. Совсем недавно компания приступила к испытаниям.

— Получается, они отстают на несколько лет? — сказал Бен. — А когда вы получите рабочий вариант?

— Через несколько месяцев. Сейчас проверяем цикл размножения. Надо убедиться, что потомство комара сохраняет генетически модифицированный код. Если не столкнемся с нежелательными мутациями — а пока таких нет, — запустим производство на юге Китая.

Бен вдруг вспомнил о причине визита.

— Одно только могу сказать наверняка — дети умерли не от малярии. У девочки печень и селезенка в норме. — Бен описал картину в легких Хосе Чаки и Джейн Доу. — Хочу найти разрушителя легких, поджелудочной железы и желчных протоков.

— Похоже на муковисцидоз.

— Я тоже так подумал, но муковисцидоз сам по себе не объясняет случившееся — патология не типична. То, от чего умерли дети, вызвало массовую ответную реакцию: ткани насыщены лимфоцитами.

— Хм-м-м… — Элмер сложил губы в трубочку, пытаясь выразить какую-то мысль.

— Что?

— О, мне это напоминает один эпизод. Когда я работал над первым прототипом вакцины против гриппа, мы целиком потеряли партию мышей — неуправляемая автоиммунная реакция. Мыши буквально сожрали себя живьем. И ткани как раз похожи на те, что ты описывал: битком набиты лимфоцитами. Оказалось, это Цитотоксические Т-лимфоциты. Прототип вакцины активировал какой-то сигнал на самоуничтожение.

— Апоптоз?

Элмер кивнул.

Апоптоз. Природная версия самоубийства. По-прежнему слабо исследованная область медицины. В определенных условиях клетки человека, пораженные инфекцией, токсином или поврежденные механически, объявляют о своем бедственном состоянии иммунной системе, и та немедленно заставляет их совершить самоубийство. Особые лимфоциты-киллеры, Т-клетки, служат посланниками смерти, запуская процесс саморазрушения.

— Никогда не видел ничего подобного, — сказал Элмер. — В итоге нам с Калебом Фаганом пришлось найти способ, который подавляет реакцию и дает необходимый иммунный ответ без запуска сигнала на самоуничтожение.

— Так, может, и «Зенавакс» испытывает те же трудности со своей малярийной вакциной?

— Вряд ли. Мы опубликовали наши открытия, и это случилось до того, как я услышал о «Зенаваксе». Решение доступно любому. Было бы желание.

— М-да. Не очень-то вы мне помогли, приятель.

Элмер пожал плечами.

— Хочешь найти связь между фирмой и двумя смертями, обрати внимание на альфа-вирус.

— Что ты имеешь в виду?

— На этом вирусе построена вся империя «Зенавакса», и потенциал использования альфа-вируса в будущих вакцинах огромен. Непочатый край работы. Для вакцины против малярии — просто идеальный вектор. Вызывает именно тот ответ иммунной системы, который нужен. Я хочу сказать, если связь между Кейт и детьми есть, то весьма вероятно, что в крови остался альфа-вирус. Сделайте анализ на титры антител, возьмите немного ткани, и…

Взгляд Элмера устремился на входную дверь: кто-то постучался.

— Нужно поговорить. — На Элмера смотрел Калеб Фаган. — Я только что с заседания Комитета по управлению рисками.

И какой олух придумал этот эвфемизм — «управление рисками», подивился Бен. Не что иное, как термин — иносказание для судебных процессов, тяжб и исков по случаям преступной небрежности врачей.

Без лишних слов Калеб продолжал:

— Там присутствовал адвокат — любимчик Генри. Тот самый, что собрал шайку-лейку против Люка. Конечно, речь зашла о деле Эриксона, и эта дрянь объявляет нам, что больница практически уладила разногласия с адвокатом футболиста. Короче говоря, Барнсдейл собирается строчить письмо в Департамент по делам матери и ребенка, в котором изложит записи отделения неотложной помощи по дочери Эриксона иначе. Мол, доказательств, подтверждающих насилие над ребенком, нет.

— Что-о?! — возмутился Бен. — Зачем он это делает?

— Как только Генри состряпает такое письмо, департамент закроет расследование, — объяснил Калеб. — И уже затем Эриксон откажется от официальных претензий к больнице и медперсоналу.

Бен сказал:

— Мне всегда казалось, что собственные промахи департамент признаёт. До конца.

— Уверен, что так и есть, — ответил Фаган, — но взгляни с их колокольни. У департамента нет ничего, кроме записей Люка с описанием вероятных побоев. Нет ни рентгеновских снимков, ни фотографий, ни показаний других лиц. Предполагаю, что в прошлом Эриксон чист как младенец, и Люк — первый, кто поднял вопрос о насилии. Его потасовка объективности не добавляет. Если вдруг в больнице найдется человек, с полномочиями, как у Барнсдейла, который посмотрит на записи и скажет, что не видит доказательств физического насилия, это совсем ослабит позицию департамента. Голову даю на отсечение, они откажутся от расследования.

— О Боже, — вздохнул Элмер.

— И это еще не самое худшее, — добавил Калеб.

Зазвонил мобильный телефон. Говорить Люку ой как не хотелось, но пришлось ответить — на дисплее светился рабочий номер отца.

Чутье не подвело.

Когда отец, Бен и Калеб наперебой излагали подробности манипуляций Барнсдейла с делом Эриксона, Люк молчал, дыша глубоко и медленно.

Но когда Калеб произнес, что «с точки зрения департамента, дело заведомо проигрышное», темперамент взыграл.

— В следующий раз, — не выдержал Люк, — когда дочь Эриксона появится с разбитой головой, кому-то придется ей объяснить, что она всего лишь «проигрышное дело».

Длительное молчание нарушил Фаган:

— Вот еще что. Скорее всего Эриксон не отзовет иск против тебя лично, Люк. Так сказал адвокат. По делу, которое они собираются спустить на тормозах, ты не проходишь.

Перехватывая инициативу, Бен озвучил очевидную мысль:

— Барнсдейл и его адвокат-проныра спят и видят, чтобы тебя осудили.

— Если ты до сих пор не нашел себе адвоката, я сделаю это сам, — пообещал Калеб.