Читать интересную книгу Черный лебедь - Владимир Колычев

– Ты сумасшедший? – сказала она.

Но Юрий уже сбавлял скорость.

– Ты не понимаешь, отец велел закрыть ворота. Если бы я не разогнался, нас бы хрен отсюда выпустили.

– Хрен оставь себе, ладно?

– Извини.

– Ты меня к себе сильно не прижимай.

– Не понял.

– Ну, я же твоя жилетка, в которую можно поплакаться.

Насте показалось, что Юрий не слышит ее. Думает о чем-то своем.

– А-а, что? – встрепенулся он.

Точно, не слышал.

– Я тебе не жилетка.

– Разве я это говорил?

– Ты говорил, что тебе нужно выговориться.

– А, да, выговориться. Но не выплакаться же. Слушай, а насчет жилетки ты это здорово придумала. Ты такая уютная.

– Какая?

– Я что-то сказал? – снова встрепенулся Юрий.

Казалось, он переключился с фазы на фазу. Это что ж у него – по фазе на каждое душевное состояние?

– Ничего, проехали, – усмехнулась Настя.

– Колючая ты какая-то.

– Только что я была уютная, а сейчас колючая.

– Уютная? Да, уютная. И колючая. Слушай, а ты не знаешь, зачем я тебя с собой взял?

– Здрасьте, приехали. Поворачивай назад! – обиженно надулась Настя.

– А надо?

– Надо.

– Ты что, обиделась?

– Больно нужно!

– Значит, обиделась. Ты не обижайся. У меня вообще голова замороченная. А тут еще это.

Юрий и не пытался остановить машину. Сосредоточенно смотрел на дорогу, рассеянно думал. А может, как раз наоборот – рассеянно смотрел и сосредоточенно думал.

Настя не стала лезть к нему в душу. И так ясно, что произошло.

– А ты чего молчишь? – спросил он.

– Ты же хотел выговориться, а не я.

– Да? Может быть. Но ты бы могла спросить, что произошло.

– Я все видела. Карина за тобой побежала, я за ней. Твой отец был с Евгенией Эдуардовной.

Юрий изменился в лице. Ожесточенно спросил:

– Как она тебе?

– Мне-то что, какая она.

– Что она здесь делает?

– Это ты у меня спрашиваешь?

– У кого ж еще. Ты же у отца работаешь.

– Работаю. Но в мои обязанности не входит вмешательство в его личные дела.

– А в мои входит! Он мой отец! А еще у меня есть мать! Ты знаешь, где моя мама?

– Говорят, она пропала.

– Говорят! А что ты сама знаешь?

– Ты, может быть, не в курсе, но я совсем недавно здесь работаю.

– Может быть, и в курсе. Тебя раньше здесь не было. А может, и была. Просто не заметил.

Настя обиженно вздохнула. Час от часу не легче. То он не знает, зачем взял ее с собой, то она такая, что ее можно не заметить.

– Я, кажется, что-то не то сказал, – опомнился он.

Настя промолчала. Не хотелось ни о чем говорить. А то еще, чего доброго, нарвешься на очередную оплеуху. Но и назад возвращаться не хотелось. Там Елена Васильевна, там неприятности. А дорога как раз вела в город. Полчасика в столь стремительном темпе, и они будут там. И пропади пропадом эта работа. Есть темная комната, есть черная кошка, но как ее найдешь, если нет никакой возможности превратить свои догадки хотя бы в хлипкие улики. Нет ничего. И не будет. Господин Сокольский не тот человек, чтобы оставить за собой мусор. Сергей, конечно, не похвалит ее за провал в работе. Но и взашей не выгонит. Будет работать у него секретарем за шесть тысяч в месяц плюс премиальные.

– Снова ты замолчала, – сказал Юрий.

– Ух ты! Ты это заметил! – съязвила Настя. – А то я думала, что совсем незаметная.

– Ну, я не то хотел сказать. Может, ты где-нибудь на кухне работала. А я же не Макс, чтобы за всеми юбками бегать.

– При чем здесь Макс?

– Да при том, что урод.

– Говорят, он вместе с твоей матерью сбежал.

Юрий отреагировал на это мгновенно. И заставил ее похвалить себя за то, что догадалась воспользоваться ремнем безопасности. Он затормозил так резко, что, не будь Настя пристегнутой, она бы вынесла головой лобовое стекло.

– Никогда, – гневно прохрипел он, – слышишь, никогда не говори то, чего не знаешь! Не могла она сбежать с Максом! Слышишь, никогда!

Настя разумно промолчала. Юрий же нашел в себе силы взять себя в руки. Снова тронул машину с места, но скорость набирал постепенно, без особого рвения.

– Это все чушь собачья, – более спокойно сказал он. – Мама не могла с ним сбежать! Мама у меня самая хорошая, поняла? Очень добрая! И отца всегда очень любила. Всегда – это значит, и в нищете любила, и в богатстве. Мы же не всегда так жили, как сейчас. Было время – бедствовали. Я, правда, это время смутно помню, но ведь было. Квартиры снимали, потом квартиру купили, ну а затем уже и усадьба появилась. Отец говорит, что душу в нее вложил. Так и мама душу в нее вложила, как она радовалась. У них же любовь с отцом здесь, у Темного озера, случилась. Много чего хорошего можно про нее сказать. Но скажу только одно: мама всегда вместе с отцом была. С ним и за него. И никогда ему не изменяла. Никогда! А ты говоришь... Сплетни всякие собираешь и говоришь.

Юрий замолчал. В какой-то момент Насте показалось, будто он снова забыл о ее существовании. Едет, думает о чем-то. Куда едет?

– А ты куда меня везешь? – спохватилась она.

Машина уже вышла на шоссе, но держала курс на Москву.

– Тебя везу?

Юрий удивленно посмотрел на Настю. Ну точно, снова забыл о ее существовании.

– Извини, задумался. В Москву мы едем.

– Но мне туда не надо. Я думала, ты успокоишься и мы обратно повернем.

– Да я успокоился. А обратно не поверну. Не хочу домой, пока там эта.

– Кто эта?

– Да эта. У них с отцом тоже роман был. Только он маму выбрал. А эта приперлась. Не хочу о ней говорить.

– Может, она не такая плохая, как ты о ней думаешь, – неосторожно заметила Настя.

И тут же за это схлопотала.

– Ты что, дура! – взорвался Юрий. – Ты что, не понимаешь? Мне все равно – плохая она или хорошая. Для меня она всегда будет плохой. Всегда! Это что ж такое! Мама еще не вернулась, а отец уже выдру эту в дом привел.

– А она должна вернуться?

– Кто?! Моя мама?! А ты что, ее уже хоронишь? Я знаю, все вы ее похоронили! И отец тоже! А она вернется. Вот увидишь, вернется!

– Не увижу. Зачем я только поехала с тобой? Елена Васильевна обратно меня уже не примет.

– Елена Васильевна? Тетя Лена? Ну да. Один момент.

Юрий включил заблокированный до этого телефон, позвонил своей тете и сообщил ей, что выкрал Настю.

– Денька через два привезу обратно, – сказал он и положил трубку.

– Денька через два? – возмутилась Настя.

– Ну, если хочешь – через три. Можно через недельку, ну, если очень-очень захочешь.

– Ты издеваешься.

– Да ты не бойся, я тебя не обижу.

– Ты меня уже обидел.

– Да? Извини. Ты не волнуйся, я поговорю с тетей, в деньгах ты не потеряешь.

– При чем здесь деньги?

– При том, что ты на работе. У меня дома такой бардак, ты даже не представляешь. А горничную свою я рассчитал. Дура потому что!

– Горничную?! Ты взял меня с собой, чтобы я у тебя дома прибралась?

– Да ты не волнуйся, тут ехать-то всего четыре часа. Ща как втопим!

Юрий утопил педаль акселератора до самого полика, и машина с ревом в агрессивном порыве на бешеной скорости выскочила на встречную полосу. Обошла одну фуру, вторую, третью. Навстречу шел широкомордый трейлер, загудел, как пароход, засверкал фарами. Но Юрию хоть бы хны. Обошел четвертое препятствие и свернул на свою полосу перед самым носом у надвигающегося монстра.

– Ты псих! – поставила диагноз Настя.

Но Юрий как будто и не услышал ее. Снова пошел на обгон. Успокоился лишь после того, как обошел весь «тещин язык» – так на шоферском жаргоне называлась длинная вереница машин, которую на узкой дороге мог собрать один-единственный тихоход. Но дорога до Москвы длинная, и таких «тещиных языков» на ней тьма-тьмущая. Обойдешь один, второй, а на третьем можно и погореть.

Но препятствий на дороге пока не наблюдалось. Машина стремительно неслась по дороге, на скорости четко вписываясь в повороты.

– Ты можешь меня высадить, – сказала Настя. – Я тебе не горничная.

Ей было обидно. Иллюзий насчет Юрия она не строила, понимала, что не сможет составить конкуренцию московским красоткам, которые наверняка вьются вокруг него. Да и не пыталась составить конкуренцию. Но все равно обидно. Сначала пар свой на нее выпустил, теперь вот за уборщицу ее держит.

– Хорошо. Сто евро сверху.

– Не поняла, кто сверху – ты или я? – усмехнулась она.

– Ну, можешь ты. Черт! Ты меня не путай, да! Я совсем не о том! А ты что, могла бы за стольник?

– И не мечтай.

– Да я как-то и не думал об этом. Мне сейчас не до того. Да нет, ты бы не смогла. Ты не такая. Ты какая-то правильная. Погоди-ка, Карина говорила, что ты самый лучший на свете телохранитель?

– Ага, самый лучший в мире Карлсон. Воспитатель я. Просто воспитатель.

– Может, за мое воспитание возьмешься? – шутки ради спросил Юрий.

– Поздно уже. Ты в таком возрасте, когда тебя только могила исправит.