Нет никакого конфликта. В один и тот же момент, одновременно, случается все. Каждый момент является многомерным. Если вы являетесь просто осознающим, то вы слушаете меня и вы слушаете также ворону. И вас не беспокоит это. Человека, который концентрируется, все беспокоит и отвлекает. Человек, который медитирует, никогда не отвлекается, потому что ничто не может отвлечь его. Он не сужает свой ум; он не исключает все остальное — он включает в себя все. Он просто здесь и сейчас. И что бы ни происходило — пусть даже Бог ощущается в виде карканья вороны, — очень хорошо. И если он пожелает спеть песню посредством птицы — прекрасно. Тогда все принимается; тогда допускается проявление целого.
Когда вы пытаетесь вспомнить имя или слово, то чем больше вы стараетесь, тем меньше вероятность успеха, потому что ум становится все уже, уже и уже. Потом вы отбрасываете всяческие усилия; вы расслабляетесь в кресле и начинаете курить — и внезапно появляется забытое слово. Ум больше не является узким; напряжение прошло — больше нет никаких усилий; вы стали безусильным. Тогда вы стали медитативным.
Медитация — это безусильное осознавание; концентрация — это сужение ума при наличии большого усилия. Я учу медитации; я учу расширению сознания, способности течь во всех направлениях одновременно.
Распахните все двери своего существа. Зачем сужать себя? Пусть небо войдет в вас через все двери; пусть свет войдет через все окна; пусть ветры дуют во всех направлениях. Зачем сужать себя? Принимайте — тотально, медитативно. Тогда однажды, внезапно, вы будете удивлены: самоотречение случилось. Вы не пытались осуществить его, и все же оно случилось. Так всегда бывало. Вы не можете отречься от самого себя, вы не можете сдаться. Однажды, когда вы находитесь в расслабленном состоянии...
Помните, когда вы в расслабленном состоянии, вас нет. Вы есть только тогда, когда вы в напряженном состоянии. Когда вы расслаблены, вы часть целого; вас нет. Тогда границы размываются; тогда целое и часть больше не разделены. Они встречаются, они сливаются... случается самоотречение, сдача.
Так что хорошо, что гнев уменьшается, что сексуальное желание больше не главенствует, что ум становится спокойнее. Теперь, пожалуйста, не делайте никаких усилий, чтобы сдаться, чтобы отречься от самого себя. Иначе ум снова станет напряженным и спокойствие будет утеряно. И снова вы будете сердиться — потому что если вы не можете сдаться, то вы будете сердиться, сердиться на самого себя. А затем рано или поздно вы обнаружите, что секс снова стал вашим хозяином.
Когда ум сердится — не имеет значения, сердится он на других или на самого себя, — когда ум сердится и находится в напряжении, секс становится хозяином, потому что тогда секс является единственным возможным расслаблением. Тогда вы так напряжены, что должны выбрасывать тем или иным способом часть энергии. Секс становится выпускным отверстием.
Это предохранительный клапан, естественный предохранительный клапан. Природа дала вам выход: если вы не можете сотрудничать со своей энергией и не можете оставаться в расслабленном состоянии, то энергия все время накапливается и наступает момент, когда от нее необходимо избавиться; в противном случае вы сойдете с ума. Большинство безумных людей во всем мире безумны потому, что они подавляют свою сексуальную энергию. Или трансформируйте ее, или не подавляйте ее.
Секс становится хозяином, потому что вы слишком напряжены. Вы нуждаетесь в нем; вы нуждаетесь в его помощи. Когда вы расслаблены, сексуальное желание исчезает. Если вы расслаблены полностью, секс исчезает полностью; и энергия, которая была вовлечена в секс, становится любовью, становится состраданием, становится осознанностью, становится свободой.
И последнее: Как это будет выглядеть — удар молнии? Вы все время думаете о своем эго, как о чем-то очень большом и сильном. Это не так. Это просто пузырь на воде, мыльный пузырь. Для него не нужен удар молнии; только небольшой прокол, и его нет — и чем больше он, тем легче это сделать; чем эго сильнее, тем оно слабее.
Этот парадокс нужно понять. Это так же, как если бы вы выдували мыльный пузырь и делали его все больше, больше и больше. Чем больше пузырь, тем больше в нем пустоты; чем больше пузырь, тем он слабее — рано или поздно он лопнет. Если бы он был маленьким, он был бы сильнее.
Вот почему я говорю, что эго следует усиливать, — чтобы оно стало более слабым и лопнуло. Чем больше воздушный шар, тем больше пустоты он несет. Один укол... Вот почему для Будды было так легко достичь истины — ведь он был сыном императора. Он, должно быть, нес внутри себя большой шар, большое эго — он не был обычным человеком. Это должно было быть более трудным для Иисуса, чем для Будды. Он был всего лишь сыном плотника, сыном бедного человека.
Для него, по-видимому, было очень трудно отбросить свое эго. Для Будды это было просто; оно было отброшено само по себе, оно было таким большим, таким пустым.
Так что не ждите удара молнии. Лишь легкий ветерок... Ваше эго есть не что иное, как капля росы на листике травы. Маленький ветерок — и она ускользнула, ее больше нет. Это случается очень легко. Но я повторяю: это случается. Вы не можете сделать этого. Если вы делаете это, то даже удар молнии не поможет. Это случается. Вы просто становитесь, все более спокойным, молчаливым, мирным, любящим; и однажды, когда придет время, когда будет достигнуто требуемое состояние, когда ваше эго созреет, оно незаметно ускользнет. И если оно исчезнет — это прекрасно, потому что оно не оставит никаких следов.
Если вы отбрасываете его, вы никогда не отбросите. Сначала вы думаете, что вы есть кто-то; потом вы начинаете думать, что вы никто. Раньше вы прятались за этим «кем-то», а теперь вы будете прятаться за этим «никем». Раньше вы думали, что вы являетесь чем-то экстраординарным, редкой драгоценностью, алмазом «Кохинор»; теперь вы будете думать; «Я являюсь самым смиренным человеком в мире», — но самым, обратите на это внимание. «Нет никого, кто был бы более смиренным, чем я — я самый смиренный». Теперь эго скрывается в вашей смиренности. Рана не исчезла — изменилось только название. Вы остались тем же самым; вы переместились из одной крайности в другую, но ничего не изменилось, вы не преобразованы.
Человек, чье эго исчезло, вовсе не является смиренным. Ибо как вы можете быть смиренным без эго? Если у человека исчезло эго, то оно исчезло и все; а вместе с эго исчезает и всякая смиренность — потому что смиренность является качеством эго; она является функцией эго. Человек, у которого отсутствует эго, совсем не смиренен. Он не является ни смиренным, ни высокомерным; он просто есть.
Из чего состоит поведение просветленного человека?
Просветленный человек — это пустота. Из чего состоит пустота? В ней нет никаких составляющих, потому она и называется пустотой. Просветленный человек не имеет характера.
Позвольте мне повторить это: просветленный человек совсем не имеет характера. Он живет от момента к моменту. Он не соответствует никакому характеру, вокруг него нет никакой структуры. Характер — это структура, характер — это броня. Просветленный человек не имеет никакого характера. Я бы сказал, что он является бесхарактерным.
Попробуйте понять меня — это потому, что у него отсутствует структурированное сознание. Он имеет сознание, но структура этого сознания отброшена. Он не является ни индусом, ни мусульманином, ни христианином. Он ни хороший, ни плохой, ни моральный, ни аморальный, ни то и ни это. Он просто есть. Вся двойственность исчезла. Вы не можете оценить его; вы не можете отнести его к какой-либо категории; вы не можете втиснуть его в какое-то подразделение вашей логики. Он существует подобно пустоте — он есть ничто. И из этого ничто каждое мгновение — чудо, — потому что он функционирует без какой-либо брони вокруг себя, без какой-либо структуры. Он все время цветет.
Вам трудно это понять, потому что вы не можете представить себе, как вы будете функционировать без структуры. Если вы не несете на себе какого-либо морального обусловливания, то, как вы сможете вести себя морально? Это кажется вам трудным. Это все равно, что сказать слепому, что мы ходим, не ощупывая свой путь. Слепой скажет: «Я не могу поверить вам. Как можно ходить, не ощупывая путь? Идти ощупью совершенно необходимо». У слепого человека имеется палочка; он все время ищет путь при помощи этой палочки — «Где расположена дверь?» — и если мы скажем, что мы не пользуемся никакими палочками, он будет смеяться: «Вы, по-видимому, сошли с ума или шутите». Он скажет вам: «Не смешите меня. Если вы не ощупываете путь палочкой, то как вы можете ходить?»
Наш характер есть нечто вроде принадлежностей слепого. Мы ходим ощупью в темноте; нам каким-то образом удается быть хорошими; нам каким-то образом удается быть моральными. Но внутри аморальность продолжает существовать, готовая выплеснуться наружу в любой момент, - великое смятение внутри. На поверхности мы кое-как все устраиваем. Это то, что мы называем характером.