Двое рабов Сеттеса, выслушав приказ хозяина, убежали прочь. Ожидая, пока с конюшни доставят жеребца, Сеттес отошел к группе поддерживающих его аристократов. По улыбкам благородных господ и насмешливым взглядам, бросаемым в сторону Бельфеддора, было ясно, что они очень невысокого мнения о сопернике своего любимца.
Одарив Бельфеддора очередной улыбкой, полной очарования и невинной добродетели, и пожелав ему удачи на скачках, Цемея вернулась в свой паланкин под хор поклонников, воспевающих ее мудрость, не уступающую красоте.
– Ты поступил опрометчиво, дружище, – осуждающе произнес Аттаннасис. – Не знаю, насколько хорошо ты владеешь мечом, но скачку ты проиграешь. И Цемея прекрасно это понимает.
– Зачем же она вмешалась?
– Чтобы заполучить тебя. Видимо, очень уж ты ей приглянулся. Задумка довольно примитивная – ты проиграешь, она выкупит девушку через подставное лицо у Сеттеса, который, конечно же, не упустит шанса вернуть свою тысячу золотом – ведь ни одна невольница не стоит таких денег. Потом она подарит девушку тебе, чтобы ты чувствовал себя обязанным ей.
Бельфеддор с удивлением посмотрел на юного спутника и покачал головой.
– Ты не перестаешь удивлять меня своей проницательностью. Тебе бы пророком быть.
– Я будущий служитель культа, – напомнил Аттаннасис. – А вот ты удивляешь меня своей недальновидностью.
– Он прав, – поддержал юношу Аттеконнос. – У тебя отличный жеребец, но ты еще не видел скакунов Сеттеса. Скачку ты проиграешь.
– Мне эта затея тоже не нравится, – проворчал демон. – В схватке мы одолели бы Сеттеса шутя. А вот сможет ли Мрак постоять за нашу честь? Ты даже ездить-то верхом толком не умеешь. Не хотелось бы попасть в зависимость от этой бабы с повадками змеи. Я просто физически ощущаю исходящую от нее угрозу. Она что-то таит в себе.
Вскоре рабы Сеттеса подвели хозяину серого тонконогого жеребца. Бельфеддор сразу понял, почему все пророчили ему поражение. В сравнении с благородным скакуном Мрак выглядел тяжелым лесным туром. Против обыкновения, никто даже не заключал пари, не делалось никаких ставок – всем исход состязания казался очевидным. Тем не менее Бельфеддор не собирался отступать.
Соперники взобрались в седла. По совету Аттеконноса Бельфеддор избавился от лишней тяжести, сняв с себя оружие и доспехи и оставив все это на попечение своих случайных товарищей. Один из друзей Сеттеса бросил на мраморные плиты площади копье и пояснил:
– Правила очень просты. Вы должны проскакать вокруг дворца и вернуться на это же место. Кто перцвым пересечет копье, тот и выиграл. Если вы готовы, начинайте по сигналу гонга.
Соперники выказали полную готовность к состязанию. Кто-то ударил рукоятью меча в медное блюдо, и гиппарионы сорвались с места.
Жеребец Сеттеса летел легко, как птица, чего никак нельзя было сказать о Мраке. Сеттес сразу вырвался вперед, но все же Бельфеддору удавалось не позволять ему оторваться слишком далеко.
Вся площадь взорвалась восторженными криками, по большей части относившимися к Сеттесу: здесь он был кумиром, любимцем публики. Впрочем, нашлись и такие, даже среди аристократов, что горячо поддерживали Бельфеддора, хотя и без всякой надежды на успех – видимо, исключительно из животной страсти подрать глотку.
Быстрее ветра гиппарионы мчались вдоль стен дворца. Встречные гуляки шарахались прочь, спеша освободить дорогу: слишком часто случалось, что состязавшиеся наездники сбивали с ног неосторожных прохожих. Бывало, что пострадавшие умирали прямо здесь, на мраморных плитах Императорской площади, при этом виновных невозможно было призвать к ответу. По неписаным законам этого места вся ответственность за подобные столкновения ложилась на пешеходов – нечего лезть под копыта.
Немного отвлекшись от гонки, Бельфеддор обратил взгляд вверх, на громаду императорского дворца. Дворец был достаточно хорошо освещен, и Бельфеддор смог разглядеть фигуру человека, облаченного в пурпурную тогу советника, стоявшего на террасе. Перегнувшись через перила, советник взглянул на наездников, но, кажется, тут же утратил к ним интерес.
– Не отвлекайся! – окликнул демон Бельфеддора. – Богатенький обходит нас уже шагов на пятьдесят. Я чувствую, как ты сдерживаешь Мрака. Зачем? Дай ему волю.
– Не сейчас, – ответил Бельфеддор. – Еще не время. Пусть пока Сеттес потешит себя надеждой на легкую победу.
– Как бы его надежда не оправдалась, – проворчал демон.
Соперники обогнули императорский дворец и помчались назад, на площадь у полуночного выезда.
– Вот теперь пора, – произнес Бельфеддор. – Ну Мрак, покажи этому благородному сборищу, на что мы способны.
Соперники вылетели из-за угла дворца и помчались к заветному копью. На глазах у изумленной публики Мрак вдруг прибавил ход, быстро сокращая расстояние до противника. Это казалось невероятным – на некоторое время над площадью повисла тишина, столь велико было изумление толпы. И Сеттес, и все прочие завсегдатаи Императорской площади видели в вороном жеребце Бельфеддора лишь боевого гиппариона, пригодного для дальних переходов и таранного удара на поле боя. Именно на таких гиппарионах, обладающих исключительной выносливостью, но совершенно не пригодных для быстрой скачки, разъезжали странствующие воины и ногарские солдаты. Откуда этим богатым бездельникам было знать, что Ксеттос всерьез готовил своего жеребца к большим скачкам на Арене в Аттоко. Больше года опытнейшие конюхи тренировали Мрака и добились того, что теперь в жеребце странным образом сочетались тяжелая мощь и легкая стремительность.
Сеттес нещадно нахлестывал плетью своего гиппариона, тот рвался вперед, хрипя и выбиваясь из сил. Но уже ничто не могло спасти аристократа от поражения. Мрак легко вырвался вперед на целый корпус и первым пересек копье.
Толпа взревела: впервые непобедимый Сеттес был посрамлен – и даже не равным ему аристократом, а простым бродячим воином. Необычное происшествие вызвало настоящую бурю эмоций, многие пожалели, что не сделали ставок.
Подъехав к Аттаннасису и Аттеконносу, Бельфеддор спешился и принялся натягивать свои доспехи. Аттеконнос от изумления не мог произнести ни слова – он лишь восхищенно качал головой, а юноша веселился вовсю, откровенно потешаясь над побежденным Сеттесом.
– Ты был неподражаем, друг мой! – весело воскликнул он, помогая Бельфеддору облачиться в доспехи. – Ты только посмотри на Сеттеса. Впервые вижу его таким удрученным. Он даже не пытается скрыть свою досаду. Наконец-то нашелся хоть один человек, сумевший утереть нос этому гордецу. Ты просто спихнул Сеттеса с пьедестала, на который подняла его толпа.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});