А может, и сделает. Может, из таких и получаются лучшие маги. Правда, на волшебство времени не остается: все о высоких материях, чести да принципах.
Я хихикнула, представив Квентина, вещающего перед юными чародеями. Квентин недоуменно посмотрел на меня и вдруг чуть улыбнулся. Я неуверенно улыбнулась в ответ.
Так-то лучше. Завтра утром посмотрим, кто из нас кто.
Я накрылась плащом до подбородка. Звезды мигнули, уходя вверх, и я долго падала в уютной темноте. Еще чуть-чуть, и я коснусь дна… еще немного…
В следующее мгновение кто-то бесцеремонно потянул за плащ.
— Галавер! Галавер, соня!
— А? Что? Где? — Я с трудом приоткрыла глаза.
Вокруг все было вверх дном: попутчики спешно сгребали разобранные вещи, охорашивались, суетились, поминутно наступая друг другу на ноги. Квентин, морщась, ощупывал голову.
Я немедленно высунулась в окно. И ахнула, Мы ехали через дубовую рощу. Вокруг блестели косые солнечные лучи. Многовековые деревья, закрывая обзор, поднимались из туманной травы, а за ними вниз и вверх шли волнами холмы.
Впереди, по другую сторону, один-единственный холм уходил в небо. Замок на вершине казался его продолжением: такой же кряжистый, утренний и чистый, как дубы вдоль дороги. А за холмом, за замком…
— Галавер, — подтвердил дедок. — Кленовую улицу отсюда еще не видно, но скоро, скоро уже.
Он мечтательно прищелкнул языком.
— Жена обрадуется…
— Представляю, как нам в замке обрадуются, — сонно проговорила я. — . Надеюсь, у них не в обычае встречать новичков с огоньком.
Все вдруг как-то нехорошо замолчали.
— Так вы к магам в замок едете? — переспросил торговец. — Учиться?
— Да, — медленно ответила я. — Квентин — наверняка, я — может быть.
Квентин обреченно вздохнул.
— Могли бы и предупредить! — сверкнула глазами женщина. — Думаете, кто угодно согласится ехать с диким огнем?
— Пламя пламени рознь, скрипуче возразил длинноносый лекарь. — Ехали всю дорогу. Что, сейчас парень зевнет — и полкареты долой?
Квентин почесал в затылке.
— Ну, я не стал бы так ставить вопрос…
Попутчики, увлеченные лакомой темой, оторвались от древних стен, и я уставилась в противоположное окно. Вот он, замок Галавер! Какой, должно быть, вид с этих башен: бескрайние поля, лес и река…
Да, здесь жили драконы. На башнях кольцами свернулись каменные статуи; огромные окна фасада, распахнутые настежь, могли бы вместить любые крылья; над крышей четверо драконов застыли в полупрыжке.
Я вгляделась: на темной черепице сидела фигурка в голубом. Ветер трепал длинные косы. Лица с такого расстояния не было видно, но почему-то я чувствовала, что она смотрит прямо на меня.
Женщина подняла руку. Что-то блеснуло, и луч света пойманным воробушком метнулся от кареты к замку.
Подзорная труба, вот так так! Нас ждут? Голоса остальных меж тем становились все громче. Я встряхнулась.
— …Не дал бы огненное имя, если бы не был уверен, что мы вырастем и доберемся до Галавера, — говорил Квентин. — В конце концов, маги не изверги, не чудовища.
— Война не так давно кончилась, — торговец отвел взгляд. — Драконов скинули, да, и без магов бы не обошлись. Но мир не без перемен: где под драконами жилось привольно, жизнь теперь обмозговывают заново. А чародеи в этом не помощники. «Думай головой! Иди своей дорогой!» — вот все, чего от них дождешься. Я свой путь вижу: не один десяток домов построил, но кого-то и невеликий груз раздавит.
— Так волшебников не любят, потому что они мыслят по-другому? И призывают к этому остальных?
— Не то что не любят: не всем по душе перемены, только и всего.
— Ох, да не слушайте его! — возмутился дедок. — Развели ученый спор, мыслители, а всех мыслей — где бы позавтракать. Проще все. Матери боязно, когда ребенок огнем плюет, так чего от остальных ждать? И других детей от такого крохи подальше уведут, и дома одного не оставят. Раньше, до войны, совсем плохо было, а родился бы ты на юге, ты, может, до Галавера и не дожил бы. На севере волшебников меньше, да и спокойнее. Натрут разок-другой снегом, всего и делов.
Я невольно поежилась.
— А сейчас?
— Сейчас зовут местных чародеев. Те успокоят, научат дышать, имя огненное дадут и посоветуют, чтобы купали почаще да закаляли: и ребенок здоровый, и огня нет до поры до времени.
Вот почему нянюшка требовала, молила, чтобы я не заикалась никому про огненное имя! Ей ли, южанке, драконьей невесте из Вельера, не знать, как «любили» детей — избранников магов.
Пепел, как же хорошо, что я родилась в Теми!
Я глянула в окно, переводя дыхание. Замок остался позади, и экипаж гулко катился по круглым булыжникам. Слева появились сходни к воде: мы ехали вдоль канала. Милые, опрятные домики с окнами до земли чинно показывали свою красу, неспешно выстраиваясь у воды.
Мы свернули направо, потом еще раз направо. Мелькнула и пропала короткая улочка, ведущая на рыночную площадь: там жарили рыбу и торговали сладкими грушами. Сонные кварталы открывали окна; навстречу шли и кумушки с рынка, и задорные мальчишки, и степенные горожане стучали каблучки модниц и мела цветные плитки чародейская мантия.
Еще поворот, и мы въехали в широкий двор. У длинного бревенчатого здания в ряд стояли экипажи. «Станция», — подумала я, и оказалась права: после окрика возницы лошади замерли у небольшого столбика.
— Вот и дома, — удовлетворенно вздохнул дедок.
— Что ж, удачи всем нам, — торговец привстал, собираясь выйти. — Вам двоим — теплого приема в замке.
— Спасибо, — я подвинулась, давая ему протиснуться. — Квентин… вылезаем? Или сразу обратно?
— Подожди. — Квентин обернулся к лекарю: — Скажите, в Херре много людей погибло?
— Нет, — спокойно ответил тот. — Была большая паника. Кого-то чуть не затоптали, кто-то покалечился. Но смертей не было: обошлось.
Квентин молча кивнул. Я не видела его лица.
Лекарь, прихрамывая, выбрался из кареты. Женщина, подхватив короб, последовала за ним. Торговец со сказочными картами уже скрылся за поворотом, и я невольно вздохнула: удастся ли увидеть еще одно такое чудо?
Кто-то дернул меня за рукав. Пепел его запороши, да сколько можно? Такими темпами у меня скоро вся одежда на лохмотья изойдет!
Я повернулась. Дедок, оставив черствые пирожки на сиденье («авось кто скушает», — словно наяву услышала я), протягивал мне ключ, вырезанный из бересты. На бороздке красовался кленовый лист и цифра.
— Клен… шесть. Седьмой дом по Кленовой улице, — догадалась я, — и вы делаете ключи?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});