— Хорошо, — и впилась ногтями в ствол дерева. Яблоня, кажется, не почувствовала боли.
После я в последний раз призвала к великой силе своих предков, той, что в моих руках причиняла страдание даже мне самой. Я кашляла, давилась магией, которой когда-то боялась, которой было слишком-слишком много! Это продолжалось какое-то время. Может, час, может, два, может, всего несколько минут. Но в конце. был лишь пепел. И пустота внутри, которую я должна буду чем-то заполнить.
* * *
— Ты слабак! Слабаком был, слабаком и остался! — пренебрежительно бросил кто-то за поворотом коридора. Я поморщилась, не желая встревать в чужие разборки, но при этом понимая, что придётся, так как за поворотом были двери наших с Дирлихом супружеских покоев. Мне были необходимы отдых и сон: вырывание с корнем императорского дара оставило после себя определённый след.
— Ты не сберёг её, — раздался в ответ дрожащий голос. Дирлиха? Я прислонилась спиной к стене, передумав поворачивать прямо сейчас. То, что связано с моим мужем, собираюсь ли я разорвать наш брак или нет, имеет для меня значение. Мне нужно знать, в чём дело. — Как ты посмел не сберечь её?!
— Я?! — ответил ему первый мужской голос, в котором отчётливо слышалась злость. — Это из-за тебя она умерла! Ты не навещал её годами, а она, даже сгорая от магического истощения, просила меня привести тебя.
— Ты сам не позволил ей со мной видеться! И запретил мне появляться в твоём доме! — зарычал Дирлих, и я услышала звук удара и лёгкое звяканье. Осторожно выглянув из-за угла, я увидела, что мой муж схватил за грудки и прижал к стене. человека.
Это определённо был человек: его выдавали тёмно-карие глаза под густыми бровями. Он был хорошо сложен и довольно могуч на вид для своей расы, одет в тёмный сюртук с серебряными цепочками, обут в высокие испачканные сапоги(полагаю, виной выбору обувки и грязи был дождь). Мужчина был красив. У него был знакомый прямой нос, волосы его были того же оттенка, что у Дирлиха, но чуть длиннее. И я начала подозревать, кем именно может оказаться незнакомец.
— И что ты за мужчина, если тебя останавливают слова? — зло бросил мужу в лицо человек, хотя ногами едва доставал до пола: над Диром явственно брали верх инстинкты демона, прорывалась истинная сила. — Тем более те, что были произнесены шестнадцать лет назад?
— Мужчина, верный своему слову, — всё так же рыча, ответил муж. — Ты сам говорил, что за свои слова придётся понести ответ.
— Допустим, — согласил его собеседник, но в голосе слышался яд. — Но письма! Тебе приходили письма! Если бы ты ответил на них и подавил свою гордыню, то твоя мать могла бы выжить! Но ты их даже не читал, верно?
Дирлих разжал руки и отступил. Взгляд его был потерянным. Оба мужчины были настолько заняты разговором и друг другом, что совсем меня не замечали.
— Какие письма?
— Она писала тебе, Дирлих. Я писал тебе, — ответил мужчина, поправляя лацканы. Лицо его было искривлено, как от боли. — Просила приехать. Она хотела, чтобы мы примирились. И я был готов это сделать, хотя ты отрёкся от меня и сбежал из дома, будучи глупым тринадцатилетним мальчишкой.
— Я не получал никаких писем, отец, — Дирлих прислонился к стене, зарывшись пальцами в волосы. — Когда она писала?
— К чему этот спектакль?! Письма направлялись прямиком во дворец вместе с демонами на протяжении последних двух недель!
Дирлих стукнул себя затылком о стену. Я прикрыла рот ладонью, сдерживая поражённый вздох.
— Моя жена была при смерти. Из-за действий её отца во дворце была напряжённая обстановка, не каждого пускали… А я… я был с женой… она нуждалась в уходе…
Дирлих закрыл глаза, морщась и сдерживая слёзы. Мужчины редко позволяют себе плакать. Только когда им очень-очень плохо.
— Была? Сейчас она в порядке? — уточнил отец моего мужа.
— Да, она. только очнулась.
— Тогда ты сумел спасти хотя бы одну из женщин, что тебя любят, — мрачно сказал человек. — Её жизнь стоила жизни твоей матери?
Если бы императорское пламя всё ещё было при мне, то прямо сейчас оно вышло бы из-под контроля. Что бы ни случилось с матерью Дирлиха, а я обязательно выясню об этом во всех подробностях, его отец не имеет права обвинять Дира в её смерти. Тем более если
он даже не знал о том, что его мать умирает. Тем более если он ухаживал за собственной женой.
— Позвольте встречный вопрос: почему вы не явились лично? Ваша давняя злость на сына стоила жизни вашей жены? — я вышла из-за поворота коридора, не стыдясь того факта, что подслушала разговор. Встав рядом с мужем, удивлённым моим появлением, я осторожно взяла его за руку и, поднеся к лицу, ласково поцеловала костяшки, успокаивая.
Его отец оглядел меня с неприкрытой неприязнью: сейчас я меньше всего походила на высокородную аристократку адского двора, болезненно бледная, в испачканных доспехах и с грязными волосами. Однако меня мой вид не смущал, а потому мужчина получил в ответ не менее неприязненный взгляд с моей стороны.
— Полагаю, вы и есть жена моего сына, — сказал отец Дирлиха, соизволив поклониться мне, как представительнице императорского рода демонической империи.
— Несчастлива познакомиться, лорд ашара Кризейл, — кивнула я, не желая вести с ним светские беседы. — И по-прежнему ожидаю от вас ответа.
Мужчина не посмел так же открыто нагрубить мне. Вместо этого человек перевёл взгляд на сына, который притянул меня к себе за талию, не стесняясь моего потрёпанного внешнего вида и выказывая молчаливую поддержку. Дирлих не осаждал меня в присутствии знатного чернокнижника из Талеры.
— Вижу, в вашей семье царит согласие, — хмыкнул лорд ашара Кризейл. — Мой сын нашёл жену себе под стать.
Несмотря на то, что слова мужчины были пропитаны ядом, так как причина нашей свадьбы с Дирлихом всё же была нашёптана сплетниками-демонами сплетникам-людям, я бы желала, чтобы всё было именно так, как он сказал. Тогда и принять однозначное решение насчёт судьбы этого брака оказалось бы проще.
— Не пытайся задеть Изиру, отец, — сказал Дирлих, задвигая меня себе за спину. — Ты не имеешь на это никакого права.
Не ожидая подобной защиты от мужа в столь расстроенном состоянии, я несколько раз удивлённо моргнула, глядя на его широкую спину.
— Это твой ответ? — зло спросил человек. — На поставленный ранее вопрос?
Дирлих дёрнулся, но я, успев справиться с удивлением, положила руку ему на плечо и слегка сжала, предостерегая от резких движений и действий, о которых он потом может пожалеть. Поравнявшись с мужем, я во второй раз напомнила лорду ашара Кризейлу о том, что он должен мне кое-что сказать.
— Моя жена задала вам вопросы, отец, — сквозь зубы произнёс Дирлих, беря меня за руку и переплетая наши пальцы.
Чернокнижник обратил внимание на его жест и одарил сына полным ненависти взглядом:
— Слабак, — после чего развернулся и скрылся за поворотом коридора, из-за которого появилась я.
Мы с мужем остались в коридоре одни. Хотя, не удивлюсь, если не только я сумела подслушать сей примечательный разговор. Я повернулась к Диру и переплела с его пальцами пальцы второй руки. Теперь мы стояли близко, смотрели друг другу в глаза и чувствовали тепло и поддержку друг друга. Прежде чем я успела сказать подавленному мужу, что он ни в чём не виноват, что мы всё узнаем и что это его отец — слабак, а не он, Дирлих притянул меня к себе за руки и коснулся поцелуем макушки.
— Ты бледная, — расцепив пальцы, он подхватил меня на руки. — Зря ты побежала по делам сразу, как проснулась.
Полудемон ногой открыл двери покоев, внёс меня внутрь и уложил на диван. Сам он упал в кресло, внешне устало потирая лицо, а на деле пытаясь скрыть стёкшую по щеке слезу.
Я встала и села на подлокотник кресла, зарываясь пальцами ему в волосы.
— Твой отец — просто жалкий трус, не способный признать свои ошибки, ты ведь это понимаешь?
Дирлих усадил меня с подлокотника себе на колени. Так сидеть было гораздо удобнее и теплее.