Читать интересную книгу Бомба в Эшворд-холле - Энн Перри

– Я связан с полицией. И мне никто ничего не говорил. Я видел все сам.

Ирландец не сводил с Питта глаз:

– Вы… действительно?

– И что вы собираетесь предпринять? – спросила миссис Макгинли. – Значит, кто-то все-таки сумел пробраться в дом? А я думала, что здесь есть люди, обеспечивающие нашу безопасность… Это дело рук протестантов. Они не желают, чтобы новое правительство было узаконено. Все та же старая песня! Когда они не могут убедить нас или же действовать в соответствии с законом, они нас убивают. Одному Богу известно, кровью скольких мучеников залита Ирландия…

– Успокойся, – оборвал ее муж. – Да, если мистер Питт полицейский, то это просто позор, что он не сумел защитить Гревилла; но даже если он не смог, это не значит, что мы должны обвинять всех подряд. Сделай милость, попридержи язык. Это, по крайней мере, ты можешь… если, конечно, тебе не известно что-то такое, о чем следует рассказать мистеру Питту. – Рот его искривился в иронической усмешке. – Например, о твоем друге Мойнихэне…

Он был груб и насмешливо жесток, но Томас вряд ли мог осудить его за это.

Айона покраснела от ярости, но ничего не возразила.

– Когда вы вчера вечером легли спать? – спросил суперинтендант.

– Я ничего не слышал, никакого шума, – ответил Лоркан.

– Мистер Макгинли, это не был наемный убийца, проникший извне. Мистер Гревилл был убит кем-то из живущих в доме. Скажите, когда вы легли спать? – повторил полицейский свой вопрос.

– В четверть одиннадцатого или около того.

Ирландец наградил Питта холодным, вызывающим взглядом.

– И позже я из своей комнаты не выходил, – добавил он сухо.

Затем Лоркан круто повернулся, взглянув на жену, ожидая, как она ответит на вопрос полицейского.

– Вы были один? – настойчиво расспрашивал его Томас, не очень, однако, рассчитывая на сколько-нибудь удовлетворительный ответ. По закону, жена не может свидетельствовать против мужа, а значит, и свидетельство мужа в данном случае тоже не имеет законной силы.

– Нет, – отрывисто сказал Лоркан, – со мною некоторое время был мой камердинер, Хеннесси.

– А вы можете назвать точное время?

– От четверти одиннадцатого до без десяти минут одиннадцать.

– Вы помните так точно?

– На площадке стоят часы, и я слышал, как они били.

– Камердинер задержался у вас надолго. Чем он был занят все это время?

Лоркан словно бы слегка удивился, но ответил довольно охотно:

– Мы говорили о моей охотничьей куртке. Мне она очень нравится, а он думает, что мне пора ее сменить. А еще мы толковали о сравнительных достоинствах лондонских и дублинских портных, которые шьют рубашки.

– Понимаю. Спасибо.

– Вам могут быть полезны эти сведения?

– Да, благодарю вас. А вы, миссис Макгинли, где были вы?

– Я уже сказала вам. – Айона холодно взглянула на Томаса. – Я оставалась в своей комнате. Со мной некоторое время была моя горничная: она помогала мне переодеться на ночь и, конечно, убирала мое вечернее платье.

– Вы не помните, когда она ушла?

– Нет, не помню. И если бы я что-нибудь видела, то сказала бы вам; но я не видела и не слышала ничего.

Питт прекратил расспросы. Сейчас у него не было оснований подозревать этих людей. Однако Хеннесси надо было проверить.

Полицейский поблагодарил супругов Макгинли и отправился к Фергалу Мойнихэну. Тот был один в биллиардной, чрезвычайно расстроенный – и одновременно раздраженный.

– Из полиции? – переспросил он сердито, когда Томас представился. – Думаю, вы бы с самого начала могли быть поискреннее, суперинтендант. Ваша скрытность была не обязательна.

Питт не позаботился скрыть несколько насмешливую улыбку.

Фергал вспыхнул, и полицейскому показалось, что этот человек скорее уязвлен, чем растерян. Ему было неловко от того, что его публично застали с Айоной Макгинли, но он не стыдился своих чувств к ней. Более того, он готов был защищать их и даже гордился ими. Так часто бывает с безумно влюбленными.

Мойнихэн мог отчитаться почти за весь расследуемый промежуток времени, подробно рассказав, где он был и что делал, но выяснилось, что у него была возможность выйти из комнаты незамеченным и дойти до ванной Гревилла.

– Но я не выходил, – настойчиво убеждал он Томаса.

Следующим Питт расспросил О’Дэя.

Тот стоял перед горящим камином, засунув руки в карманы. Он не сделал ни малейшего намека на неудачу, постигшую суперинтенданта, отвечающего за безопасность собравшихся, но тщательно сохраняемое равнодушие, написанное на лице Карсона, явно говорило, что он об этом думает.

– Не понимаю, чем могу вам помочь, – пожал он плечами. – Вы сказали, что это не несчастный случай? Значит, вы полагаете, что произошло убийство?

– Да, боюсь, что так.

– Понимаю. Но я представления не имею, кто его мог убить, суперинтендант. А вот почему это сделали – легко могу догадаться. Переговоры имели все шансы увенчаться успехом. А среди радикальных и склонных к насилию националистических фракций многие этого не хотели бы.

– Кого вы имеете в виду – тех, кого представляет мистер Дойл, или сторонников мистера Макгинли? Или вы считаете, что к нам как-то проникли другие фракции? Например, под видом кого-нибудь из камердинеров действует фений?

– Не вижу, суперинтендант, почему бы камердинеру не быть одновременно фением.

– Нет, конечно. Но почему они желают, чтобы переговоры провалились?

О’Дэй улыбнулся.

– Вы политически наивный человек, суперинтендант. По необходимости, любое соглашение может стать компромиссом. Но есть люди, которые даже единственную уступку врагу рассматривают как предательство.

– Но тогда зачем они сюда явились? Ведь их сторонники обязательно сочтут их предателями.

– Совершенно верно, – снисходительно одобрил полицейского Карсон. – Но ведь не все на самом деле являются теми, кем кажутся или прикидываются. Я не знаю, кто убил Гревилла, но если я могу вам чем-то помочь, то приложу к этому все усилия. Хотя теперь, когда переговоры столь драматично закончились, я не уверен, каким образом я смог бы это осуществить.

Его гладкое лицо было немного бледнее, чем Питту сперва показалось в свете ламп. Выглядел он, в общем, усталым и разочарованным, словно уже истратил все свои нравственные силы и был опустошен до дна.

– Но переговоры не обязательно заканчивать, – ответил Томас. – Мы ведь еще не знаем решения Уайтхолла.

О’Дэй горько улыбнулся, и за этой улыбкой таился опыт целой его жизни, бурный, сложный и загадочный.

– Да, мистер Питт, именно, – вздохнул он. – Но расскажите, когда и как был убит Гревилл? Я думал, что он поскользнулся, выходя из ванны: однако вы говорите, что это не так…

– Его ударили, когда он еще был в ванне, – поправил его суперинтендант. – И потом, очевидно, столкнули под воду. Камердинер сказал, что наполнил ванну в двадцать пять минут одиннадцатого и что мистер Гревилл раздевался не больше пяти минут. При этом он никогда не принимал ванну дольше, чем десять-пятнадцать минут, а после этого иногда просил снова принести горячую воду, но делал это не часто. И когда Уилер снова поднялся наверх без четверти одиннадцать, он решил, что мистер Гревилл уже лег спать. Теперь мы знаем, что в это время он был уже мертв.

– Понимаю. Значит, его убили в промежуток между четвертью одиннадцатого и без четверти одиннадцать.

– Наверное, все же около половины одиннадцатого. Вода в ванне была мыльной. Значит, у него было достаточно времени, чтобы вымыться.

– Понимаю. – Карсон прикусил губу, едва заметно улыбнувшись. – Увы, я могу кое-что сказать лишь о камердинере мистера Макгинли и о самом Макгинли. Они тогда вызвали у меня раздражение. Я шел по коридору и увидел, что на пороге комнаты Макгинли стоит его слуга. И так он стоял, по крайней мере, минут двадцать. Я точно знаю, потому что оставил свою дверь открытой и слышал их разговор. А обсуждали они мастерство портных, шьющих рубашки. Призна́юсь, я прислушивался к их разговору с некоторым интересом. Мне очень нравится покрой рубашек Макгинли, но я бы очень не хотел, чтобы он об этом узнал.

Питт тоже не сдержал улыбки при виде О’Дэя, несколько смущенного своим прозаическим интересом. При этом его сообщение подтвердило то, что говорил Лоркан. Таким образом, число подозреваемых сократилось на трех человек, и эти трое к тому же весьма неохотно стали бы друг друга защищать.

– Спасибо, – искренно поблагодарил полицейский Карсона. – Вы очень мне помогли.

О’Дэй лишь что-то проворчал в ответ, закусив нижнюю губу.

Кезия пришла в ужас от сообщения Томаса. Они не спеша прогуливались по усыпанной гравием подъездной аллее, а сырой ветер дул им в лицо. В воздухе пахло только что вспаханной землей, влажными листьями и последней скошенной с лугов травой. Ирландка резко обернулась к суперинтенданту, кровь отхлынула у нее от щек, а глаза сверкнули.