Гном отобрал у Лавима плащ цвета молодой сосны, подбитый кроличьим мехом, – плащ по размеру как раз подходил Кельде, – выбрал ей прочные ботинки, с двумя слоями замши, утепленные гусиным пухом.
– Если не ошибаюсь, эти ботинки как раз то, что ей нужно.
Лавим осмотрел вещи и сказал, что теперь Кельда будет одета намного теплее, чем любой из них.
– Она и мерзла сильнее, чем любой из нас, – сказал Станах, – но теперь она хоть не будет мерзнуть. Послушай, отнеси-ка все эти вещи ей сейчас, а? Ну а потом сходи за Тьорлом. И вот еще что, Лавим…
Держа в руках ботинки и плащ, кендер обернулся.
– Да?
– Прежде чем пойдешь искать Тьорла, вытряхни-ка свои сумки, да получше.
Лицо Лавима выражало полное недоумение. А Станах добавил:
– И не рассказывай нам больше сказок о том, как вещи сами прыгают к тебе в карманы. Ну ладно, ладно, ступай, Лавим.
Оставшись один, Станах почистил свою одежду и задумался.
Да, он делал то, что должен был делать. Ни Кельду, ни Тьорла он больше не убеждал, что Хаук еще жив. Кельда сама убедила себя: Хаук жив потому, что жива она.
Когда они еще шли по лесу, Кельда рассказала гному о том, как Хаук отдал ей Меч. Рассказывала очень взволнованно, даже голос ее дрожал.
Теперь Станах был уверен, что девушка ни за что Не согласится с Тьорлом, если он будет против того, чтобы передать Меч магу. Кельда убеждена, что полупьяный бродяга, отдавший ей Меч, сейчас, словно палладии, защищает ее от мага дерро, – от мага, беспощадно убивающего всех из-за Меча Бури.
Может быть, Хаук и вправду защищает ее, если он еще жив; но Станах был убежден, что Хаук уже убит Рилгаром.
Станах закрыл глаза.
Как только они встретятся с магом, Меч Бури в одно мгновение будет перенесен в Торбардин – прямо в руки Хорнфела; Кельда и Тьорл даже понять не смогут, что случилось. Станах должен будет изо всех сил постараться как можно дольше внушать девушке надежду на то, что она спасает Хаука.
Имеет она право на Меч? И да, и нет! Такое право есть только у гномов. У одного гнома – у Хорнфела…
Тонкие пальцы коснулись его плеча. Станах открыл глаза и увидел стоящую передним Кельду.
– Станах? Ты как, готов в путь?
В этом покинутом жителями городе она всетаки ухитрилась вымыться. На ней был шерстяной охотничий костюм, замшевые ботинки и зеленый плащ. Меч Бури висел в Ножнах на поясе.
– Да, готов, – сказал он. Потом посмотрел на Меч. – А ты в состоянии нести его и дальше? Глаза Кельды сверкнули.
– Я уже несла его долго-предолго!
– Да, и спотыкалась на каждом шагу. Лес Квалинести – это не Старая Гора. Все будут думать: раз у тебя меч, то ты умеешь им пользоваться. Ты понимаешь, о чем я говорю?! Тебя убьют прежде, чем ты успеешь унести ноги куда-нибудь подальше. Позволь мне помочь тебе и нести твой меч или, если это тебя не устраивает, отдай его своему другу эльфу.
Кельда покачала головой.
– Меч пока еще мой.
– Но ты, по крайней мере, научись носить меч. – Он показал пальцем на ножны. – Затяни пояс потуже, чтобы ножны не били тебя по ногам.
Кельда затянула Пояс. Меч действительно стал ей меньше мешать. Она посмотрела на Станаха и улыбнулась.
– Что еще?
– Еще найди себе подходящий нож. Мечом ты все равно защитить себя не сможешь.
Внезапно, без какой-либо видимой причины он рассердился на Кельду. И на себя. Станах повернулся и прошел через комнату к окну. Посмотрел вниз, во Двор. 'Это лучше, чем видеть боль в глазах Кельды.
Осиновые листья кружились над двором, гонимые ветром. Их шуршание было единственным звуком в этом печальном, пустынном городе. В молчащем Квалиносте повсюду бродили призраки. Призраки и память. Или голос его совести?
Огромный черный дракон тридцати футов длиной вынырнул из облаков и спикировал над хребтами восточного Квалинести. Серебристая Солинари уже давно зашла, но кроваво-красный свет Лунитари заливал все вокруг, и этот свет сверкнул на его чешуе, на когтях и острых зубах, а также в мутных, словно застывших глазах. Его драконье имя было Севрист, сам себя он звал Темная Ночь.
Дракон поймал крыльями ветер и полетел к заросшим чахлым лесом хребтам на границе между Квалинести и Гномскими горами. Дракон не любил яркого солнечного света, он любил тьму: ночью он видел великолепно. Холодный лунный свет смотреть ему не мешал, но лучше всего он видел в такие ночи, как вот эта, когда даже и луна закрыта облаками.
Он смотрел на землю внизу, словно человек, изучающий хорошо составленную карту. Спустившись пониже, он пронесся над лесами к востоку от озера Кристалмир и дальше, над низкими холмами, что опоясывали Равнины Дергота, которые гномы называли Равнинами Смерти.
Темная Ночь был послан Верминаардом к Рилгару в Торбардин. Если гном примет предложения Верминаарда, его вскоре будут называть Повелителем. А он, конечно, примет предложения. Гном этот был хитрым, самолюбивым, злобным и едва ли не сумасшедшим. Душа у него почти такая же черная, как у черных драконов. Сейчас Рилгар с нетерпением ждал посланника из Пакс Таркаса. Севрист должен будет какое-то время служить новому Повелителю.
Дракон был как бы подарком Верминаарда Рилгару. А у всех его подарков обязательно есть зубы. Даже сейчас, собираясь сделать Рилгара Повелителем, Верминаард уже думал о том, где в Гномских горах будут стоять солдаты его армии. О да, он намеревался впоследствии сместить Тейвара, самому узурпировать власть и провозгласить Торбардин своей крепостью. Севрист все это знал. Знал он и еще кое-что.
Ветер был пронизывающе холодным, но это черному дракону было приятно. Темная Ночь, улыбаясь, летел над болотами и лесами, над равнинами и горами и вот очутился уже в окрестностях Торбардина.
«Что верно, то верно, – думал дракон, – у всех подарков Верминаарда есть зубы, а мои, разумеется, острее других».
«Пусть гном сделает то, что должен сделать, – сказал Верминаард дракону. – А ты должен оказывать ему любую помощь, которая ему понадобится. Ну а когда Совет Танов перестанет существовать, то…»
Что ж, спасибо Верминаарду за развлечение. Дракон произнес магическое заклинание страха и тьмы. Сегодня ночью в темной пещере под Торбардином, он будет сладко спать, и ему приснятся гномы – жалкие создания, в страхе умирающие неизвестно из-за какой болезни…
Глава 11
Холодный ночной ветер пролетел над долиной, встряхнул ветки сосен и обрызгал дождем белый лед, лежащий на плечах горы, в каменных недрах которой находился Торбардин.
Женщины с детьми на плечах и мужчины, в глазах которых уже почти погасла надежда на помощь, стояли у подножия горы со стороны Южных ворот. Совсем немногие, поеживаясь от ночного холода, с интересом разглядывали ворота, большинство на них и не смотрело – они чувствовали только усталость и холод.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});