Даже Зубов на второй план уходит.
Тем более, что ему там — самое место.
За неделю даже не подошел ко мне, наглец. Значит, не так уж я ему и нужна. И Сонька не нужна.
И это означает, что решение мое — со всех сторон правильное.
Ну вот что за мужики такие пошли, скажите мне? Напор и сила — вот и вся стратегия. А мозги применить — уже тяжко.
Причем, это я вообще не про Зубика. А так… Про общую массу.
У меня сфера деятельности — исключительно мужская, потому много чего успела повидать.
И чего-то картина безрадостная.
На общем фоне становится понятно, что Машке, подруге моей единственной, очень сильно с мужем повезло. Ее Вадим столько усилий приложил, чтоб ее завоевать… Черт, это отдельной поэмы достойно. А я еще не все подробности знаю, так, в краткой версии.
Но суть в том, что там были плохо преодолимые обстоятельства, которые Вадик преодолел с честью.
Но таких мало, к сожалению.
Конечно, у Вадика перед глазами пример его отца и всей его компании. Иногда смотрю на них и прямо жаль, что все заняты.
Остается по-хорошему завидовать их женщинам и лишний раз находить подтверждение теории, что хороших мужиков разбирают еще щенками.
Мысли о собственной грустной судьбе мелькают и пропадают, градус накала не снижая.
Я сижу, полностью погруженная в работу, потому что в неожиданно понимаю, что надо бы чуть-чуть подправить… И упускаю момент, когда начальство появляется на пороге.
В джинсах и пуловере, Васильев выглядит уже не безумным ученым, а вполне себе земным, нормальным мужиком.
Он видит меня и удивленно здоровается.
— Екатерина Михайловна, не ожидал вас здесь увидеть… Неужели, Семен Владимирович вас так сильно загружает?
Вопрос риторический, потому что Васильев не останавливается. Проходит к себе. И вообще, выглядит человеком, случайно зашедшим на работу.
Ноута у него, кстати, нет в руках, наверно, сначала к Витале на третий зашел, а потом сюда. Мог бы и не заходить, скорее всего. То есть, мне дико повезло!
Катя, это — явно твой шанс! Вперед, Катя!
— Евгений Федорович! — я скребусь в дверь кабинета, делаю умильную рожицу, — у меня есть вопрос, можно?
— Да, Екатерина Михайловна, заходите.
В отличие от своего младшего коллеги, Васильев со мной не фамильярничает, держится подчеркнуто вежливо и дистанцировано. И очень мне этим импонирует.
— Я бы хотела с вами по поводу своей работы пообщаться…
— А, той самой, по технологии ультра-твердых?
То, что он помнит суть моей работы, невероятно вдохновляет.
— Да! Вы знаете, у меня есть кое-какие исследования…
— Так-так…
— Да, я бы хотела вам их показать, просто, чтоб вы посоветовали мне, в верном направлении я двигаюсь? Я понимаю, что у вас, скорее всего, нет времени, но, может…
— Ну почему же нет? Она у вас с собой?
— Да…
— Давайте. Только учтите, что с рабочего компьютера информация будет проверяться в любом случае… Не боитесь?
— Нет! Буду рада!
— Ну, тогда несите.
— Что… — тут я теряюсь. Такого развития событий я даже в самых лучших своих мысленных сценариях не видела, — прямо сейчас?
— Конечно, чего тянуть? Или у вас все на бумаге? Но ничего, разберусь.
— Нет, у меня все в рабочем компьютере…
— Пересылайте.
Я бегу к себе, мгновенно перекидываю материалы на почту руководителю. Там, конечно, далеко не все, основная часть у меня на домашней машине, а здесь только результаты. Я их специально утром сегодня переслала себе на рабочую почту. Словно чувствовала, что пригодится.
И вот! Интуиция не подвела! Снова!
Мы с Васильевым сидим примерно минут пятнадцать молча, пока он изучает то, что я прислала. А потом я еще минут пятнадцать отвечаю на его вопросы. И вопросы эти… Ух! С меня семь потов сходит! Я так на защитах курсовых не нервничала! И, чувствую, дипломная после такого будет плевым делом!
После того, как я, как мне кажется, толково и логично поясняю нюансы, Васильев еще минут десять сидит, что-то сосредоточенно изучая в моей работе.
Делает пометки прямо по ходу изучения, что-то пересчитывает. Хмыкает. Опять пересчитывает.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Потом откатывается в кресле от стола, смотрит на меня, разглядывает так, словно в первый раз видит.
Так. Сейчас будет беседа. Так. Я собираюсь снова. И до этого-то не расслаблялась, а сейчас, чувствую, надо вообще все резервы собрать.
— Катя… Могу вас так называть?
Киваю.
— Катя… У вас, помимо того, что представлено здесь, имеются еще расчеты, так?
— Да.
— И они, судя по тому, что я сейчас перепроверил, верные?
— Да.
— А кто еще с вами работал в этой теме? Ваш руководитель? Его идея?
— Нет. Только я. Эта тема меня давно интересовала, я специально изучала… Переводила статьи, доклады участников Сиднейского форума…
— Интересно… И давно вы работаете в этом направлении?
— Уже два года.
— И до сих пор никому не показывали… этого?
— Нет… Только вам, когда работу прислала до начала практики. И там немного другое, малая часть…
— Вот как? — он оживляется еще больше, — а основное у вас, как я понимаю, не здесь?
— Нет.
— Хорошо… — он барабанит пальцами по столу, разглядывает меня уже без удивления, а с напряжением, обдумывает что-то. Я терпеливо жду. Маска сладкой дурочки, казалось, прилипшая ко мне навечно, давно сползла. И теперь я не шифруюсь.
Смотрю спокойно, отвечаю кратко. Без хлопаний ресничками и красных щечек.
Карты раскрыты, чего уж там. Терять явно нечего.
— Так, Катя… — наконец, начинает говорить Васильев, — первое: я бы хотел, с вашего разрешения, конечно же, взглянуть на ваши вычисления. Есть у меня ощущение, что они у вас довольно… э-э-э… нестандартны. После я бы хотел пригласить вас, опять же, если вы в этом будете заинтересованы, на другой участок работы. Это секретная разработка, инновационная, потому у всех специальный допуск. Подумайте, прежде чем соглашаться. Это — иной уровень и определенная… несвобода, я бы сказал. То есть, присоединившись к моей группе, вы будете полностью зависеть от государства. Ну и все соответствующие минусы тоже будут. То есть, строгая секретность, невыездность, проверки, гласные и негласные, и прочее… Но вы, судя по вашему поведению, изначально знали, куда идете. И все же… Подумайте. Я вас не вербую, я с вами разговариваю, просто по-отечески, можно сказать. Вы мне в проекте нужны. Если вы и во всем остальном так мыслите, то это, по крайней мере, нестандартно… И свежо. И, возможно, что… Короче говоря, думайте, Катя.
— Мне нечего думать. Я согласна.
Новая деятельность
— Коллеги, это Екатерина Михайловна, мой новый ассистент, — кратко представляет меня Васильев троим серьезным мужикам, одетым в спецкостюмы для нахождения в стерильных помещениях. Я и сама в таком же виде, так что только киваю и продолжаю слушать Васильева.
Он — мой проводник здесь и единственный теперь начальник.
Удивительно быстро все происходит, стоит только решиться на перемены в своей жизни. Собственно, я уже давно на них решилась, иначе бы меня здесь просто не было.
Васильев зря пытался позавчера вечером напугать меня условиями работы и степенью секретности.
Я прекрасно отдаю себе отчет в том, куда иду и во что вляпываюсь. Еще в самом начале, когда только выбирала специализацию на третьем курсе универа, была мысль пойти по более легкому пути, гражданскую химию. Ну а что? Выйду специалистом узкого профиля, буду работать где-нибудь на предприятии… Всю жизнь делать одно и то же, по сути.
Но к тому моменту меня уже увлекла тема, которую я и раскрутила в преддипломную работу, позволившую мне попасть сюда.
И теперь мне предлагают проект, интересный и инновационный! Да какого хрена?
Пусть секретность, это даже хорошо. Гарантированно не останусь без работы, мой ребенок получит льготы для сада и школы… Здесь, в Москве, с этим полный порядок. И уровень другой.