не зверь. Силой не держу.
8.
С трудом разлепляю глаза под настойчивую трель будильника на телефоне. Делать это совсем не хочется. Как и вставать, принимать душ, завтракать и ехать в офис АО "Никос", чтобы начать работать. Ведь для этого я здесь, да?
Мозг лихорадочно ищет возможность трусливо смыться из ненавистного мне теперь города, но, кроме вариантов с членовредительством типа сломать себе обе ноги, ничего дельного на ум не приходит.
Кажется, что я вчера умерла, но сегодня вдруг выясняется, что это никоим образом не освобождает меня от рабочих обязанностей...
Телефон на тумбочке звонит. Приоткрыв один глаз, читаю "Злобин", высветившееся на дисплее, и беру трубку.
- Да?
- Жень, привет! Встаешь? - бодро тараторит мне в ухо Роман.
- Ну так...- сажусь на постели.
- Давай там быстрей. Через полчаса на стоянке. Минивен, который нас забирал в аэропорту. Нам его с водителем выделили на все время командировки. Керефов сказал предупредить тебя. Сам-то себе в аренду мерс взял, - Ромка делает перерыв на завистливый вздох, а потом танком проезжается по моим личным границам, - Кстати, а почему он не сам тебе это все сказал, Жень, я не понял? Вы же вместе - все дела...
Голос Ромки сочится болезненным интересом, от которого меня передергивает. Прикрываю рукой лицо, пытаясь сдержать страдальческий вздох.
Ну зачем? Зачем я ему вчера все сказала? Вот как теперь, а?
- Слушай, Ром. Дамир не хочет афишировать, так что не ляпни ничего при нем, ладно? - вру я первое, что приходит в голову.
- О-ок, - сладко тянет Злобин, видимо, ощущая себя посвященным в дико секретную тайну, - На парковке встречаемся.
- Ок, - вешаю трубку.
Тру глаза и со стоном падаю обратно на кровать. Я не хочу никуда.
Сейчас я проснулась окончательно, и вместо мутной, неосознанной тяжести, бывшей просто общим ощущением, на меня обрушивается каждая секунда вчерашнего вечера. Не хочу перебирать, вспоминать, но кадры так и мелькают в голове, и это такая зубодробительная каша. Никита, Олег, Дамир. Стыдно, больно, бесит...
Резко встаю, иду в душ. Включаю воду погорячей и становлюсь под тугие струи. Пар мешает дышать. Сажусь прямо на кафель, обнимая колени. Вода бьет сверху, стекает по телу и воронкой исчезает в стоке.
Я должна была дать отпор. Должна была.
Сейчас меня такая злость переполняет, что кажется, приду в офис, найду этого козла Каретникова и с размаху заряжу ему по лицу первым попавшимся под руку предметом. Но вспоминаю свое вчерашнее бессилие и...страшно.
Страшно, что опять накатит, и я не смогу ничего с этим сделать. Я ведь и вчера не думала, что все так произойдет. Перебираю в голове как четки каждый момент в попытке найти место, где я могла бы сделать по-другому. А еще, чтобы не думать о том, что было потом, когда Никита ушел. Потому что это еще больней.
Но не получается не думать. Лицо Дамира так и стоит перед глазами. Его полный боли и непонимания взгляд. Его слова...
* * *
- Ну что, нацеловалась, Жень? - каким-то мертвым голосом интересуется Дамир, выдыхая сигаретный дым вбок, - Только зачем же так горько реветь? Если хочется, иди - я ж не зверь. Силой не держу.
Настолько далеко от правды, что действует как хлесткая пощечина. Оглушает, лицо горит. И обидно. Обидно до жути! Как он может так??? Настолько противоречивые чувства, что теряюсь. Не пойму с чего начать: то ли оправдываться, то ли ругаться.
- Я -я...Все не так! Вообще не прав сейчас! - всхлипываю, выдавая в итоге что-то между первым и вторым вариантом.
- А как, Жень? - Дамир чуть склоняет голову набок, смотря на меня, - Прихожу, а ты с ним стоишь - целуешься. Он говорит, что хоть и трахнул бы тебя, но давай как есть оставим. Ты на это плачешь!
Дам повышает голос на каждом новом слове, и я вижу, как слепая ярость вспыхивает в черных глазах.
- Так как, расскажи?! Если есть другое объяснение, объясни уж пожалуйста, Жень! Слушаю тебя! - Дамир тушит сигарету и делает шаг ко мне, сверля исподлобья тяжелым взглядом.
Сглатываю ком в горле, вздергивая вверх дрожащий подбородок. Меня уже так колотит из- за этого вечера, что еле стою на ногах. Понимаю, что он прав, что надо просто рассказать, потому что чем дальше, тем сильнее этот скелет выпадает из шкафа.
Открываю было рот, ловлю на себе его враждебный взгляд и...понимаю, что вот так не могу. Не идут слова. Когда он так смотрит, когда такой злой. Как такое рассказывать? А вдруг он вообще скажет, что это я сама виновата? Просто, потому что накрученный, бешеный стоит? Или…Что я грязная какая-нибудь? У него же…свои понятия…
Я не переживу.
- Давай завтра поговорим, хорошо? Просто поверь, пожалуйста, сейчас, что все совсем не так... Пожалуйста...- выдаю севшим голосом, обнимая себя.
- Ты издеваешься? – Дам буквально ревет уже, сжимая кулаки. Делает еще шаг в мою сторону, и я инстинктивно отшатываюсь назад, от чего Дамир еще больше свирепеет.
- Знаешь, Женька, - цедит он сквозь зубы, раздувая ноздри, - Все! Хватит с меня. Сколько можно прогибаться под тебя? Я уже и мужиком себя не чувствую. Шавка твоя. Все зубы мне вырвала! Что это за любовь такая, когда и спросить боишься лишний раз, и задеть. Когда только один за другим бегает? А другому вроде как нет, и не надо... Насильно мил не будешь, я понимаю. Я переболею лучше, переживу, чем вот так...Тебя другой мужик лапает, а ты мне предлагаешь поверить, что меня обманывают собственные глаза? Во что мне еще поверить, Жень? Что Земля плоская? Что море пресное? И самое страшное, что часть меня уже и готова поверить, лишь бы с тобой. Только как себя уважать потом, а? Задрало всё, Жень...
Каждое слово словно хлыстом свистит над головой, слезы снова текут по