Читать интересную книгу Сталин и евреи - Дмитрий Верхотуров

Конечно, выделение евреев и их вклада в индустриальное развитие Советского Союза во многом искусственное, навязанное тематикой книги. Они работали в многонациональных коллективах, а вовсе не в каких-то особых еврейских коллективах или поодиночке. Даже если они участвовали на вторых ролях и выполняли техническую работу, они все равно ощутимо содействовали успеху общего дела. Достигнутый результат был общим и не делился на процентные национальные нормы.

Выделение евреев носит, скорее, иллюстративный характер и демонстрирует, что сталинская национальная политика, вовлекавшая национальности СССР в общее дело, развивавшая и поднимавшая их уровень, была отнюдь не бесполезной. Пример советских евреев, которых призвали идти в промышленность, показывает, сколь много может сделать небольшая, немногочисленная нация. Полученный результат с лихвой покрыл все усилия и расходы на проведение реконструкции социальной структуры советского еврейства.

И он же показывает, что мнение о тех или иных нациях может быть неверным, вводящим в заблуждение. Про евреев тоже говорили, что они не способны к труду на земле, а оказалось, что они создают в сухой степи передовые хозяйства. Про них говорили, что они не смогут и не захотят работать на заводах, а они заняли среди инженерно-технического персонала очень даже заметное место. Да и не только среди инженеров и техников. Среди 689 тысяч еврейских рабочих, конечно, подавляющее большинство были как раз рабочими непосредственно на производстве. Они тоже существенно укрепляли советскую индустриальную мощь, и о них забывать нельзя. В общем, надо сначала дать нации проявить себя, а потом составлять о ней мнение.

Часть III. Палестинский узел

Глава 9. Какое еврейство выжило в войну?

Советская политика по реконструкции социальной структуры еврейства достигла перед войной полного успеха. И не только тем, что еврейство рассталось, наконец, с местечками и стало в основной своей массе трудящимися. Эта политика нанесла сокрушительный удар по антисемитским настроениям в обществе.

Мы видели, сколь силен и распространен был антисемитизм в первые годы революции. Советская власть заняла по этому поводу совершенно определенную, однозначную позицию, что антисемитизм является средством раскола трудящихся в интересах капиталистов. По существу, это означало, что в Советской республике антисемит воспринимался как контрреволюционный элемент со всеми вытекающими отсюда последствиями. За призывы к погромам или за участие в них могли и расстрелять.

В последующие годы позиция власти по поводу антисемитизма не поменялась. Известен ответ Сталина Еврейскому телеграфному агентству, данный 12 января 1931 года. Ответ краткий и емкий: «Отвечаю на Ваш запрос.

Национальный и расовый шовинизм есть пережиток человеконенавистнических нравов, свойственных периоду каннибализма. Антисемитизм, как крайняя форма расового шовинизма, является наиболее опасным пережитком каннибализма.

Антисемитизм выгоден эксплуататорам, как громоотвод, выводящий капитализм из-под удара трудящихся. Антисемитизм опасен для трудящихся, как ложная тропинка, сбивающая их с правильного пути и приводящая их в джунгли. Поэтому коммунисты, как последовательные интернационалисты, не могут не быть непримиримыми и заклятыми врагами антисемитизма.

В СССР строжайше преследуется законом антисемитизм, как явление, глубоко враждебное Советскому строю. Активные антисемиты караются по законам СССР смертной казнью»[129].

Нечасто Сталин использовал столь резкие выражения, особенно в ответах, которые предназначались для публикации. Антисемитизм, особенно в той форме, в какой его видел Сталин во время Гражданской войны, безусловно, заслуживал столь резкого определения.

Юрий Ларин в своей работе «Евреи и антисемитизм в СССР», вышедшей в 1929 году, отмечал, что антисемитские настроения явно пошли на спад. В деревне антисемитов почти не осталось, и антисемитская агитация отмечалась лишь в городах, где время от времени появлялись листовки. В числе причин снижения антисемитских настроений Ларин особо отмечает ликвидацию частной хлебной торговли, в которой до революции в южных губерниях доминировали евреи, что и составляло экономическую основу антиеврейских настроений. Однако дело было не только в этом. На снижение антисемитизма среди крестьянских масс повлияла и агитация против антисемитизма, и влияние Красной Армии. Но в особенности сильный удар по этим настроением нанесло создание еврейских колхозов в Крыму. Поначалу был ропот: мол, мы завоевали Крым, а нам предлагают переселяться в Сибирь[130]. Но Калинин предлагал всем желающим самим съездить в еврейские колхозы да и посмотреть, как они живут и хозяйствуют. Когда делегаты видели вырубленные в известняке глубокие колодцы, ямы и сараи, в которых жили колонисты, прикидывали, сколько тяжелого труда евреи вложили в эту сухую, степную землю, у них рассеивались последние остатки антисемитизма вместе с убеждением, что еврей-де не может работать на земле. Ни русский, ни украинский крестьянин не были готовы рубить колодцы, да и вообще стремились пахать богатые, плодородные черноземы. Потому степи северного Крыма так и остались незаселенными.

Аналогичным образом и в городах антисемитизм пошел на спад после того, как евреи массово пошли на работу в промышленность. По мере того как евреев среди рабочих и инженеров становилось все больше и по мере того как они показывали свою высокую квалификацию, уважение к ним возрастало. Потом, по мере проведения политики реконструкции социальной структуры еврейства, советские евреи овладевали русским языком, а у нового поколения он становился родным языком. Исчезал последний фактор, который делал их чужаками в глазах остального населения, — непонятный разговорный язык.

Советский метод борьбы с антисемитизмом, таким образом, вовсе не сводился к обычной агитации и разъяснению. Главное, что давало результат — это практическая демонстрация еврейских трудовых навыков в сельском хозяйстве и на производстве. Наблюдая еврейские трудовые успехи, каждый мог убедиться в лживости рассказов о паразитическом характере еврейства, мог увидеть, что евреи — такие же трудовые люди, желающие и умеющие работать.

Однако во многих работах по истории советского еврейства Сталин почти всегда изображается антисемитом, а его политика именуется «государственным антисемитизмом». На щит поднимается печальная судьба Еврейского антифашистского комитета, «борьба с космополитизмом» конца 1940-х годов, дело врачей и другие события, от которых многие евреи в немалой степени пострадали. Приводятся примеры ущемления евреев после войны, угроз, оскорблений итак далее. Из всего этого выводится, что это выражение антисемитизма Сталина. По поводу же этого ответа Еврейскому телеграфному агентству говорится, что Сталин-де был тиран и он таким образом скрывал свои истинные устремления.

Более того, даже высказывались предположения, что якобы в последние годы жизни Сталин планировал депортацию евреев в Восточную Сибирь и на Дальний Восток. К примеру, Жорес Медведев пишет об этом чуть ли не как о доказанном факте [131]. Впрочем, если он в своей книге начинает историю взаимоотношений Сталина и советских евреев с гибели Соломона Михоэлса, то вряд ли он придет к другим выводам.

Безусловно, это не более чем миф, созданный и распространяемый вполне умышленно. Один удар по нему мы уже нанесли, рассмотрев политику по социальному переустройству советского еврейства, в результате чего евреи заняли очень видное место в советском обществе. Мы уже смогли убедиться в том, что советскую политику в отношении евреев в 1920-х и 1930-х годах антисемитской назвать нельзя ни при какой погоде. В ней нельзя обнаружить каких-либо признаков ущемления или ограничения прав. Напротив, евреи получили возможности, о которых они раньше не могли и мечтать.

Теперь настало нанести по этому мифу о «сталинском антисемитизме» второй удар. Послевоенный антисемитизм, который отмечался в СССР, не имеет к Сталину никакого отношения. Это — продукт гитлеровской антисемитской пропаганды во время войны.

Немецкая антисемитская пропаганда

Поразительно, как иногда очевидные и лежащие на поверхности факты не находят для себя должной оценки. К этому числу принадлежит и факт немецкой антисемитской пропаганды в годы Великой Отечественной войны, которая затронула многомиллионные массы советских граждан. Она велась не только на оккупированных территориях, но и против частей Красной Армии, с невиданным доселе размахом и настойчивостью. В апреле 1941 года в составе отдела пропаганды Вермахта был создан специальный отдел для работы с советскими территориями, который в 1942 году разросся до 15 тысяч человек. Это не считая других пропагандистов и сотрудников из числа местного населения.