Занято.
– На коммутаторе, попытайтесь еще раз, пожалуйста.
Не везет. Телефон Банни до сих пор занят. Хорошо, по крайней мере, это означает, что она в номере, где бы он ни был расположен. Телефонистка отказалась назвать Фриде номер. «Такова наша политика соблюдения секретности, – объяснил веселый молодой голос на другом конце, – но мы будем рады помочь вам дозвониться».
Когда при третьей попытке телефон все еще оказался занят, Фрида решила перезвонить через несколько минут. Пока же она огляделась и увидела указатель, показывающий, где расположены киоски «Лейз Адзер», «Картье», «Бижан», и решила, что первым делом надо пойти купить теплую одежду. Синтетическая блузка и льняные брючки не соответствуют погоде.
Спустя некоторое время она вернулась к телефону, неся на руке длинное норковое манто. Но все четыре телефонные кабинки были заняты. Она немного подождала, решая, не пойти ли в свой номер и попытаться дозвониться оттуда. Она вспомнила, что швейцар сказал «хижина», и Фрида сразу представила сооружение, сделанное из бревен, и сержанта Преснота, нетерпеливо ждущего у входа.
Тонкие ароматы начали наполнять воздух по мере того, как все больше гостей в вечерних туалетах и смокингах собирались в вестибюле и направлялись в обеденный зал. Фрида заметила на столах жареных уток, миски с соусами, свежеиспеченный хлеб и имбирное печенье, и у нее появилось искушение засесть за плотный обед. Она опять начала толстеть и находилась сейчас на жидкой диете: она вспомнила, что положила несколько пакетиков с порошком в чемодан. Разглядывая толпящихся в вестибюле уже состоявшихся и будущих знаменитостей, она заметила Мюриэл Стрип, одетую во все белое и выглядевшую, как ангел, которого водрузят на вершину рождественской елки. Все в толпе выглядели стройными, без лишней унции жира. Киноиндустрия очень придирчива в этом отношении: в Голливуде почти невозможно быть толстым и иметь успех. Во всяком случае, для женщин.
Наконец кабинка освободилась, и Фрида, держа в руках атташе-кейс, чемодан и только что купленное манто, пробралась к телефону. Когда она садилась, из рукава манто выпал чек – двенадцать тысяч долларов. Да, она выложила двенадцать тысяч долларов за манто, которое ей понадобится на один день. Но это ничего не значит, потому что, как только Банни подпишет контракт, Фрида сможет позволить себе иметь по манто на каждый день. Если захочет.
На этот раз телефон Банни был свободен, и через минуту она ответила сонным голосом:
– Хелло.
– Банни! Это Фрида! Я здесь, в «Стар»!
Пауза.
– Фрида, черт возьми, что ты здесь делаешь?
– У тебя все в порядке, Банни? У тебя голос странный.
– Я в порядке. Схватила простуду и чувствую легкую слабость, вот и все.
– Простуду! Вот что делает с тобой депрессия. Ты не бережешь себя. Ты уверена, что все в порядке?
– Фрида, что ты делаешь здесь, в «Стар»?
– Я приехала повидаться с тобой, Банни, – сказала она, пытаясь контролировать себя. Ей так хотелось выпалить все новости. – Какой номер твоей комнаты? Я приду сейчас же.
– О, нет, Фрида. Не сейчас. Я… Я действительно плохо себя чувствую. И жду врача. Врач, который лечил меня, несколько дней назад уехал из «Стар», и мне сказали, что новый должен приехать сегодня. Я жду, что он придет прямо сейчас.
– Это она, – сказала Фрида раздраженно. – Новый врач – она. Она ехала со мной в машине из Беверли-Хиллс. Слушай, я должна прийти сейчас же. Мне нужно обсудить с тобой что-то очень важное.
– Но мне действительно не до общения, а завтра – пожалуйста. Завтра вечером? Уверена, к тому времени мне будет лучше.
Фрида смотрела на телефонный аппарат, сбитая с толку. Она всегда знала Банни как откровенную и честную девушку, казалось, даже испытывавшую некоторый страх перед ложью. Фрида подозревала, что это имеет какое-то отношение к страху Банни перед ее отцом, известным промышленником. Но сейчас она ясно чувствовала, что Банни что-то скрывает. Фриде хотелось спросить: «Что происходит? Почему ты осталась здесь так надолго?» Но вместо этого она сказала и это чуть не убило ее:
– Хорошо, думаю, завтрашний вечер меня устроит. Если это единственный выход.
– Фрида, о чем ты?
– О десяти миллионах долларов и возможности сделать твое имя известным каждой домохозяйке. Я не хочу говорить об этом по телефону. Отдохну, а завтра вечером поговорим.
– Давай тогда вместе пообедаем. Я живу на третьем этаже, в восточном крыле, в самой удивительной комнате. У тебя глаза на лоб вылезут, когда увидишь.
Повесив трубку, Фрида барабанила своими дорогими акриловыми ногтями по крышке чемодана, испытывая смятение и беспокойство. Этого она не ожидала, что-то тут не так. Действительно ли Банни больна? Голос какой-то странный. Фрида тряхнула головой, прическа, покрытая лаком для волос, осталась в порядке. Банни просто не способна лгать. Хорошо, завтра она все узнает.
Теперь появилась проблема: чем заняться? Конечно, можно взяться за телефон, ведь у нее есть другие контракты, другие клиенты. Но контракт с Сидом Стерном занозой сидел у нее в голове, и она знала, что не сумеет сосредоточиться на чем-то другом. Осматривая заполненный людьми вестибюль, она гадала, что все они делают здесь. Вероятно, развлечения здесь обычные: обеды, ужины, танцы, может быть, ночной клуб с выступлениями известных танцовщиц из Лас-Вегаса. Фрида обратила внимание на объявление, информирующее о показе фильмов с Марион Стар в кинозале на сорок мест на втором этаже. Судя по числу людей, толпящихся у стеклянной витрины с выставленными в них личными вещами Марион Стар, многие приехали сюда, чтобы удовлетворить свое любопытство относительно легендарной актрисы. Хотя убийство произошло почти шестьдесят лет назад, интерес к нему не иссяк, главным образом благодаря тому, что с ним связаны секс и Голливуд, два интригующих ингредиента. Но также и потому, что по сей день убийство Декстера Брайанта Рэмси не раскрыто.
Фрида отметила, как много здесь знаменитостей: премированных звезд, продюсеров и режиссеров – целый набор голливудских типажей кружил по вестибюлю. Она наблюдала, как они разыгрывали свое появление, как выбирали места в этом огромном каменном помещении, выглядевшем как декорация из «Робин Гуда», как они отличали или не замечали друг друга – крупные звезды отталкивали плечами менее известных, устанавливая свою иерархию, показывая кто есть кто. Фриде подумалось, что в том, как со своих фотопортретов Марион Стар, когда-то признанная секс-королева экрана, сквозь десятилетия смотрит на новое поколение королевства Голливуд своими страстными, печальными, сексуальными глазами, есть некая ирония.