— Так ты расскажешь мне о своей новости―просьбе―требовании? А то у меня уже колени затекли. ― слегка навеселе признался я и ощутил, как Элейн улыбнулась. Она уже не плакала. Её голова спокойно лежала на моей груди, а руки ласково обнимали за плечи.
— Я и сама больше не могу молчать. Но ты должен пообещать мне, что скажешь «да» несмотря ни на что.
Я нахмурился.
— Почему мне кажется, что если я послушаю тебя, то обязательно об этом пожалею?
— Потому что ты параноик, ― невозмутимо пожала плечами Элейн, а затем задорно улыбнулась. ― Но если ты не попробуешь, то не узнаешь наверняка.
— И в кого ты такая лиса́?
— В одного невыносимого зануду. Но не будем называть имен, ― тут же отмахнулась она, заставляя меня тихо рассмеяться.
Я покачал головой, и она тоже не смогла сдержать улыбки.
Только Элейн могла заставить моё лицо светиться от счастья. Та, которая каждую минуту дарила мне то, чего за долгие годы так и не смогли дать самые, казалось бы, родные мне люди. Любовь. Заботу. И бесконечную нежность. И я хотел бы иметь возможность дарить то же самое в ответ. Хотел бы взять и просто обменять все отведенные мне секунды радости на её счастливую улыбку. И отдать свою жизнь за то, чтобы она снова могла ходить.
И я бы отдал. Если бы только мог.
— Эй, прием―прием, ― Элейн помахала руками перед моим лицом, ― очнитесь, мистер Бейкер. На календаре уже 2064, вам 80, автомобили летают, а инопланетяне захватили планету.
— Очень смешно.
Элейн не удержалась и вновь залилась звонким смехом.
Когда я поднялся, откинулась на спинку кресла.
— Так ты скажешь мне, что задумала или нет?
— Да, ― ее улыбка стала шире, ― когда услышу знаменитое слово Дарена Бейкера, которое не нарушается ни при каких обстоятельствах.
— Хорошо, ― сдался, складывая руки на груди. ― Я даю тебе своё слово. Теперь ты скажешь, за что я имел несчастье продать свою душу?
Элейн бросила белую бейсболку с надписью "Wild Man", которую я ловко поймал.
— Тебе это понадобится, ― ответила она, не дожидаясь моего вопроса. ― И оденься немного… посвободнее, ― затем улыбнулась. ― Сегодня это будет к месту.
Я не верил, что согласился на это.
Сказал своей безумной сестре «да» и теперь стоял на площади и, сунув руки в карманы джинсовых шорт, смотрел на огромную вывеску "Бронкский зоопарк".
Какого черта я тут забыл? Хороший вопрос, верно? Мало того, что теперь я весь день должен был гулять по парку, расточительно тратя своё время, так еще и одет был, как самый настоящий ребенок. Шорты, майка, бейсболка? Господи, хоть бы никому из моих знакомых не пришло в голову сегодня прогуляться по зоопарку.
— Эй! Ты долго будешь стоять у входа? Ну же, мы уже устали тебя ждать, ― крикнула Элейн, широко улыбаясь и махая рукой.
Ей было хорошо. Она любила такие места. Обожала радость, веселье и беспечность, наверное, потому, что, отчасти, и сама была именно такой.
Только вот я таким не был, поэтому это место меня совсем не радовало.
— Я тебе мороженого купил, ― Пол протянул мне сливочный рожок, посыпанный маленькими разноцветными шариками и сладкой стружкой.
— Оставь себе, ― отвернулся, краем глаза замечая неодобрение на лице сестры.
Думал, что услышу что―то вроде «ты обещал мне вести себя иначе» или «разве ты не можешь просто расслабиться», но Элейн молча отвернулась и отъехала в сторону.
Ладно, разберусь с этим позже.
Хотел сделать шаг, но почувствовал, как что―то потянуло меня за штанину.
Опустил глаза, и тут же замер.
Рядом со мной стояла маленькая девочка с каштановыми волосами в розовом платье и внимательно смотрела на меня своими большими голубыми глазами.
— Дядя, а вы не можете мне помочь?
Осмотрелся, но не заметил никого, кто бы искал ребенка или просто наблюдал за происходящим неподалеку ― а почему нет?
— Чего ты… хочешь? ― пытался говорить как можно мягче ― ведь именно так обычно говорят с детьми ― но чувствовал, что выходит как―то паршиво.
— Я потерялась, ― тихо ответила она.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Твою мать, только этого не хватало.
— Ну я… кхм, ― откашлялся, снова оглядываясь.
И что мне, черт возьми, теперь делать?! Я совсем не знал, как нужно общаться с детьми. Точнее, я просто с ними не ладил. Не сказать, чтобы испытывал ненависть к этим маленьким человечкам, но всё же старался держаться от них как можно дальше, потому что некоторые представители этого вида были настоящими дьяволятами.
И все же, эта девочка не внушала ужаса или отвращения.
Более того, её небесно―голубые глаза и милое наивное личико заставляло симпатизировать ей. Эта малышка напоминала маленького ангелочка.
Ещё раз огляделся и, удостоверившись, что никто не смотрит, неспешно опустился на корточки.
— Тебя разве не учили никогда не разговаривать с незнакомцами?
— Учили, ― бойко ответила она. ― Я знаю, что в мире очень много нехороших людей. И я не так доверчива, как другие дети.
— Тогда почему же ты подошла ко мне?
— Вы показались мне другим, ― вдруг тихо сказала она, и эти слова заставили меня застыть.
Ее глаза были такими глубокими, что казалось, продирали душу насквозь. Но разве это могло быть правдой? И разве маленькая девочка могла действительно чувствовать, что я чем―то отличался от других?
Нет. Конечно же, нет.
— Эй, ладно, давай―ка лучше найдем твою маму, хорошо?
— Не получится, ― услышал, когда выпрямился.
— Почему?
— Просто у меня ее нет.
Несмотря на боль, которую должна была испытывать, она говорила ровно и спокойно. Так, словно и вовсе не нуждалась в матери. Но разве такое вообще возможно? Не хотеть родительской ласки? Вряд ли. Если только кто―то не заменил девочке маму так же, как это сделала для меня Элейн.
— Ты ведь здесь не одна, верно?
Она кивнула.
— Верно.
Подумал, как же сильно должно быть тот, кто дарит этой малышке любовь и заботу, волнуется и переживает. Ведь то же самое чувствует Элейн, когда меня долго нет рядом.
— Так, ладно, ангелок, ― малышка улыбнулась, а я наклонился. ― Рассказывай всё по порядку.
Вырваться из города. Расслабиться. Отдохнуть.
Именно это я вчера и планировала.
Реализовались ли мои планы? Смотря, с какой стороны посмотреть.
Мы действительно покинули шумный Манхэттен и выбрались на природу. Там, где были в тишине и покое, и где дышалось значительно легче. А главное, на все 200 % я была уверена, что здесь уж наверняка не встречу этого невыносимого Гордеца.
Уж куда―куда, а в такие места он определенно был не ездок.
Конечно, выехать за пределы самого Нью―Йорка нам так и не удалось. Когда ваш штурман ― маленькая шестилетняя девочка, то можете считать, что у вас нет никаких планов, ведь она создаст совсем новую программу на выходные.
Что, в принципе, и произошло.
— Биби, я хочу Поп―кейк11.
— Ммм, ― я улыбнулась, а затем слегка наклонилась к Адель, ― Dippin`Dots12?
— Да! Я очень хочу пингвинчика!
— Будет тебе пингвинчик, ― кивнула, а затем повернулась к девочкам, ― а вам чего―нибудь хочется?
— Если сегодня у нас праздник в Dippin`Dots, то зеленый персиковый чай с клубникой, ― отозвалась Элли, что―то внимательно записывая в свой блокнот.
— Я бы тоже попила что―нибудь охлаждающего, ― выдохнула Мэнди, поправляя свою бейсболку, ― жара сегодня стоит просто невыносимая. Думаю, что поездка к озеру была бы более удачной.
— Не начинай это снова, ― покачала головой Элли, ― ты же знаешь, как сильно Ади хотела в зоопарк. И это здорово, что мы собрались и вырвались сюда всей семьей. К тому же я, наконец, допишу свою работу о гориллах. Ведь смотреть на их жизнь вживую, ― это совсем не то же самое, что читать о ней в интернете.