Широкая публика мало что знает о некоторых наиболее влиятельных людях из приближенных Гитлера. И если о Гиммлере и Геббельсе написано вполне достаточно, то о рейхсляйтере Мартине Бормане имеются лишь весьма скудные сведения. Известно, например, что среди ведущих членов НСДАП он слыл самым яростным антиклерикалом и атеистом.
Мартин Борман родился в 1900 г., фронтовик Первой мировой войны, после капитуляции Германии окончил агрономические курсы и работал по специальности в крупном поместье Мекленбурга, активно участвовал в работе нацистской партии, принадлежал к ее руководящему звену. С приходом Гитлера к власти получил должность начальника штаба заместителя фюрера по партии Гесса. Осуществлял связь между НСДАП и Гитлером, не жалея сил для консолидации собственной власти. Первым делом Борман постарался ликвидировать влияние Гесса на Гитлера. Ему удалось шаг за шагом отдалить их друг от друга, вплоть до полного и окончательного отчуждения. Вне всякого сомнения, Борман был отличным психологом и великолепным знатоком человеческой натуры. Он довольно быстро распознал слабости Гитлера и прекрасно научился использовать их к своей выгоде. Оказывая мелкие личные услуги, Борман сумел втереться в доверие к Гитлеру. Ловко подхватывая идеи и мысли Гитлера, он живо придавал им форму четких, хорошо сформулированных приказов, которые не мешкая представлял на подпись фюреру. Такая расторопность не могла не произвести впечатления на Гитлера, исподволь, подсознательно усиливая его мнение о собственных способностях вождя национал-социалистского движения. В результате в конце концов Борман в апреле 1942 г. особым приказом Гитлера был назначен «личным секретарем фюрера».
Борман также всячески стремился, демонстрируя преувеличенное восхищение мудростью фюрера, поддерживать и укреплять фанатичную веру Гитлера в собственную непогрешимость и божественную гениальность. После того как Гесс 10 мая 1941 г. тайно улетел в Великобританию, уже никто не мог помещать Борману реализовать его честолюбивые замыслы сделаться ближайшим советником и доверенным лицом Гитлера. Будучи рейхсляйтером, заместителем фюрера, он руководил также партийной и имперской канцеляриями. Всякий, кто хотел встретиться лично с Гитлером или передать ему что-либо, мог сделать это, лишь предварительно получив согласие Бормана. И это касалось не только партийных, но и важных государственных дел. Все бумаги должны были сначала пройти через руки Бормана, прежде чем их увидит Гитлер. Честолюбие Бормана простиралось так далеко, что он заранее лишал доступа к фюреру любого, кто отказывался выполнять его распоряжения. Очень возможно, что он намеревался в один прекрасный день захватить верховную власть в Германии. Это было бы вполне логично, если принять во внимание присущие ему амбиции. Его ненавидели все, кто имел дело и работал с ним. О его отношении к людям можно судить по резолюции, которую он наложил на документе одного высокопоставленного руководителя СС. Борман, в частности, написал на полях: «Я не общаюсь с идиотами». Среди сподвижников Гитлера у него не было ни одного друга, его уважали… и боялись.
В некотором роде весьма похожим на Бормана был и гауляйтер Эрих Кох, тоже частенько имевший доступ к Гитлеру. Массивнее Бормана, но с еще более грубыми и свирепыми чертами лица, он ничуть не уступал рейхсляйтеру в честолюбии, эгоизме и высокомерии. Находясь в разгар войны в гостях у Геринга в его сказочной резиденции Каринхолл, Кох похвалился хозяину, что к осеннему охотничьему сезону, до которого оставалось всего несколько месяцев, он построит еще более прекрасный охотничий дом. И вот в напряженный период, когда авиация союзников обращала в груды развалин один германский город за другим, Кох превратил свой замок Бухенхоф близ Цихенау в роскошный дворец, потратив на перестройку несколько миллионов марок. Посчитав немецкий мрамор недостаточно красивым, он израсходовал дорогую валюту на доставку мрамора из Швеции. Когда через Цихенау проходили отступавшие с востока немецкие части, он не разрешил устроить в своем дворце госпиталь для раненых солдат. Поместье за поместьем переходило в его собственность. Назначенный в 1942 г. рейхе комиссаром Украины, Кох уговорил Гитлера подчинить ему Белостокскую область, чтобы иметь повод утверждать, что его владения простираются от Балтийского до Черного моря. И в критической ситуации, когда русские захватили в апреле 1945 г. Кёнигсберг, когда окруженные 3-я и 4-я армии вели в Восточной Пруссии отчаянную, но безнадежную борьбу, а тысячи немецких беженцев напрасно ждали транспортных средств, чтобы добраться до западных земель Германии, Кох преспокойно, будто ничего не происходит в подведомственной ему территории, отирался на-совещаниях у Гитлера. В апреле 1945 г. Кох попытался удрать из имперской канцелярии, чтобы где-нибудь спрятаться. Для этого он сменил нацистскую форму на ветровку, видимо справедливо считая, что, если берлинцы узнают его на улице, без церемоний расправятся с ним. Но Гитлер не приказал его за это повесить, как тысячи солдат и офицеров, спасавших свои жизни в действительно безнадежных ситуациях. Просто Коха после этого эпизода никто больше не видел.
Другим типичным представителем партийной верхушки можно считать Отто Карла Заура, начальника технического управления имперского министерства вооружений и боеприпасов. Вместе с министром Альбертом Шпеером он отвечал за обеспечение вооруженных сил Германии всеми видами боевой техники. Уже из-за одной своей слоноподобной фигуры интриган и обманщик Заур должен был попасть в группу избранных, чье слепое повиновение и полная неразборчивость в средствах достижения цели всегда так импонировали Гитлеру. Заур тоже испытывал неистребимую жажду власти. Достаточно рельефно характеризует этого человека следующий эпизод, который я наблюдал лично. В ходе ожесточенных боев на территории Венгрии в марте 1945 г. у немецких войск группы армий «Юг» возникла острая нужда в стрелковом оружии. В тот момент на складе крупного оружейного завода в Словакии, к которому уже приближались части Красной армии, оставалось более 20 тысяч винтовок. Узнав об этом, Гитлер передал информацию Шпееру, обязав его без промедления переслать винтовки в группу армий «Юг». Когда Шпеер стал высказывать сомнения относительно возможного практического осуществления трансакции, Гитлер вызвал к себе Заура. Явившись, Заур молодцевато щелкнул каблуками и, вздернув, как и положено, руку в нацистском приветствии, лихо гаркнул «хайль, мой фюрер», чем и произвел на Гитлера нужное впечатление. Узнав, в чем дело, Заур с энтузиазмом принял поручение и пообещал доставить винтовки по назначению в течение 48 часов. Проблема была, таким образом, решена, и Гитлер остался доволен. Но войска так и не получили оружие, которое вовсе и не покидало склада предприятия. Именно после этой встречи с Зауром фюрер в своем завещании назначил его преемником Шпеера.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});