производилось. Во втором диагностировали трансмуральный инфаркт. Ощущаю себя заевшей пластинкой, которая твердит одно и то же. Просто эпидемия случилась в городе. И возможно, она продолжается, просто смерти не привлекают внимания полиции. Ну, умер некий мужчина дома. Если человек в возрасте, пьющий, то никто не усомнится, что его алкоголь в могилу свел. Да, Екатерина очень ждет Володю домой, она его поддерживает на зоне, посылки отправляет, ездит на свидания. Как только Клавдия официально развелась с Владимиром, Катя стала женой преступника, бракосочетание состоялось на зоне. Владимир на хорошем счету у начальства, режим не нарушает, работает, курить бросил, про пьянку забыл. И последнее. Ты прислала мне фото разбитой статуэтки с вопросом: «Зачем прятать осколки?»
– Да-да. Я очень удивилась, когда поняла, что подростки решили закопать останки разбитого бабушкой экспоната из ее же коллекции, – сказала я.
Степан повернул ко мне ноутбук.
– Что ты видишь?
Я удивилась вопросу.
– Фото, которое я отправила тебе.
Один осколок увеличился.
– Буквы заметны? – осведомился Степа. – Можешь их прочитать?
– ЛФЗ, – произнесла я.
– Понимаешь, что означает эта аббревиатура? – спросил муж.
– Ленинградский фарфоровый завод, – ответила я. – У нас с тобой дома есть чайный сервиз. Мы купили его в Питере в магазине при фабрике. Очень красивый, дорогой только.
– За все качественное надо платить, – засмеялся Степан. – Завод создан в тысяча семьсот сорок четвертом году при императрице Елизавете Петровне. На протяжении столетий он выпускал замечательные изделия. Он и сейчас работает. И ты права, его продукция стоит больших денег, но она того стоит. Изделий, которые сделаны до революции, осталось мало. В антикварных магазинах и скупках их почти не встретишь, продаются они в основном на аукционах. Цена лотов очень высокая. Позволить себе коллекционировать фарфор семнадцатого-восемнадцатого-девятнадцатого веков могут лишь весьма обеспеченные люди. И у меня в горле застрянет чай, который подали в чашке из так называемого «Гурьевского» сервиза, посвященного победе России в войне тысяча восемьсот двенадцатого года.
– Почему? – спросила я.
– Потому что чашечка стоит больше миллиона рублей, – объяснил Степан.
– Ого! – воскликнула я. – Ничего себе.
– Сказки не один раз становились темой для создателей посуды как в прошлые годы, так и в советское время. Красная Шапочка, Аленушка, Иван-Царевич и другие статуэтки продавались в магазинах, – продолжал Степан, – но Анна Сергеевна собирает только дореволюционные изделия. Верно?
Я кивнула.
– А на осколке стоит «ЛФЗ», – напомнил муж.
– Ну да, Ленинградский фарфоровый завод, – согласилась я.
Степа засмеялся.
– Вилка, очнись! Повторяю: Зотову интересует исключительно старинный фарфор. Какой Ленинград? Имя это город получил в тысяча девятьсот двадцать четвертом году. А в двадцать пятом Императорский фарфоровый завод стал Ленинградским, это уже после революции.
– Получается, что фигурка современная, – догадалась я. – Анну Сергеевну обманули при покупке?
– Полагаю, что дама, которая не один год собирала коллекцию, никогда не перепутает клеймо, – заметил Степа. – Либо она на самом деле приобретает современные изделия, а всем просто врет, что собрала коллекцию баснословной цены. Либо милые внучата подменили статуэтку. Царевна выпала, когда хозяйка открыла шкаф?
– Анна распахнула дверцу, а фигурка вывалилась, – уточнила я.
– Кто-то мог так поставить статуэтку, чтобы та оказалась на полу в случае открытия створки, – сказал Степан. – Это проделать нетрудно.
– Школьники подменили экспонат, а когда бабушка выкинула останки статуэтки в окно, собрали все осколки и закопали в таком месте, где бабуля их не найдет. Они боялись, что Анна Сергеевна увидит буквы «ЛФЗ», – осенило меня, – и сообразит, что не ее ценность разбилась.
– Точно, – согласился Степан, – думаю, оригинал милые внучата забрали себе.
– Зачем? – изумилась я.
– Чтобы любоваться на него долгими зимними ночами, – с самым серьезным видом заявил Степа.
Я потянулась за вторым эклером.
– Смеешься, да?
Глава двадцать пятая
– Продать раритет они решили, – усмехнулся Степан, – украли дорогую фигурку, вместо нее поставили реплику. Сейчас завод с удовольствием повторяет линии, которые выпускал сто и двести лет назад. Все изделия прекрасного качества. «ЛФЗ» – марка, которая не сдает позиций, хранит традиции. Нынче красивая посуда и другие фарфоровые изделия доступны каждому, надо лишь денег подкопить. Хотя в фирменных магазинах есть товар средней и малой ценовой категории, и он тоже отличного качества. «Сказки» пользуются успехом, стоит такая фигурка примерно двадцать пять тысяч.
– Ого! – воскликнула я. – Недетская цена.
– Она представлена в интернет-магазине завода в разделе «коллекционерам», – объяснил Степан. – Если хочешь приобрести красивую, но не обременительную для кармана вещь, смотри в каталоге страницу «подарки». Я видел там очень красивые чашки за полторы тысячи рублей. Или пролистай весь перечень.
– Двадцать пять тысяч немалый расход для школьников, – сказала я.
– Они из богатой семьи, – возразил Степан, – вероятно, получают к праздникам деньги. Скорей всего дело обстояло так. Насте и Коле потребовалась большая сумма, просто гигантская. Вот они и придумали, как ее получить. Купили копию фарфорового изделия прошлых веков, установили ее в шкафу так, чтобы при открывании дверцы фигурка упала и непременно разбилась. Подлинник забрали себе. И все получилось, как они планировали: красивая вещь превратилась в осколки. Анна Сергеевна, до слез расстроенная произошедшим, на волне обиды и досады выкинула останки дорогой ее сердцу царевны в окно. По какой причине ребята их собрали и закопали, выбрав для «похорон» место, где никто не найдет осколки? Школьники неглупы, они понимают: бабушка, вышвыривая в сад осколки, действовала в состоянии возбуждения, но через какое-то время оно спадет, Анна Сергеевна сообразит: нехорошо, что острые куски фарфора валяются под окном. В доме есть собака, кот… Они могут поранить лапы. Старшая Зотова очень ответственна и аккуратна. Истерические порывы для нее редкость. Бабуля возьмет перчатки, совок, отправится убирать свою разбитую редкость и…
Степан посмотрел на меня.
– Понимаешь?
– Останки царевны бросилась заметать Настя, – вспомнила я, – наверное, хотела их унести. А бабушка отняла у внучки совок и выкинула его содержимое в сад. Госпожа Зотова много лет коллекционирует фарфор, она сразу поймет, что в ее домашнем музее стояло фуфло. Настя решила убрать то, что осталось от фигурки, но Анна Сергеевна вмешалась.
– Вот-вот, – согласился Степан, – поэтому ребятам и пришлось ночью совершать погребение.
– Сколько может стоить подлинная царевна? – осведомилась я.
Степан допил кофе.
– Точно не знаю. Но определенно дорого. Очень дорого.
– И опять встает все тот же вопрос: зачем им деньги? – повторила я. – У Насти и Коли все есть.
– Значит, не все, – парировал Степан, – может, им нужны наркотики, или они играют на автоматах, или в интернете нашли куда деньги девать. Сейчас много соблазнов у детей, чтобы разорить родителей. Это не наше с тобой детство, когда найденные у метро пять копеек были