Читать интересную книгу Противогазы для Саддама - Геннадий Прашкевич

Странное чувство испытывал Сергей.

Положив руки на руль, поглядывая на несущиеся верстовые столбы, всем сердцем ощущал он, что после провала с «Русским чаем», пошла ему наконец пруха: и Коля Игнатов развернулся уже на две области, и впереди при удачном раскладе светили неплохие прибытки…

Вот и гнал подальше от Москвы, всем телом чувствуя мощь машины.

Редкие фонари высвечивали пустую дорогу. Мелькали вдруг стены уснувших домов, смутные деревья, уже полные тьмы. Сергей потихоньку приспосабливался, привыкал к машине, как бы сживался с нею. Он вообще любил дальние поездки и ничуть не пугался того, что, возможно, придется провести за рулем всю ночь.

Подумаешь, ночь!

Он с удовольствием прислушивался к движку, поглядывал на приборы, нежно переключал сцепление, чувствуя, что набалдашник рычага, купленный в автосервисе, входит в кулак, как влитой. Он уже сейчас мог сказать, что с «тринадцатой» им повезло. На дорогах Германии машину действительно не успели замучить, теперь, почувствовав отзывчивого хозяина, белая «тринадцатая» бежала легко, не выкидывала фокусов. Несмотря на слабый движок, самый слабый среди машин этой серии, она делала прямо-таки чудеса. На каком-то участке Сергей сумел выйти за сто тридцать. «Не торопись, а то опоздаешь», – неодобрительно хмыкнул Валентин.

Лишь разум мой способен вдаль… До горизонта протянуть… Надежды рвущуюся нить… И попытаться изменить… Хоть что-нибудь…

– Ты вздремни, – предложил Сергей. – Дорога предстоит долгая.

– Не хочется…

По смутной улыбке Валентина, смазанной слепо мигающим светофором (проезжали ночной Клин), Сергей понял, что Валентину действительно не хочется спать.

Да и не могло быть иначе.

Ведь еще пару недель назад капитан госбезопасности Валентин Якушев привычно занимался своим обычным рутинным делом и худо ли, хорошо, но государство как-то оплачивало его обычную рутинную работу, – и вдруг все перевернулось!

Тут действительно не уснешь.

– Слушай, а ты-то сам как пришел в бизнес? Не страшно было бросать государственную кормушку?

Сергей пожал плечами:

– В двух словах не объяснишь. Самое неприятное, что тогда запомнилось, это ощущение неизвестности и полной какой-то неприкрытости, будто голым выскочил на улицу. Впрочем, – засмеялся Сергей, – у меня все происходило более или менее естественно. Я ведь предпринимательской деятельностью занимался почти всю жизнь. Отец умер рано. Семья большая, я старший. А всего у меня – голова да руки, вот все, чем владел. Ну и подрабатывал постоянно то лопатой, то метлой, то малярной кистью, то плотницким топором. В институте и после института вместо отпуска уезжал со студенческими строительными отрядами. Там многому научился: и сметы составлять, и с нивелиром работать, и людьми руководить. А главное, деньги зарабатывать. Правда, – усмехнулся Сергей, – в советские времена большие деньги заработать было не сложно, гораздо сложнее было их получить, а затем еще не загреметь под следствие за эти тобою же заработанные деньги.

– Не понял.

– А нормальному человеку такое трудно понять, – засмеялся Сергей. – Особенно сейчас. Прожитое забывается быстрей, чем мы думаем. Ну, вот представь себе такую ситуацию. Весь стройотряд работает в две смены. Самое узкое место – приемка и подача бетона подъемным краном. На кране, понятно, сидит профессионал, результаты его труда никак не зависят от наших. Одного такого крановщика до сих пор помню. Иван Федорович, товарищ Петрищев. Мы так его и звали – Иван Федорович, товарищ Петрищев. Я, бывало, к нему и так, и этак. И ругался на него, и по-хорошему просил. Руки перед ним ломал: ну, давай, мол, Иван Федорович, давай, мол, товарищ Петрищев, посиди на кране лишний часок, мы тебе за это из своего кармана будем отстегивать! А Иван Федорович, товарищ Петрищев ни в какую. И понять его, в общем, можно. Лето в разгаре, а в Сибири оно короткое, а у Ивана Федоровича, товарища Петрищева – огород, семья. У него, наконец, твердый оклад! Ему выгодно на работу придти попозже, а уйти пораньше. Мучился я с ним я неделю, пока понял, что не доходят и никогда не дойдут до него слова. Дал студентам неформальную команду воздействовать на крановщика как-то иначе, а студенты – народ горячий, поняли команду по-своему. Они Ивана Федоровича, товарища Петрищева и не сильно-то и побили, и с крана вовсе не собирались сбрасывать, как он потом кипятился, да ведь все равно начались разборки. К счастью, пронесло. Заменили этого крановщика, сел на верхотуре человек с редкой фамилией – Депутат. Тоже Иван, только Депутат. Этот оказался более сговорчивым, но все равно как удержать человека после смены, если он сидит на окладе, а дома у него, опять же, огород и семья? Думал я думал и додумался до собственную рацухи: решили принимать бетон без подъемного крана. И потребовались нам для этого всего-то сущие пустяки – шесть дорожных плит да грунт для подсыпки. Договорился втихомолку с шоферней. Они народ понятливый, стали нам подвозить грунт вне всякой очереди. Сразу так круто пошли дела, что мы своего крановщика стали отпускать со смены часа на два раньше. Иди, мол, депутатствуй с семьей своей и домашними животными! Но, конечно, всем этим занимались втихаря, чтобы начальство не узнало.

– Почему?

– Как почему? Узнают, срежут заработок.

– А прораб?

– Вот с прорабом мы подружились. Прораб оказался толковый мужик. За полтора месяца, не поверишь, положили мои студенты пять тысяч тонн бетона. Инструктор из ЦК комсомола, курировавший стройотряды, как услышал про такой объём, так прослезился.

Сергей обогнал плетущийся по дороге грузовик:

– Пришел я в плановый отдел закрывать зарплату, а начальник говорит: «Ты это что? Откуда это? Я не могу так много! Да за такую вашу выработку, мать вашу, упекут меня, куда не надо!» Я к начальнику СМУ. Объясняю, что так, мол, и так… Неделю мозговали, как все оформить… По официальным меркам выходило, что подобный объем работ за указанное время выполнить могли только сто пятьдесят человек, не меньше. Ну, догадались, указали задним числом, что якобы долбились всей бригадой несколько месяцев… Такие вот дела… А зимой, понятно… Зимой – работа обыкновенного научного сотрудника. Да и там дергают: то на стройку, то на сдачу жилого дома, то на какой-нибудь свинокомплекс. Ну, само собой, на разборку картошки, святое дело. Я как-то провел учет рабочего времени, получилось, что за год чистой наукой я занимался четыре месяца. Запомнилась фраза второго секретаря обкома партии, услышал ее однажды на стройке. «Нам виднее, – сказал тот умный секретарь, – чем наши ученые должны заниматься!» Вот и вырастили себе могильщиков.

– Ученые?

– Да нет, партократы! Это я о них! – выругался Сергей. – Если, не дай Бог, что-то случится и они вновь вернутся, на последние деньги куплю винтовку. Это правильно, что митинги красных показывают по всем каналам, – взглянул он на Валентина. – Люди должны видеть, откуда у мертвецов желчь сочится… Вот есть у нас в области такой депутат Госдумы – Суламоров Степан Андрианович. Этот совсем уже зацикленный, с нарезки слетел. Все, кричит, полетело в тартарары, страну распродали, разворовали! Других слов у него нет. Такое впечатление, что вышел спозаранку человек на засеянное пшеницей поле, кругом тучные зеленые побеги, а ему видятся только сорняки. Один знакомый банкир сказал мне как-то: «Вот погоди, Серега, увидишь, что не пройдет и десятка лет, как мир снова вздрогнет». – «Почему?» – спрашиваю. А он: «Представь себе, что в железную бочку бросили десяток крыс. Не надо сильно объяснять, что которая всех сожрет, она-то и окажется самым страшным крысоловом». Я так думаю, Валя, – сказал Сергей, – что такой крысолов уже бьется в железной бочке. У нас ведь в стране десятилетиями выращивали особую породу людей. Привыкли ко всему готовому, отсюда столько Суламоровых.

Сергей задумался.

– Вот смотри, – сказал он. – Возьмем проблему раздела собственности. В любой стране она является самой сложной, самой неблагодарной. А у нас к тому же, какой опыт? Важно было начать. Ни на кого сейчас так сильно не катят бочку, как на Чубайса, а российские бизнесмены всегда будут его помнить. Ведь, по большому счету, у нас давно назрела необходимость в появлении среднего класса и крупного капитала. С первым очень не просто – нет традиций среднего бизнеса, за семьдесят с лишним лет все извели под корень, а вот что касается крупного капитала… Тут, правда, есть некоторые сложности… Сам понимаешь, что крупный капитал трудно заработать законно. По крайней мере, я таких примеров не знаю, – покосился Сергей на напрягшегося Валентина. – А вот приватизацию средних предприятий я бы провел самым простым способом. Вот, скажем, ты директор, ну и дели сам всю принадлежащую предприятию собственность. Если сможешь полностью обеспечить производственные процессы да стабильные заработки для персонала, тогда хоть один все забирай. Но вот если не можешь… Тогда не цепляйся ручонками, делись с народом…