– Но остальное по-прежнему черное, – рассудительно возразила Розамунда. – Наши корсажи, юбки и головные уборы.
– Зато рукава сразу выделят нас из толпы, – лукаво хмыкнула Мег. – Джентльмены заметят нас, а не других девушек.
– Но ведь ты уже помолвлена, – смутилась Розамунда – Но не обвенчана, – парировала Мег. – Кроме того, у шотландского короля имелась любовница, Мегги Драммонд, которая, если верить слухам, была очень дорога его сердцу. Недавно ее отравили и вместе с ней двух сестер. Все они умерли. Говорят, король Яков сохнет от тоски по ней, так что кому-то из его министров пришлось взять на себя управление государственными делами. Мое замужество очень важно как для Англии, так и для Шотландии. Отец не соглашался послать меня на север, пока история с этой особой Драммонд не будет улажена.
– Все равно я не понимаю, почему ты хочешь, чтобы другие мужчины тебя замечали? – удивилась Розамунда.
– Потому что это очень приятно, – засмеялась Мег и с лукавой улыбкой добавила:
– Возможно, в церкви мы увидим сэра Оуэна. Он, разумеется, заметит твои новые чудесные рукавчики.
– Почему меня это должно волновать? – хмыкнула Розамунда и, вскочив с кровати, принялась умываться в серебряном тазике, поставленном специально для нее. Тазик ее подруги был золотым.
– Потому что раньше или позже придется выходить замуж. Было бы неплохо найти такого, который согласился бы жить во Фрайарсгейте и не имел собственных детей. К тому же твое поместье находится у самой границы, и хотя вряд ли шотландцы будут продолжать свои набеги, когда я стану королевой, все же отцу не повредит иметь в тех местах такого человека, как сэр Оуэн. Король знает, что его рыцарь предан дому Тюдоров, а северные лорды изменчивы, как ветер, и то и дело меняют хозяев. Они почти все предатели.
– Но они англичане, – недоуменно пробормотала Розамунда.
Маргарет Тюдор встала и, подойдя к подруге, погладила ее по щеке.
– Ах, ты так невинна! Молю Бога, чтобы твое чистосердечие никогда тебе не повредило, Розамунда Болтон.
На мессе сэра Оуэна не было, но несколько дней спустя, когда они переселились в Виндзор, он явился в покои королевы, чтобы вежливо осведомиться о Розамунде. Девушки сидели у ног королевы и шили одежду для будущего младенца. Услышав слова рыцаря, Мег подтолкнула Розамунду, залившуюся краской, когда королева мягко велела, ей отложить шитье и подойти ближе.
– Розамунда Болтон, сэр Оуэн Мередит явился изъявить тебе свое почтение, – заметила королева.
Девушка присела, не зная, что сказать.
– Надеюсь, миледи, вы и добрая Мейбл здоровы? – учтиво спросил он.
– Да, сэр, и благодарю вас за участие, – выдохнула Розамунда, наконец обретя голос и храбро встретив его взгляд. Оуэн улыбнулся, и она, к своему удивлению, ощутила, как колотится сердце.
– Вы все еще тоскуете по Фрайарсгейту, или очарование двора возымело свое действие?
– Двор очень пышный и повсюду роскошь, сэр, и все так добры ко мне, но я все равно скучаю по дому, – призналась Розамунда.
– Возможно, мы встретимся снова, – пообещал сэр Оуэн, заканчивая беседу, и обратился к королеве:
– Спасибо, ваше величество, за то, что позволили мне поговорить с леди Розамундой. Какой ответ мне передать вашему доброму супругу?
– Скажите королю, что вечером я поужинаю в своих покоях. Сын, которого я ношу, становится поистине тяжким бременем. Передайте моему господину мужу, что я благодарю его и, если он пожелает прийти, двери моих покоев всегда для него открыты.
Сэр Оуэн поклонился и, повернувшись, покинул зал.
– Ты ему нравишься! – торжествующе заметила Мег.
– Он всего-навсего побеспокоился о моем здоровье, – оправдывалась Розамунда.
– Ты ему нравишься, – повторила принцесса, понимающе подмигивая.
– Ну и что? – вмешалась Екатерина Арагонская. – Ей все равно выберут того, кого пожелает его величество. Когда сочтет, что пришло время выдать ее замуж. Не стоит и мечтать о каком-то человеке, когда ей наверняка предназначат другого.
– Но Розамунда не так знатна, как мы, – возразила Мег.
– А это и не важно, – ответила испанская принцесса. – Земли Розамунды расположены близко к границе, и этого достаточно. Ей дадут в мужья смелого воина, который лучше всего смог бы защитить эту территорию.
Кроме того, у Розамунды много овец и скота. Ее вряд ли сосватают какому-то безземельному бедняку, без связей и знатных родичей. Зря ты поощряешь ее обратить внимание на сэра Оуэна. Если она отдаст ему свое сердце, представляешь, какие муки придется терпеть ей и какое унижение – человеку, которому предстоит стать ее супругом!
– Да, я романтична и ничего не могу с собой поделать, – оправдывалась Мег.
– Ты помолвлена с королем Шотландии, чтобы сохранить мир между двумя странами. Брак – всего лишь исполнение долга, и ничего больше, кому, как не тебе, это знать!
– Сначала замужество. Потом любовь. Так бабушка говорит, – задорно объявила Мег. – Я заставлю Якова Стюарта влюбиться в меня! Вот увидишь, Кейт!
– Надеюсь, что так и будет, ради твоего же блага, – вздохнула принцесса.
– А ты любила моего брата Артура? – неожиданно спросила Мег.
– Он был очарователен и очень умен, – медленно выговорила принцесса, – но еще очень молод. Мне всегда казалось, что священник из него выйдет лучший, чем муж, но, возможно, я и ошибалась. Бедный Артур лежит в могиле.
Она благочестиво перекрестилась.
– Говорят, мой отец выдаст тебя за Генри, – пробормотала Мег. – Тот глядит на хорошеньких женщин, как кот на сливки. Папа желал сделать его архиепископом Кентерберийским, но Генри вовсе не подходит для церкви. И хотя ростом он уже больше шести футов, думаю, что он еще слишком мал, чтобы забавляться с женщиной, хотя.., вполне возможно, уже попробовал, что это такое.
– Мег! – ахнула Кейт, краснея.
– Он очень дерзок и горд, – отметила Розамунда, – но еще, мне кажется, неотразимо красив.
– О Господи! Только не вздумай говорить это Хэлу! – воскликнула Мэг. – Он и без того настоящий павлин! А его спесь безмерна! Жаль, что тебя не растили в одной с ним детской! Слава Богу, меня давно перевели в собственные покои. А Мэри тоже избавлена от него, потому что папа держит своего наследника при себе.
– Но почему? – удивилась Розамунда.
– Генри должен учиться быть королем, – пояснила Кейт.
– Нет, не поэтому, – запротестовала Мег, – просто боится, что он погибнет, и тогда Англия останется без наследного принца. Папа не любит Генри. Он обожал Артура, и все его чувства похоронены вместе с нашим старшим братом. По-моему, папа почти ненавидит Генри за то, что он жив и здоров, а несчастный Артур на небесах и к тому же никогда не был слишком крепок.