Земляне старались не дышать, еще не до конца осознав, что с ними произошла очередная чепуха. Чужой воздух горячо и сухо охватывал лица - как маской. Клетки бунтовали, требовали кислорода. Артур, как-то тупо, смазанно отчаявшись, обреченно вдохнул - и выжил. По крайней мере пока. Легкие наполнились чем-то непривычно тяжелым, чуточку раздражающим - и он впервые (если не считать пары удуший) за свою жизнь обратил на это внимание. Ощутил: у него есть этот орган, и тот может воспринимать кое-что.
Появилось время для анализа запахов. Этот воздух был слабо-горьким, напоминающим полынь.
Игорь сдерживался дольше, поперхнулся при первом вдохе, закашлялся до слез. Сквозь кашель хрипло прошептал:
- Я жив?
- Жив, раз говоришь глупости. - Озр неотрывно смотрела на дорогу. - Может, все же пойдем куда-нибудь?
- Уже дошли, - вытолкнул из себя раскрасневшийся, глотающий воздух пилот.
Артур несколько ошеломленно - настолько, насколько позволял ступор, глянул на Петере. Он все еще ждал судорог - отравление сейчас представлялось ему именно таким. Озр спрятала усмешку. Да, вляпалась. В жизни, как в куске урана, один атом ведет к цепной реакции. Вот теперь получила еще и земную рейд-группу. Ладно, напомним себе, что на все воля Бездны... Следовательно, людям надо дать время на очухивание. Между прочим, солнце здесь то же, что и над пустыней, - этого могли не заметить только ее подопечные. А что это за дымка его застилает? Командор задействовала все анализаторы своего организма. Явно ощущаются какие-то топологические нарушения поблизости, и больше ничего. Очевидно, это как-то связано с тем, что относительно доминирующего пространства - пустыни - смежный мир занимает исчезающе малую площадь планеты. Но даже при этом условии "дымка" должна фильтровать излучения - иначе бы здесь был такой фон... А каковы размеры этого мира внутри него самого, кстати? И?.. и?.. и?..
Масса интереснейших вопросов и полное отсутствие оборудования, невозможность изготовить его, опираясь на ресурсы "Дальнего"...
Артур вытер со лба пот - для землянина здесь все же было жарковато. Мышцы вроде бы не собирались разрывать сами себя, легкие немного адаптировались и снова перестали чувствоваться... Да и вообще пока организм вроде бы в терпимом состоянии. О том, что оно может быть лишь временным, лучше не думать, отвлечься от таких мыслей. Благо что сделать это очень просто - в свою смерть в принципе трудно поверить, тут психика будет защищаться до конца... Значит, можно использовать дорогу, как предлагает медик-2. Пойти, надеясь на этих старших братьев по разуму... Так, а Игорь очень печально смотрит на свой пояс - ясно, оружия ему не хватает....
Первые шаги. Пыль (от психоза?) кажется зыбучкой, но на поверку вполне благонадежна. Она поднимается из-под ног, как тополиный пух, и иллюзию нарушает только ее редкое отсверкивание. Она опадает мягкими облачками-кусочками... Почти как в пустыне, на том склоне... Невозможно понять, на чем ездят по этой дороге и как часто. Но выглядит она совсем как дома...*
* Для транспорта на воздушной подушке безразлично качество покрытия поэтому ради экономии земные, даже самые крупные, автострады являются просто очень широкими грунтовками.
Люди шли среди невысоких трав - на глаз иссушенных, но при прикосновении гибких и прохладных. Воздух намного теплее их стеблей. Интересно, каков механизм этого... Травы постепенно становились все выше и выше, заменялись другими, и у реки их заросли уже свободно скрывали даже двухметрового Игоря. Узкие длинные листья, формой похожие на обычные, земные, склонялись к дороге, лежали в пыли. Некоторые - бумажно-белые, по-настоящему высохшие, с отломанными или размолотыми концами. Но в целом эта природа выглядела неправдоподобно аккуратной. Земляне видели в этом воздействие развитого разума (сейчас они увидели бы его и по гораздо меньшему поводу). Озр, знавшая универсальную экзобиологию (такое название могли выдумать только кабинщики!), давно поняла истинную причину такой стерильности: очень быстрые процессы разложения. Вместо гниения растения рассыпаются в пыль, стремительно поглощаемую корнями соседей. Значит, скорее всего точно так же здесь умирают и звери.
Река открылась внезапно. Над сверхъестественно прозрачной - для землянина - водой парил мост, сплетенный из белого, выгоревшего камыша. Казалось, что он - детская игрушка из бумаги. (Командор, в очередной раз задействовав свои датчики, мгновенно определила, что тростник пропитан сложным органическим консервантом, получила его примерную формулу и решила, что он природного происхождения - промышленность не будет возиться с таким.)
Мост чуть-чуть, безопасно, хрустел под ногами - наверно, так он приветствовал каждого прохожего. Артур глянул вниз.
На алебастровом дне колыхались пушистые заросли высоких, жемчужных водорослей. Над ними изредка проскакивало что-то длинное, узкое, похожее на рыб - только совсем прозрачное, то ли без костей, то ли с тоже прозрачными позвоночниками.
Противоположный берег оказался копией первого: жара, бесконечные шаги. Время словно застыло и только чуть-чуть покачивалось на месте, как листья придорожных трав. Сколько прошло часов? Один? Пять? Дорога начала взбираться на пологий холм - не серпантином, а приступом, как древнеримские брусчатки.
Артур в полном отчаянии думал, что они оказались здесь в результате какой-то ошибки чужих механизмов. И хозяева, может быть, даже не подозревают о своих гостях.
Наконец - вершина. Истомин удовлетворенно остановился на ней и посмотрел вниз.
Впереди дорога плавно спускалась к деревне. Около двадцати низеньких, игрушечных домиков, сделанных из того же белого камыша. Ни человека, ни дымка. Тишина - только шелест трав.
Но стоило подойти к первой хижине, как из "беседки" рядом с ней наверное, местного сарая - выскочило несколько детей. Чуть-чуть пробежав, они остановились и замерли, как неживые. На удлиненных, почти европейских лицах откровеннейшие любопытство и опасения. Их земные, умудренные голографвидением сверстники постарались бы скрыть такие чувства. А тут только поблескивают глаза - одинаково темно-зеленые, почти черные. Их радужки гораздо ярче, чем у землян, и почти сливаются со зрачками. Кожа светлая, с непривычным, но довольно приятным оттенком - то ли сероватым, то ли зеленоватым. Пятна коричневой, засохшей грязи на ней смотрятся очень неуместно. Не разобрать, мальчишки или девчонки - все с косами, все одеты в темно-коричневые хламиды до колен, перепоясанные широкими кожаными ремнями.
Артур, изо всех сил стараясь не делать слишком быстрых выводов об уровне такой культуры, улыбнулся, протянул руку с раскрытой ладонью вперед - он вспомнил, что когда-то читал об этом универсальном жесте миролюбия. Инга и Игорь повторили его движение. Дети по-прежнему стояли неподвижно, только кое-кто склонил голову набок, а кое-кто, наоборот, вытянул шею.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});