Кэти смогла ответить только благодарным взглядом. Она видела, что Алессандро по- настоящему смущен и смотрит на нее умоляюще и растерянно, но отвернулась, не в силах выносить его присутствие.
Несчастный случай изменил отношение Кэти к себе, ребенку и окружающему миру. Она вдруг поняла, сколь тонка грань, отделяющая жизнь от смерти, и как от случайностей может зависеть – перейдешь ли ты эту грань…
Алессандро извинился – собственно, он извинялся несколько раз, практически вымаливал прощение на коленях, но Кэти больше не верила его словам.
На нее снизошло странное безразличие, и она только пожимала плечами в ответ на очередные попытки мужа достучаться до нее.
Кэти впала в какое-то оцепенение. Единственное, о чем она думала, – ее ребенок. Все вокруг то и дело упоминали о наследнике – она же не сомневалась, что родится девочка. Кэти разговаривала с ней, тихо пела ей песенки по вечерам, гуляла по дорожкам парка… и ни на что не реагировала.
Доктор Сантуццо приезжал несколько раз, в последний раз привез с собой переносной аппарат УЗИ. Выяснилось, что ребенок в порядке, и все, судя по всему, обошлось, но на вопрос доктора, не хочет ли она узнать пол младенца, Кэти только пожала плечами.
– Я и так это знаю. К тому же мне все равно, кто это будет – я ведь буду одинаково любить и мальчика, и девочку…
Алессандро подлизывался, как нашкодивший пес, даже взял ее с собой на вечеринку к друзьям, но и это было теперь безразлично Кэти. В гостях она уютно просидела весь вечер в уголке на диване, не участвуя в разговоре и только вежливо улыбаясь на комплименты мужчин.
Да и правду сказать, распорядок жизни Алессандро не слишком изменился. Он по- прежнему летал в Рим и Верону, Нью-Йорк и Чикаго, а приезжая домой, подолгу работал в кабинете – и это больше не трогало и не расстраивало Кэти. Доктор Сантуццо недвусмысленно запретил им занятия сексом, и Кэти даже удивилась немного своей реакции на этот запрет – она испытала не радость, конечно, но явное облегчение. Сандро больше не приходил по ночам в ее спальню, и Кэти могла себе позволить хоть целый день бродить по комнатам в пижаме, непричесанной и неприбранной.
Даже ядовитое шипение душеньки Лучианы больше ее не раздражало. Маленький мирок Кэти надежно укрылся за высокими и прочными стенами равнодушия – и Лучиана могла сколько угодно исходить бессильной злобой… впрочем, возможно, не такой уж и бессильной.
Однажды Сандро улетел в Рим на три дня. На второй день его отсутствия исчезла Лучиана, на что Кэти не обратила особого внимания, поскольку не очень хорошо себя чувствовала и сидела у себя в комнате. Вечером Франческа – уже некоторое время с тревогой наблюдавшая за апатичным состоянием невестки – попросила Кэти позвонить мужу. Этакая невинная уловка матери, пытающейся помирить поссорившихся влюбленных. Как и большинство подобных попыток в истории человечества, эта закончилась полным провалом. На звонок ответила женщина – и Кэти без труда узнала голос Лучианы. Потом трубку взял Алессандро, начал сбивчиво объяснять, что Лучиана в Риме по своим делам и, вполне естественно, остановилась в доме ди Каррара… Кэти выслушала и спокойно ответила:
– Конечно-конечно. Ничего не имею против. Пока.
Платья-пододеяльники, бывшие когда-то камнем преткновения в спорах со свекровью, теперь стали единственной одеждой, в которую Кэти помещалась. Как ни странно, они ей даже понравились – натуральная ткань приятно холодила жутко чесавшийся живот, свободный покрой не стеснял движений, а на пестром фоне не сразу были видны пятна от сока и молока – теперь Кэти действительно стала неуклюжей…
Кончилась зима, миновал март, и апрельское солнце разбудило зеленые почки на ветках. По ночам еще иногда подмораживало, но свежий ветер с востока уже пахнул весной, дни стали совсем длинными, и дочка все веселее толкалась в животе своими маленькими ножками, просясь поскорее выпустить ее в мир.
Пролетела пасхальная неделя – и спокойствию пришел конец. В один из дней, когда все собрались за ужином, Франческа завела разговор о предстоящем празднике.
– Это наш ежегодный благотворительный бал – после долгого поста людям всегда хочется праздника. Обычно мы ездим туда всей семьей. Алессандро, как ты думаешь…
Кэти оживилась.
– Как здорово! Мне тоже хочется праздника! Ведь у меня осталось не так много времени для беззаботных развлечений…
Она осеклась, увидев изумление во взглядах Алессандро и Франчески.
– Почему вы так на меня смотрите?
– Но, Кэт, ты не можешь… Мама, скажи ты!
– Кэти, милая, не думаю, что это хорошая идея. Это довольно далеко, в Трезимено, на вилле одного из наших хороших друзей – а она стоит в очень уединенном месте, случись что, «скорая» может и не доехать…
– Ушам своим не верю. Вы хотите сказать, что отправитесь на праздник без меня? Я останусь одна?
Лучиана обольстительно улыбнулась.
– Если хочешь, я останусь с тобой, милая Катарина! Мы чудесно проведем время…
Кэти неловко поднялась из-за стола.
– Спасибо, я уж лучше поскучаю. Когда вы едете?
– В субботу.
Алессандро смотрел на нее сочувственно, но вполне безмятежно, а Кэти не могла поверить в то, что он сказал.
В субботу ей исполнялось двадцать шесть лет.
Судя по всему, никто из ее «семьи» об этом и понятия не имел.
Она обвела взглядом их лица – доброжелательные, красивые, равнодушные. Внезапно молодая женщина осознала, как чудовищно изменилась ее жизнь со дня свадьбы. Она выполняла все прихоти своего мужа – а он ни разу не взял на себя труд прислушаться к ней. Она постепенно и неуклонно теряла свою самостоятельность, собственное лицо, уважение к себе – и никто не обращал на это ни малейшего внимания. Сколько раз за последние месяцы она просыпалась в слезах, одна в кровати, плача от страха перед неизвестностью, родами, болью – а красавец-муж мирно спал в собственной спальне: свой переезд он мотивировал тем, что ему трудно будет удержаться от секса рядом с ней…
Его ни разу не было рядом, когда она в нем нуждалась. Ни разу!
Как там сказала Миа? Не способен на длительные отношения? Ну почему же – вполне, если рядом с ним будет бессловесная рабыня, готовая потакать всем его прихотям.
Кэти в упор посмотрела на Алессандро. В его глазах витала легкая тень тревоги, но не более того.
– Кэти, ты уверена, что справишься одна?…
– Почему же одна? Со мной будет Кьяра. В случае чего есть телефон. Не волнуйся, я не стану тревожить вас по пустякам. Веселитесь и за меня тоже.
Тревога в глазах Франчески была куда более явственнее – как и наглое торжество в глазах Лучианы. Кэти стиснула зубы и мысленно досчитала до десяти. Улыбнулась – вышло почти весело и практически естественно.