В БУРЮ
На следующий день, когда Сарычев и Курганов возвращались к себе на базу, в пути их застиг ураган. Совещание кончилось еще вчера, но Сарычев заезжал к своей семье, жившей в районном центре, и Евгений вынужден был задержаться из-за этого. Едва они выехали за город, как небо быстро заволокло тучами. Частыми яркими вспышками сверкали молнии, за которыми тотчас же следовал сухой треск грозовых разрядов, словно кто-то совсем рядом сбрасывал бомбы, пытаясь подбить машину.
Горы, обычно хорошо видные, затянуло густой, непроглядной синевой. Ветер бушевал с небывалой силой. Давно уже в этих краях не было такого урагана. Казалось, вот-вот оторвет он машину от шоссе и отшвырнет в сторону. А Асмар, не сбавляя газа, все несся вперед, будто желая обогнать бурю.
Евгений невольно представил себе энергетическую базу: свою параболоидную установку, возвышавшуюся над каменистой площадкой, огромные участки стеклянных секций водонагревателей, похожих на гигантские пюпитры-кипятильники на металлических подставках… Ветер бушевал теперь среди этих сооружений. Успеют ли сотрудники базы укрепить их, опустить ниже к земле, принять меры предосторожности?
За параболоид он почти не беспокоился. Параболоид должен выстоять: он испытывался еще в модели на очень сильную ветровую нагрузку. Но вот удержат ли тормоза его поворотный механизм?
– Может быть, переждем ураган? – не оборачиваясь к Курганову, спросил Сарычев.
– Чего пережидать? – удивился Евгений. – Такая буря может беды натворить на базе. Спешить надо!
В это время на крутом повороте шоссе сильный порыв ветра так свирепо обрушился на машину, что развернул ее поперек дороги.
Сарычев ударился головой о ветровое стекло и, ругаясь, воскликнул:
– Стоп! Никуда больше не поедем. Хватит с меня этой сумасшедшей гонки!…
Он приказал Асмару остановиться, сердито распахнул дверцу и вылез из машины.
– Перепугался начальник, – усмехаясь, негромко произнес Асмар.
Курганов тоже вышел из машины и решительно заявил Сарычеву:
– Вы можете оставаться здесь и пережидать бурю – это дело ваше, а мне позвольте ехать на базу.
Не отвечая Евгению, Сарычев крикнул шоферу:
– Асмар, поставь машину в надежное место!
– Нет тут надежного места, Антон Кириллович, – ответил Асмар. – Вперед нужно ехать. Километров через пять поселок будет.
Сарычев снова выругался, плюнул с досадой и вернулся в машину.
– Только ты не гони так, Асмар! – сказал он строго и повернулся наконец к Курганову. – Не думаете ли вы, Евгений Николаевич, что я меньше вас беспокоюсь за судьбу вверенной мне базы? – спросил он с иронией.
– Нам нужно торопиться, Антон Кириллович, – твердо заявил Курганов. – Такой силы ветер может многие наши солнечные установки повредить, а мы именно теперь должны быть во всеоружии нашей техники. Надеюсь, после этого совещания вы поняли, чего ждут от нас колхозы? Разве не ясно теперь, что самая главная, я даже сказал бы – священная, наша задача – всеми средствами помочь местным колхозам? Это и будет лучшим аттестатом зрелости для наших солнечных машин.
– У нас нет пока средств для серьезной помощи колхозам, – сердито ответил Сарычев, с тревогой следя за извилистой дорогой и нервно вздрагивая при каждом крутом повороте машины.
– Как нет, Антон Кириллович! – воскликнул Евгений. – Это ведь признано комиссией нашего института.
– Да что вы на каждом слове апеллируете к авторитету этой комиссии? – вспылил Сарычев, повернув к Курганову бледное, злое лицо. – Не потому ли, что она вынесла решение в пользу вашего параболоида?
Кровь бросилась Евгению в голову, но он лишь крепко сжал кулаки и ответил:
– Меня не выведут из терпения ваши оскорбления, Антон Кириллович. Не в личных интересах теперь дело. Во что бы то ни стало нужно нам помочь колхозу «Первое мая». Он ведь готовит первосортные семена для хлопководческих районов всего Азербайджана.
– Помочь! – всплеснул руками возмущенный Сарычев. – Чем помочь? Разве только заняться установкой вашего параболоида? Но тогда для этого нужно будет забросить все остальные наши научные работы. Нет, на это я не согласен. Я ученый, и моя главная задача экспериментировать, искать новые технические средства, а готовые машины пусть устанавливают в колхозах или в других местах инженеры-эксплуатационники.
– Как же, однако, вы будете искать новые технические средства, – удивился Евгений, – если даже не знаете, в каких именно средствах нуждается наше народное хозяйство? Извините меня за резкость, но вы просто отстали от жизни на вашей базе, заплесневели… Всем ясно, видимо и Астрову в том числе, что фотоэлектрические батареи, в которые вы так влюблены, не могут пока дать большего, чем они дают на сегодняшний день. Этого, конечно, мало, но и этому уже можно было бы найти практическое применение. А вы знать ничего не хотите, опротестовали мнение комиссии и отказываетесь выполнять ее решения… – Да, отказываюсь! – почти выкрикнул Сарычев, нервно передернув плечами. – Вы читали, что пишут иранцы об Астрове в своем журнале «Свет»?
– Нет, я не читаю этого иранского журнала, издающегося почему-то на английском языке, – ответил Евгений.
– На английском языке они печатают лишь часть тиража в знак признательности американской фирме, субсидирующей их научно-техническое общество, – пояснил Сарычев. – Но не в этом дело. В одной из последних статей о проблеме использования солнечной энергии они очень высоко оценили фотоэлектрические батареи Дмитрия Ивановича Астрова, с которыми познакомился автор статьи, крупный иранский ученый Шарифи, побывавший у нас на базе весной этого года. Имя Дмитрия Астрова поставлено в его статье рядом с именем знаменитого американского инженера Орсона Клиффорда.
– Ну и что же? – спросил недоумевающий Евгений.
– Как – что? Не ясно разве, что иностранная наука капитулирует перед достижениями нашей научно-технической мысли, раз вынуждена признать наши достижения в области использования солнечной энергии?
– Вы так это понимаете? – удивился Курганов.
– А как же иначе! – нахохлился Антон Кириллович и даже приподнялся слегка. – Нашему институту нужно было бы учесть подобное обстоятельство. Я лично патриотическим долгом своим считаю сделать все, чтобы прочнее завоевать наш приоритет в области использования солнечной энергии с помощью фотоэлектрического эффекта. Что же, однако, предпринимает наше начальство? Оно фактически вынуждает нас прекратить почти все работы над батареями Астрова и заняться оснащением гелиотехникой колхозов!
С удивлением смотрел Евгений на Сарычева. Ему была непонятна логика Антона Кирилловича. Каза – лось ведь, что миновало то время, когда некоторые советские ученые преклонялись перед заграничными авторитетами, но вот Сарычеву было приятно, оказывается, что Астрова хвалили в иностранном журнале и ставили рядом с Орсоном Клиффордом.
Ничего не ответил Евгений Антону Кирилловичу. Ему все большего труда стоило теперь сдерживать свое раздражение. Отвернувшись к окну машины, он рассеянно смотрел, как ветер гнал по дороге листья платанов, пригибал к самой земле кусты полыни и лакрицы.
Гром изредка все еще громыхал, но дождя не было, и воздух стал тусклым от пыли. Буря поднимала с земли не только песок, но и мелкий гравий, швыряя его на крышу и в борта машины.
– Вон там, за скалой, подветренное место, – обратился к Сарычеву Асмар. – Если хотите, можно переждать, только опасности для машины нет никакой. Я еще и не в такую бурю ездил.
– Мне дела нет, в какую бурю ты ездил! – сердито отозвался Сарычев. – С твоим темпераментом ничего не стоит насмерть загнать машину. Ставь-ка ее в затишье! Нечего лететь очертя голову.
Асмар подчинился приказанию Антона Кирилловича, и машина простояла минут тридцать за высокой скалой.
Евгений с тревогой наблюдал, как неслись по небу растерзанные бурей облака, закрывая временами солнце, потускневшее от пыли.