Лер Свон, что вполне правильно и понятно, выставили вон, а администратора уволили.
— Час от часу не легче, — простонал Олаф фон Дали. — Ну на ровном месте всякое безобразие возникает! Как же эта лер Свон мне поперёк горла стоит.
— С одной стороны я с вами согласен, — сказал мэтр Орион и замолчал. Пухленький ректор зря ждал продолжения. Договаривать старший преподаватель кафедры сглаза и проклятий не собирался, а потому вынужденно Олаф фон Дали недовольно буркнул:
— А с другой стороны?
— А с другой, — оживился мэтр Орион так, словно неподдельно горячо ждал этого вопроса, — она из кожи вон лезет, чтобы у нас здесь учиться. Вы не на поведение посмотрите, а на посещаемость, на график сдачи работ. Студентка на три дополнительных курса ходит и на каждом из них успевает.
— Ха, успевает, — презрительно хмыкнул Олаф фон Дали. — Она далеко не отличница.
— Согласен. Но все её хорошо и удовлетворительно связаны с двумя факторами. Первый — преподаватели её ненавидят. Поставить совсем плохую оценку у них рука не поднимается, знания-то присутствуют, но тенденция занижать во всей красе. А второй момент — лер Свон познаёт материал с нуля. Все те, кто знает лекции лучше её, изучали всё это с детства.
— И? Что вы хотите мне этим сказать?
— Что, если бы не эта ссора на церемонии посвящения, мы могли бы гордиться лер Свон. Однако, у нас здесь её травят как дикого зверя. И ради чего?
— Таково уж общество, мэтр Орион. Общество не любит тех, кто поступает в разрез с их видением правильного. И вы бы сами… сами над этим задумались, кстати.
Глава 9. В приличном обществе у каждого своя роль
После месяца жизни в шалаше к новому учебному году Мила выглядела ещё хлеще, чем в прошлом полугодии. Из хорошего только то, что при этом она не форму свою затаскала, а купленное ею простенькое платьишко с чужого плеча — большеватое и не очень хорошо сшитое. У Милы даже вши в волосах завелись. Они шустро перебегали с волосинки на волосинку, но молодая женщина их не ловила. Она им радовалась. А почему? На то было несколько причин.
Во-первых, мэтр Тийсберг заболел так сильно, что даже отработка долга Милы сорвалась. Они всего-то дней десять потрудились вместе, как старик слёг и надолго. Уже заканчивалась первая учебная неделя, а общественная библиотека до сих пор была закрыта. Так отчего не позволить себе выглядеть особенно мерзко?
Во-вторых, прочие студенты отныне прижимались к стенам коридора, едва только Милу Свон замечали. Миле даже виделось, что она королева.
«Я королева помоек», — мысленно смеялась она, смело идя по коридору, как вдруг её кто‑то окликнул.
— Эй, Мила-Лебёдушка.
Мила обернулась и увидела Свена Сайфера — писаря, что поступил на факультет Воздушной Стихии. Молодая женщина уже довольно хорошо его знала по общим занятиям, хотя они не общались толком. Кто ж с ней хотел общаться?
Подумав, Мила решила не изображать из себя сумасшедшую. Свену она симпатизировала, хотя никогда бы в этом не призналась.
— Чего тебе, Свен?
— А что-то поглядел на тебя и наше поступление вспомнил. Вспомнил, как ты сказала, что ни с какими ведьмами не якшаешься. Я ведь считай сразу понял почему ты так сказала. Да ты сама ведьма, ха!
Он звонко захохотал, но как-то не зло, дружески скорее. Однако, Мила всё равно напоказ нахмурилась.
— Нет, никакая я не ведьма. Я будущий маг, Свен, и далеко как не светленький. Когда я закончу академию, меня всю покроет тьма. Моя специализация чёрная магия, а потому смотри, думай над кем смеёшься.
— Чего, считаешь, душу мою украсть сможешь? — окинул он её неприятно холодным взглядом.
— Я не воровка, чтобы что-то красть. Надо будет, так лучше разотру в пыль или как‑нибудь ещё уничтожу.
Разговор за разговор было трудно счесть. Мила привычно для себя огрызалась, а потому беседа угнетала её. Ей виделось, что Свен вот-вот примется оскорблять её так же, как прочие. Однако, нет.
— Хорошо сказано, Лебёдушка. Хотел бы и я сказать такое. Быть может, однажды скажу.
Она пожала плечами и пошла было по коридору дальше. Некогда Миле было лясы точить, ей ещё что-нибудь на ужин найти надо было, и она очень надеялась на лягушку пожирнее.
— Эй, Лебёдушка!
— Да чего тебе, Свен? — с недовольством повернулась она к нему снова.
— Ну сознайся хоть теперь, не просто так ты в академию пришла и не просто так факультет выбрала. Ты ведь из ведьм, да?
— Ну что ты ко мне привязался? Никакая я тебе не ведьма, я Тварь! У-у-у! Хватит ко мне лезть, а не то всю морду тебе исцарапаю.
Она замахнулась на него, скривив пальцы, как выпустила бы когти кошка, но Свен не отпрянул даже тогда, когда она взмахнула рукой в воздухе. Он знал, что она его не посмеет тронуть, и это возмутило Милу настолько, что она, грозно фыркнув, быстро пошла по коридору.
***
Олаф фон Дали обвёл тоскливым взглядом собравшихся в зале для конференций деканов и кивнул своему секретарю. Вильям Брук тут же подскочил с места и плотно задвинул шторы. В помещении стало совсем темно, а потому, когда Олаф фон Дали создал проекцию, она была очень хорошо видна.
— Прошу вашего внимания, господа. Посмотрите на эти портреты.
— Этого я узнаю. Он, кажется, жил у вас на кафедре, верно, профессор Аллиэр? — первым заговорил Саймон Каттильский.
— Верно. Жил.
— А вот этот кажется…
— Можете не гадать, — пресёк готовый возникнуть ажиотаж Олаф фон Дали. — Эти трое молодых людей поступили к нам в прошлом году на факультет Чёрной Магии и все они, как ни прискорбно, мертвы.
— Все трое? — задумчиво почесал подбородок декан факультета Огненной Стихии.
— Да. Алан Фонберг был убит виверной двадцать восьмого ноября прошлого года, — увеличилась проекция одного из лиц. — Точная дата смерти Питрина Пипы не установлена, но она произошла в последние две недели декабря. Студент был отчислен из-за неуспеваемости, но Вирград покинуть не успел. Его расчленили.
— Ужас какой, — прошептал Саймон Каттильский.
— А это Родрик ван Гаррот. Официальная версия самоубийство через повешение. Смерть наступила всего месяц назад, в ночь с первого на второе июля.
— Позвольте поинтересоваться, а к чему вы нам это рассказываете? — зевнул декан факультета Земной Стихии — старичок с длинной бородой. — Мы должны какое-нибудь мероприятие провести, дабы помянуть добрым словом этих студентов?
— Ни в коем случае, — возразил Олаф фон Дали. — Помимо официального следствия, эти происшествия я доверил изучить нашему глубокоуважаемому профессору Аллиэру, и