доставлялись по воздуху.
Макриди с неуверенностью выбрал ампулу с барбитуратами. Барклай и Ван Волл двинулись за ним – теперь в лагере никто никогда не ходил поодиночке.
Роузен убрал свои сани со стола, а физики, игравшие в покер, прервали свою партию. Дуайт разносил еду. Стук ложек и приглушенные звуки трапезы были единственным признаком жизни в комнате. Когда трое вернулись, никто не произнес ни слова, все просто вопросительно посмотрели на них, продолжая жевать еду.
Макриди внезапно почувствовал тяжесть в теле, Киннер продолжал истошно петь свои молитвы сорванным и осипшим голосом. Он устало посмотрел на Ван Волла с кривой ухмылкой и покачал головой.
Ван Волл ругнулся с досадой и сел за стол.
— Придется терпеть, пока его голос совсем не сядет. Он же не может вечно так орать?
— У него железная глотка. — сказал Даттон. — Когда он заткнется, то скажет, что он наш друг. В таком случае, он может выть до ишачьей пасхи.
Наступила тишина. В течение двадцати минут они ели молча. А потом взорвался Коннант.
— Вы тут все расселись, словно надгробные статуи! Если бы не ваши глаза, можно было бы подумать, что вы уже умерли! Вытаращили свои пешки, словно безумцы, вращаете ими как ненормальные, перемигиваетесь, щуритесь так странно! Может хватит уже так зыркать? Аж смотреть тошно! Давайте на что-нибудь переключимся?
Коннант повернулся к Ван Воллу.
— Слушай, Ван, есть идея! У нас тут есть проектор с фильмами. Мы хранили бобины с фильмами на крайний случай. На случай чего? Может, завтра их и смотреть будет некому! А так хоть отвлечемся друг от друга
— Разумная идея, Коннант. Я, например, только за.
— Сделай только звук погромче, Даттон. Хоть так эти вопли не будет слышно! — предложил Дуайт.
— Но прошу, — тихо сказал Пауэлл — не выключайте свет совсем.
— Свет мы выключим, — огрызнулся Ван Волл. — Мы будем смотреть все мультфильмы, которые у нас есть. Ты же не против старых мультфильмов?
— Хорошо, хорошо, давайте-ка посмотрим мультфильмы. Я как раз в настроении.
Ван Волл повернулся, чтобы посмотреть на говорившего — это был Колдуэлл, тощий долговязый тип из Новой Англии. Колдуэлл неторопливо набивал свою трубку, уставившись недовольным взглядом на Ван Волла.
Командующий Гэрри был вынужден рассмеяться.
— Ладно, Барт, твоя взяла. Может быть, мы не совсем в настроении для "Моряка Попая" и прочих мультяшек, но это уже хоть что-то!
— Давайте поиграем в слова, — предложил Колдуэлл, — или, может быть, вы назовете это игрой Гуггенхайма. Разлинуем лист бумаги и надпишем графы. К примеру, живые существа. Одно на "Ч", другое тоже на "Ч". К примеру, человек и чудовище. Я думаю, это будет поинтереснее. Слова — это то, что нам сейчас нужно. И намного больше, чем фильмы. Есть у кого карандаш, чтобы отделить человека от чудовища?
— Макриди уже ищет такой карандаш, — тихо ответил Ван Волл, — но у нас тут, знаете ли, три вида животных. Одно из них тоже них начинается на "Ч". Больше нам не нужно.
— "Чокнутые", вы имеете в виду? Ага, Дуайт, давай я помогу тебе с посудой, чтобы уже начали показывать мультфильмы. — Колдуэлл медленно встал.
Даттон, Барклай и Беннинг, отвечавшие за проектор и звуковое оборудование, молча занимались своими делами, пока в главном корпусе мыли посуду и кастрюли. Макриди медленно подошел к Ван Воллу и откинулся на спинку койки рядом с ним.
— Я тут подумал, Ван, — сказал он с хитрой усмешкой, — стоит ли молчать о пришедших на ум идеях? Я забыл, что "Ч-чудовища", как назвал их Колдуэлл, могут читать мысли. У меня есть одна идея, которая может сработать. Но она ещё не обдумана до конца. Смотрите мультфильмы, пока я пытаюсь понять логику этой твари. Я займу эту койку.
Ван Волл внимательно посмотрел на него и кивнул. Киноэкран находился практически на одной линии с этой койкой, поэтому мельтешение на экране его почти не отвлекало.
— Ведь только монстры знают, что ты планируешь. К тому же ты и сам можешь стать монстром, прежде чем успеешь воплотить в жизнь свою идею.
— Если я буду действовать верно, это не займет много времени. Никаких больше тестов с собаками. Лучше переместить Коппера на эту койку прямо надо мной. Он тоже не будет смотреть на экран. — МакРиди кивнул в сторону мягко храпящего Коппера. Гэрри помог поднять и перенести доктора.
Макриди прислонился спиной к койке и погрузился в глубокие раздумья, снова и снова пытаясь обдумать ситуацию. Он едва успел заметить, как остальные молча распределились по местам, и экран засветился. Бессвязные хриплые молитвы Киннера раздражали его, пока не включился звук. Свет был погашен, проектор все же хорошо освещал комнату. Отблески проектора отражались в глазах беспокойных людей. Киннер все ещё заглушал звук проектора, и Даттон сделал погромче.
Его голос звучал так долго, что сначала Макриди не сразу осознал, что чего-то не хватает. Когда он лежал в узкой комнате напротив коридора, ведущего лабораторию космических лучей, голос Киннера доносился до него довольно отчетливо, несмотря на звуки проектора. И тут его поразило, что стоны прекратились.
— Даттон, выруби звук! — крикнул Макриди, резко встав. Во внезапной тишине мерцали картинки на стене. Лишь поднявшийся снаружи ветер меланхолично завывал в печной трубе. — Киннер замолк. — тихо сказал Макриди.
— Так бога ради, включите звук; возможно, он замолчал, чтобы послушать! —
воскликнул Пауэлл.
Макриди встал и пошел по коридору. Барклай и Ван Волл последовали за ним. Мерцающие картинки вспыхивали и извивались на спине Барклая в серых кальсонах, когда он пересекал все ещё работающий луч проектора. Даттон включил свет, и картинки исчезли.
Пауэлл стоял у двери, как его попросил Ван Волл. Гэрри тихо сидел на ближайшей к двери койке, вынудив Дуайта освободить для него место. Большинство остальных оставались на своих местах. Только Коннант медленно ходил взад и вперед по комнате в ровном, неизменном ритме.
— Если ты и дальше будешь бездумно шаркать туда-сюда, Коннант, — проворчал Дуайт, — я тебя прикончу, не зависимо от того, человек ты или нет! Ты меня понял?
— Извини.
Физик сел на койку и задумчиво посмотрел на носки своих сапог. Прошло почти пять минут, хотя всем показалось что пять веков, прежде чем Макриди снова появился в двери и прервал одинокое завывание ветра.
— Нам и без того тут тяжко. —