1795
Non posse mori, невозможность умереть, и posse non mori, возможность не умереть, или immortalitas major и immortalitas minor.
1796
См. Opus iniperf., 1. vi, cap. 30 (tom. x, fol. 1360): «lila vero immorialitas in qua sancti angeli viuunt, et in qua nos quoque victuri sumus, procul dubio major est. Non enim talis, in qua homo habeat quidem in potestate non mori, sicut non peccare, sed etiam possit et mori, quia potest peccare: sed talis est ilia immortalitas, in qua omnis qui ibi est, vel erit, mori non poterit, quia пес peccare jam poterit». De corrept. et grat., §33 (x, f. 168): «Prima libertas voluntatis erat, posse non peccare, novissima erit multo major, non posse peccare: Prima immortalitas erat, posse non mori, novissima erit multo major, non posse mori: prima erat perseverantiae potestas, bonum posse non deserere; novissima erit félicitas perseverantiae, bonum non posse deserere».
1797
На различные представления Августина о свободе не обращали внимания Уиггерс и большинство старых историков, но, с другой стороны, о разных видах свободы более или менее ясно говорят Неандер (Neander, Kirchengeschichte и Dogmengeschichte), Риттер (Ritter, Gesch. der christl. Philosophie, ii, p. 341 ff.), Мюллер (Jul. Müller, Die christl. Lehre von der Sünde, ii, 45 ff.), Губер (Joh. Huber, Philosophie der Kirchenväter, p. 296 ff.). Баур основывает свою резкую критику августиновской системы отчасти на ложном предположении, что взгляды Августина на liberum arbitrium — те же самые, что у Пелагия. См. ниже.
1798
Retract., i, с. 9, §4: «Voluntas est qua et peccatur, et recte vivitur».
1799
Сюда относятся особенно первые главы трактатов De gratia et libero arbitrio (tom. x, fol. 717–721), Opus imperf. contra Julianum и Contra duas epistolas Pelagianorum. В этом смысле даже строжайшие приверженцы августиновской и кальвинистской системы всегда более или менее явно предоставляли человечеству свободу. Так, Каннингем, кальвинист из свободной церкви Шотландии, пишет о пелагианском споре (Hist. Theol., i, p. 325): «Августин, конечно же, не отрицает свободной воли человека совсем и в любом смысле слова; и самые ревностные защитники учения о благодати и кальвинистских принципов допускали, что существует своего рода свободная воля или свобода действия, которой человек обладает и которая необходима для его ответственности за прегрешения против Божьего закона. В нашем собственном [Вестминстерском] вероисповедании сказано, что "Бог наделил волю человека той естественной свободой, которая не испытывает принуждения и не обречена никакой абсолютной потребностью природы на одно только добро или одно зло"». Доктор Шедд, американский пресвитерианин новой школы, в History of Christian Doctrine, ii, p. 66, говоря о взглядах Августина, так излагает свою позицию: «Вина греха состоит в его ничем не принуждаемой преднамеренности, и эта вина никоим образом не умаляется тем фактом, что воля не может преодолеть собственное изъявление. Ибо это греховное волеизъявление не сотворено по воле, но является результатом акта отступничества, совершенного волей. Нынешняя неспособность к святости — не изначальная и первичная неспособность. По сотворении Адам обладал полной властью не порождать святость (потому что ни одно творение на такое не способно), но сохранять ее и пребывать в ней. Нынешнее отсутствие святости и неспособность породить ее, следовательно, объясняется отступничеством творения и является частью его осуждения». Также, стр. 80: «Во всем перечне богословов нет автора, который более тщательно и искренне, чем Августин, утверждал бы, что грех есть самодеятельность и что его источник — в добровольной природе человека. Грех, по его мнению, — это не сущность, но действие; это не суть какой‑то способности человека, но только действие, производимое из способности». Ни Каннингем, ни доктор Шедд, однако, не принимают во внимание разные виды и степени свободы в системе Августина.
1800
На это важное различие не обращает внимания Баур в его Kirchengeschichte vom 4 6ten Jahrhundert, p. 143. А это различие ослабляет его позицию в ходе критики августиновской системы, которую он обвиняет в непоследовательности; по его мнению, Августин придерживается того же взгляда на свободу, что и Пелагий, однако выступает против него.
1801
См. это представление о свободе в трактате De libero arbitrio (Opera, tom. i, f. 569 sqq.), который был начат в 388 г. по P. X. и закончен в 395 г. по P. X., то есть принадлежит к его наиболее ранним произведениям; см. также De correptione. et gratia (особенно cap. 9–11) и шестую книгу Opus imperf. с. Julianum. Также Contra duas epistolas Pelag., 1. ii, c. 2 (tom. χ, f. 432), где он выступает как против манихейского отрицания liberum arbitrium, так и против иелагианского утверждения о том, что это состояние сохраняется после грехопадения. «Manichaei negant, homini bono ex libero arbitrio fuisse initium mail; Pelagiani dicunt, etiam hominem malum sufficienter habere liberum arbitrium ad faciendum praeceptum bonum; catholica [fides] utrosque redarguit, et Ulis dicens: Fecit Deus hominem rectum, et istis dicens: Si vos Filius liberaverit, vere liberi eritis».
1802
Contra duas Epist. Pelag., ii, c. 5 (или §9, tom. x, f. 436): «Peccato Adae arbitrium liberum de hominum natura periisse non dicimus, sed ad peccandum valere in hominibus subditis diabolo, ad bene autem pieque vivendum non valere, nisi ipsa voluntas hominis Dei gratia fuerit liberata, et ad omne bonum actionis, sermonis, cogitationis adjuta». Также De gratia et libero arbitrio, с. 15 (x, f. 184): «Semper est autem in nobis voluntas libera, sed non semper est bona. Aut enim a justitia libera est, quando servit peccato, et tunc est mala; aut a peceato libera est, quando servit justitiae, et tunc est bona. Gratia vero Dei semper est bona». Доктор Баур действительно не совсем неправ, когда, имея в виду этот отрывок, обвиняет Августина во вводящей в заблуждение игре слов: Августин оставляет термин «свобода», но изменяет его смысл на противоположный. «Как бы ни было бессмысленно, — пишет Баур, — говорить о свободе в таком вводящем в заблуждение плане, мы, однако, видим, каким интересом для него обладает идея свободы даже после того, как он пожертвовал ею ради детерминизма своей системы» (Die christl Kirche vom Anfang des 4ten bis Ende des 6ten Jahrhunderts, p.140). Лютеранские богословы также сводили liberum arbitrium падшего человека к justitia civilis, в отличие от justitia Dei или spiritualis. См. Melanchthon, Confessio Augustana, art. xviii. «Формула согласия» (Formula Concordiae) идет даже дальше Августина и сравнивает природного человека в spiritualibus et divinis rebus со «status salis», «truncus» и «lapis», то есть объявляет его положение еще худшим — не просто пассивным в следовании обстоятельствам, но выражающим преднамеренность, «voluntati divinae rebellis est et inimicus» (pp. 661, 662).
1803
De corrept. et gratia, §32 (x, 768): «Quid erit liberius libero arbitrio, quando non poterit servire peccato?..» §33: «Prima libertas voluntatis erat, posse non peccare, novissima erit multo major, non posse peccare».
1804
«Deo servire vera libertas est»; глубокое и благородное высказывание. Эту высшую идею свободы Августин сформулировал по сути задолго до пелагианских споров, например, в «Исповеди». См. также De civit. Dei, 1. xiv, с. 11: «Arbitriam igitur voluntatis tunc est vere liberum, quum vitiis peccatisque non servit. Tale datum est a Deo: quod amissum proprio vitio, nisi a quo dari potuit, reddi non potest. Unde Veritas dicit: Si vos filius liberaverit, tunc vere liberi eritis, Id ipsum est autem, ac si diceret: Si vos Filius salvos fecerit, tunc vere salvi eritis. inde quippe liberatur, unde salvatur».
1805
Рим. 5:12 и далее; 1 Кор. 15:22.
1806
De civit. Dei, 1. xiii, с. 14: «Omnes enim fuimus in illo uno, quando omnes fuimus ille unus, qui per feminam lapsus est in peccatum, quae de illo facta est ante peccatum». Ср. с другими отрывками ниже.
1807
Конечно же, не в незначительных вещах повседневной жизни, в которых и величайший грешник свободен выбирать, но в том, что касается величайших религиозных решений за или против Бога и божественного.
1808
Это не «sentiendi vivacitas», но «libido sentiendi, quae nos ad sentiendum, sive consentien tes mente, sive répugnantes, appetitu voluptatis impellit». C. Julianum, 1. iv, c. 14 (§65, tom. x, f. 615). Он объясняет разницу, ссылаясь на Мф. 5:28. «Non ait Dominus: qui viderit muliereni, sed: qui viderit ad conpiscendum, jam maechatus est eam in corde suo… Illud [videre] Deus condidit, instruendo corpus humanum; illud [videre ad concupiscendum] diabolus seminavit, persuadendo peccatum».
1809
«Quis autem mente sobrius non mallet, si fieri posset, sine ulla mordaci voluptate carnali vel arida sumere alimenta, vel humida, sicut suminus haec aëria, quae de circumfusis auris respirando et spirando sorbemus et fundimus?» Contra Jul., iv, c. 14, §68, f. 616.
1810
De civitate Dei, xiv, 20.
1811
Peccatum originale, Vitium hereditarium.
1812
De peccatorum meritis et remissione, 1. iii, c. 7 (§14, tom. x, f. 78): «In Adam omnes tune peccaverunt, quando in ejus natura ilia insita vi, qua eos gignere poterat, adhuc omnes ille unus fuerunt». De corrept. et gratia, §28 (χ, f 765): «Quia vero [Adam] per liberum arbitrium Deum deseruit, justum judicium Dei expertus est, ut cum tota sua Stirpe, quae in illo adhuc posita tota cum illo peccaverat, damnaretur». Это мнение легко согласуется с платоническо–аристотелевским реализмом Августина, который рассматривал общие концепции как образы отдельных вещей. Но корень этого мнения лежит глубже, в христианском сознании Августина и в глубокой убежденности во всепроникающей природе греха.
1813