Кельта в покои не пустили, и Рита мысленно посочувствовала ему: вечно он вынужден топтаться где-то вдалеке, вместо того чтобы блюсти свои прямые обязанности телохранителя.
— В Мусейоне с вами обращались недостаточно учтиво, — сказала Клеопатра, сидя по другую сторону стола из прозрачного, в розовых жилках, кварца. — Прошу понять и не судить меня строго.
Рита кивнула, не найдясь с ответом. «Императрица, похоже, не в духе, — подумала она, — пусть лучше сама выскажется».
— Я ожидала от вас попыток добиться аудиенции и рада, что не ошиблась, — продолжала Клеопатра. — Боюсь, ваша бабушка перед кончиной решила, что я перестала ей верить. Согласитесь, легко утратить веру в мире разочарований. — Императрица вяло улыбнулась. — Но я никогда не сомневалась в ее искренности. Не хотела сомневаться. Вы меня понимаете?
Рита подумала, что молчание может быть расценено как робость перед царственной особой. Как ни странно, она была совершенно спокойна.
— Да, понимаю.
— Насколько мне известно, вы с бабушкой никогда не были особенно близки.
— Да, Ваше Императорское Величество. Клеопатра недовольно отмахнулась — дескать, обойдемся без формальностей.
— Она возложила на вас какую-то миссию?
— Да.
— Какую?
— Она передала мне Вещи.
— Ключ?
— И его тоже.
— И чем же он сейчас занимается? Снова водит за нос?
— Показывает новые Врата, Ваше Императорское Величество. Они уже три года не сдвигаются с места.
— Где?
— В степях Нордической Руси, к западу от Каспийского моря.
Императрица поразмыслила над этим, сведя брови к переносице. Ее шрам побелел.
— Нелегко будет туда добраться. Кто-нибудь еще знает?
— Из моих знакомых — никто.
— А тебе известно, куда ведут эти Врата?
Рита отрицательно покачала головой.
— А есть… какие-нибудь убедительные подтверждения?
— В каком смысле, госпожа? — Как ни старалась, Рита не могла перейти на менее официальный тон. Казалось кощунственным обращаться к этой женщине без благоговения в голосе.
— В том смысле, что экспедицию в Нордическую Русь придется отправлять без дипломатической процедуры. О согласовании с буле тоже не может быть и речи, и если нас раскроют… Неужели все ради какой-то дыры в никуда?
— Я ничего не могу обещать, госпожа.
Клеопатра грустно покачала головой и снова улыбнулась.
— Совсем как бабушка. — Она глубоко вздохнула. — Ей, да и тебе, необыкновенно повезло с императрицей. Будь на моем месте умный и практичный монарх, он бы и слушать вас обеих не стал.
Рита кивнула, не решаясь возразить.
— Ты хоть чуть-чуть представляешь себе, что там, по ту сторону Врат? Какой от них прок?
— Они могут вернуть нас на Путь.
— В гигантский водопровод из рассказов Патрикии?
— Да, госпожа.
Клеопатра, держа на виске, на верхнем конце шрама, палец, принялась напрягать и расслаблять челюстные мышцы.
— Что необходимо для экспедиции? Больше, чем просила Патрикия?
— Не думаю, Ваше Императорское Величество.
— Тогда это не слишком накладно. Вещи все исправны? Родосские механикосы их проверяли?
— Ремонт не требуется, госпожа. Максимум — замена батареек.
— Сможешь возглавить экспедицию?
— Наверное, именно этого и хотела бабушка.
— Ты очень молода.
Рита не стала отрицать.
— Ну, так сможешь?
— Надеюсь.
— Тебе недостает бабушкиного азарта. Она бы сразу сказала «да», хотя бы и сомневалась в себе.
Рита и тут не возразила.
Печально качая головой, Клеопатра обошла вокруг стола и опустила руки на спинку Ритиного стула.
— С точки зрения политики, это авантюра. Мы рискуем конфликтом с Русью, и буле поднимет бурю, если пронюхает… Хочу, чтобы ты знала, юная дама: мое положение незавидно. Я вовсе не в восторге от твоего появления и молчаливой просьбы. С другой стороны, вспоминая твою бабушку…
Рита сглотнула и до судорог напрягла шею, чтобы не кивать, точно китайский болванчик.
— Кое-кому я уже намылила голову за твои злоключения в Мусейоне. Можешь считать, что императрица на твоей стороне. Но учти: монархам нелегко потворствовать своим капризам. Просто мне очень уж хочется, чтобы ты нашла что-нибудь необыкновенное, чудесное, может быть, даже опасное… необыкновенно-чудесно-опасное, не из этой проклятой паутины низкопробных угроз и высокопробного интриганства и ненависти.
Она наклонилась, приблизив свое лицо к лицу девушки, всматриваясь той в глаза.
— Какие дашь гарантии?
— Гарантии, госпожа?
— Личные гарантии.
У Риты екнуло сердце.
— Совсем никаких?
Очень медленно, робея и презирая себя за это, Рита произнесла:
— Только мою жизнь.
Клеопатра со смехом выпрямилась, взяла Риту за руки и заставила встать, будто приглашала на танец.
— Все-таки есть в тебе кое-что от старушки. Ну так как, Вещи при тебе?
Наконец-то Рита расслабила шею — лишь для одного кивка.
— Тогда неси Ключ и показывай, как это делала софе. Обожаю эти картинки.
Пух Чертополоха, пятый зал
На тридцать первый день расследования Ольми принял решение. В нынешнем вместилище психики ярта ее безопасное изучение было невозможно. Ольми слишком мало знал о системе, в которой хранился ярт, а тот, вероятно, исследовал ее досконально.
Играя желваками, Ольми стоял во второй комнате склепа. Никаких изменений в обличье пленника он не наблюдал: все те же неподвижные, безмятежные, неподвластные времени черты. Вскоре ему предстоит возрождение и, вероятно, новый шанс достичь своей высшей цели…
Ольми никогда не ставил себя в положение, когда насилие угрожало бы самому его «я». Он избегал даже психического смешения с любовницами и друзьями, что не было редкостью в горячую пору яртских войн. А если и приходилось идти на контакт в городской памяти, он всегда тщательно прятал свою психику под крепкой защитной оболочкой. Он и сам посмеивался над этой слабостью, но только однажды пошел ей вопреки: когда вобрал в свою память, а точнее, в имплант, восстановленные фрагменты сознания Корженовского. Но раздробленная личность Инженера допускалась только в верхний слой мышления Ольми и ни в коем случае не глубже.
Он питал отвращение к тесным психоконтактам. Ценил свою уникальность и никогда не подписался бы под максимой поэта давно минувшей эпохи: «Быть одному — в неважной быть компании», и вполне понимал, отчего: он не желал изучать себя досконально, а уж тем паче — чтобы его изучил досконально кто-то другой. В отличие от многих соотечественников, он не находил удовольствия в самокопании.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});