— Нет! — завопил Агинор. — Это не тебе! Это мое!
Ранд не шелохнулся, как и Отрекшийся, тем не менее они боролись столь же несомненно, как если бы схватились врукопашную. Пот выступил на лице Агинора, теперь уже не высохшем, больше уже не старом, а как у крепкого мужчины в расцвете лет. Ранд пульсировал вместе с биением бечевы, в такт которому словно сокращалось сердце мира. Пульсации заполнили все его существо. Свет заполнил его разум, оставив лишь уголок для того, кем был он сам. Ранд обернул пустоту вокруг этого укромного уголка; укрылся в пустоте. Прочь!
— Мое! — кричал Агинор. — Мое!
Тепло разлилось в Ранде, тепло солнца, сияние солнца, взрывающееся, ужасное сияние света, Света. Прочь!
— Мое! — Пламя выстрелило изо рта Агинора, огненными комьями вырвалось из глаз, и он завопил.
Прочь!
И Ранд не стоял больше на вершине холма. Он трепетал вместе с затопившим его Светом. Разум отказывался повиноваться; свет и жар ослепили его. Да, Свет. В самом центре пустоты Свет ослепил его разум, оглушил благоговейным страхом.
Ранд стоял в широком горном перевале, окруженный ощерившимися черными пиками, похожими на зубы Темного. Это было по-настоящему; Ранд и в самом деле стоял тут. Он ощущал камни под сапогами, ледяной ветерок на лице.
Битва окружала его — или ее окончание. Люди в доспехах, на одетых в броню лошадях, — сверкающая сталь теперь запорошена пылью, — рубили и кололи рычащих троллоков, орудующих топорами с шипами и похожими на косы мечами. Некоторые солдаты бились пешими, лошади их лежали убитыми, и по полю битвы туда-сюда носились галопом лошади в доспехах и с пустыми седлами. Тут и там двигались Исчезающие, черные, как полночь, плащи свисали не шелохнувшись, каким бы аллюром ни скакали темные лошади; и где бы ни взмахивали пожирающие свет мечи Мурддраалов — там гибли люди. Грохот сражения ударил в Ранда, ударил его и отскочил. Лязг стали о сталь, тяжелое дыхание и хрипы сражающихся людей и троллоков, крики гибнущих людей и троллоков. Над несмолкаемым шумом битвы в наполненном пылью воздухе реяли стяги. Черный Ястреб Фал Дара, Белый Олень Шайнара, другие. И знамена троллоков. Поблизости Ранд заметил рогатый череп Да'волов, кроваво-красный трезубец Ко'балов, железный кулак Дей'монов.
Однако это и в самом деле был конец сражения, пауза, когда и люди, и троллоки отступили, чтобы перегруппироваться. Никто вроде и не замечал Ранда, противники наносили пару последних ударов и откатывались, либо скача галопом, либо убегая, пошатываясь, в разные концы перевала.
Ранд сообразил, что стоит лицом к тому концу перевала, где перестраивали свои ряды люди, там ниже мерцающих наконечников пик трепетали вымпелы. Раненые покачивались в седлах. Лошади без всадников носились галопом, вставали на дыбы. Было очевидно, что солдаты не выстоят еще одного натиска, однако с не меньшей очевидностью они готовились к еще одной, последней атаке врага. Теперь кое-кто в шеренгах людей заметил Ранда; всадники привставали в стременах и указывали на него. Отдельные выкрики доносились до него едва слышимым щебетанием.
Пошатываясь, Ранд развернулся. Другой конец перевала заполняли войска Темного, ощетинившиеся черными пиками и остриями копий, взобравшиеся на горные склоны громадные массы троллоков, от которых скалы почернели еще больше. По сравнению с этими полчищами армия Шайнара казалась карликовой. Вдоль фронта троллочьих орд сотнями скакали Исчезающие, яростные морды-рыла в страхе отворачивались при приближении Мурддраалов, огромные тела отодвигались, освобождая им дорогу. В выси описывали круги Драгкары, едва взмахивая кожистыми крыльями, оглашая криками воздух. Полулюди теперь тоже заметили Ранда, указали на него, и Драгкар развернулся к юноше и круто сорвался вниз. Второй. Третий. Шесть Драгкаров, пронзительно вопя, камнем падали на него.
Ранд уставился на них. Жар наполнял его, обжигающий жар прикосновения солнца. Он отчетливо видел Драгкаров, бездушные глаза бледных человеческих лиц на крылатых телах, которые не имели ничего человеческого. Страшный жар. Потрескивающий жар.
С чистого неба ударила молния, каждая стрела — четкая и резкая, слепящая глаза, каждая стрела врезалась в черный крылатый силуэт. Крики охотников превратились в вопли смерти, и обугленные тела упали наземь, оставив после себя очистившееся небо.
Жар. Страшный жар Света.
Он рухнул на колени; ему чудилось, будто шипят на щеках слезы.
— Нет! — Он вцепился в пучки жесткой, как проволока, травы, чтобы хоть так удержаться за реальность; трава полыхнула пламенем. — Пожалуйста, неееееееет!
Ветер взметнулся с его голосом, завыл его голосом, взревел его голосом по перевалу, раздув языки пламени в стену огня, которая устремилась от него к троллочьему воинству быстрее конского галопа. Огонь ворвался в ряды троллоков, и горы задрожали от их воплей, воплей столь же громких, как ветер и его голос.
— Это должно кончиться!
Ранд молотил кулаками по земле, и та отзывалась мерным звоном гонга. Он разбил руки о каменистую почву, и земля задрожала. Рябь побежала по почве впереди него, поднимаясь все растущими волнами, волнами перемешанных с песком и глиной валунов, вздымающихся над троллоками и Исчезающими, захлестнув их, обрушившись на них, когда под ногами-копытами разверзлись горы. Бурлящая масса плоти и камней прокатилась по троллоковой армии. То, что устояло после нее, по-прежнему оставалось сильным войском, но теперь оно не больше чем вдвое превышало по численности человеческую армию, и уцелевшие полки закружило в страхе и смятении.
Ветер стих. Вопли смолкли. Земля успокоилась. Пыль и дым клубились по перевалу, окружая Ранда.
— Ослепи тебя Свет, Ба'алзамон! Это должно кончиться!
НЕ ЗДЕСЬ.
Это была мысль не Ранда, и от нее завибрировал его череп.
Я НЕ ПРИМУ НИЧЬЮ СТОРОНУ. ЛИШЬ ИЗБРАННЫЙ МОЖЕТ СДЕЛАТЬ ТО, ЧТО ДОЛЖНО БЫТЬ СДЕЛАНО, ЕСЛИ ОН ТОГО ПОЖЕЛАЕТ.
— Где? — Он не хотел произносить этого, но не мог остановить себя. — Где?
Окутавшая Ранда дымка расступилась, оставив купол чистого-чистого воздуха спанов десяти высотой, окруженный стеной клубящегося дыма и пыли. Перед ним возникли висящие по отдельности в воздухе ступени, уходящие вверх, во мрак, который затмил солнце.
НЕ ЗДЕСЬ.
Сквозь туман, как бы с далекого-далекого края земли, донесся зов:
— Такова воля Света!
Под копытами громом загрохотала земля, — это войско людей устремилось в последнюю свою атаку.
Внутри пустоты разум на миг охватила паника. Атакующие конники могли не заметить в тучах пыли Ранда; он стоял прямо на острие атаки и рисковал угодить под копыта закованных в броню лошадей. Большая же часть рассудка Ранда игнорировала содрогающуюся землю, как пустяк, не заслуживающий никакого беспокойства. Глухой гнев двигал им, он шагнул на первые ступени. Это должно кончиться!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});