потери, гибли советские люди, поэтому нервничал и на Жукова кричал?!
Я сейчас напишу абсолютно дикие вещи для некоторых особо интеллигентных людей, воспитанных на «слезинке ребёнка». Такие типы еще любили задавать нашим полководцам вопрос: «А что вы чувствовали, когда тысячи людей на смерть посылали? Терзались душевно и морально?». И полководцы эти типам пытались еще что-то объяснить…
Недавно в городе Артеме Приморского края произошел трагический случай. Был убит известный в городе хирург-гинеколог, мой приятель студенческих лет, мы с ним учились на одном курсе и прожили два года в общежитии в одной комнате. У Александра, так звали моего приятеля, умерла после операции пациентка, к нему домой пришел ее муж, лицо кавказской национальности, как таких называют, и зарезал доктора.
Причем, зарезал не за смерть своей жены, в ее смерти хирург был не виноват, он сделал, всё, что мог, но женщину спасти было нельзя. Зарезал за то, что врач видел его жену голой. Как мне рассказали знакомые, возревновал страшно, да еще как правоверный мусульманин.
Можете сказать мне, что случай за уши к войне притянут. Только вот те, кто интересуется чувствами полководцев, посылавших солдат на смерть и чувствами Сталина, когда немцы бомбили наши города, убивая мирных людей, мучили наших людей во время оккупации, такие же извращенцы, как и те, кто думают, будто мужчина-гинеколог, видя половые органы их жен, думает о чем-то, что выходит за рамки его профессии врача-гинеколога.
Не сможет гинеколог лечить пациенток, если при виде обнаженной женщины в гинекологическом кресле у него будут включаться половые инстинкты. Не сможет полководец командовать войсками, если, отдавая приказ на бой, будет испытывать страдания и муки, думая, сколько вдов и сирот останется после этого боя.
Есть гуманизм настоящий, истинный, людей, чья профессия Родину защищать, а есть гуманизм моральных извращенцев, носящихся с «Даже счастье всего мира не стоит одной слезинки на щеке невинного ребёнка».
Да, не люблю я Достоевского. И особенно достоевщину…
С 29 июня по 2 июля в Журнале посещений кабинета Сталина нет ни одной записи. Запаниковал и на даче спрятался? А для кого тогда оборудовали кабинет в здании Ставки, в доме, известном, как бывший особняк Солдатенкова, где располагались сама Ставка, штаб ПВО и Генштаб с июня 1941 года?
Судя по тому, что в июле в своем кабинете Сталин работал очень мало, в некоторые дни там шел прием буквально по два часа в сутки, даже с 3-х и 5-ти часов утра, по два часа, основное место работы Иосифа Виссарионовича после потери Минска надолго переместилось из Кремля в Ставку. Предполагалось, что немцы главный удар нанесут по Украине, но события по 29 июня показали ошибочность этого предположения, нужно было срочно предпринимать меры по переброске частей второго эшелона, в том числе с Юго-Западного направления, на Западное, закрывать образовавшуюся брешь в обороне.
Да, и на Жукова кричать у Сталина не было никаких причин насчет отсутствия связи с войсками «Белорусского» фронта. Ворошилов, находившийся с 27-го числа в Могилеве, не мог не доложить, что там же находится убежавший из Минска Павлов со своим штабом. Связь с войсками Западного фронта была потеряна не потому, что в Генштабе олухи сидели, а из-за трусости командования Западного фронта, бросившего вверенные ему войска.
Да еще, как рассказал порученец Климента Ефремовича, полковник Мамсуров, генералу Павлову, перетрусившему до степени облизывания сапог Первого маршала, не фигурального облизывания, а натурального, Павлов в ногах у Ворошилова валялся, Климент Ефремович сказал:
— А помнишь, как ты на меня Сталину жаловался, что я тебя зажимаю? Теперь видишь, что тебе и дивизию доверить нельзя было?..
* * *
Было ли произошедшее в Белоруссии настолько уж фатальным из-за того, как нам расписывают, что произошла ошибка в определении направления главного удара вермахта, из-за чего силы Западного фронта перед войной не получили достаточного усиления? Абсолютно нет. Уже в самом начале июля к Могилеву из числа войск второго эшелона, в том числе из-под Тулы, прибыли части в числе примерно 100 тысяч человек. Не развались оборона Западного фронта с такой скоростью, советское командование смогло бы своевременно отреагировать на ситуацию. Конечно, в любом случае, Минск пришлось бы оставить и отступать от него, здесь даже вопросов быть не может, сдержать удар отмобилизованной армии, двух ее танковых групп, войсками армии еще не начавшей мобилизации, при этом, не отступая, было невозможно. Другое дело, насколько далеко пришлось бы отступать. И чем немцам было потом наступать дальше. Вполне контрнаступление Красной Армии в 41-и году могло начаться не от Москвы, а от Смоленска, если бы не некоторые «жертвы сталинизма». Павлова со штабом и командующего 4-ой армией Коробкова я имею ввиду.
Показательна в данном случае судьба 6-го механизированного корпуса генерал-майора Хацкилевича. Опытнейший и грамотнейший командир. Первоконник. Академию закончил еще в 1924 году. В 1937 командовал кавалерийским корпусом, с 1940-го — механизированным. В декабре 1940 года Михаил Георгиевич был одним из докладчиков на Совещании высшего командного состава РККА. Кроме того, что он рассказал, насколько напряженной была боевая учёба в корпусе, как Тимошенко готовил войска к предстоящей войне, был еще один интересный момент. Хацкилевич коротко, но убедительно привел аргументы, показав, что ширина фронта ввода в прорыв механизированных корпусов неправильно рассчитана, фронт прорыва слишком узкий, его ширина не позволяет нормально обеспечивать подвижные части, вводимые в прорыв. Ширина прорыва не позволяет иметь за корпусом столько дорог, чтобы на них не возникало заторов у движущихся частей обеспечения. Потом на это напоролись немцы, когда их танковые дивизии сократились до 200 танков и сузился фронт прорыва, Гудериан признавался, что при таком числе танков дивизии стали небоеспособными.
Степень боеготовности корпуса Хацкилевича была высочайшей, он был поднят по тревоге в 2 часа ночи 22-го, войну встретил полностью боеготовым, а дальше началось то, что Павлову с компанией записали в приговоре. Запаниковавшие командующий фронтом и его штаб вместо того, чтобы предпринять меры по налаживанию связи… Ага, связь же была нарушена немцами сразу, а что вы ждали, что они сразу же ее не нарушат? Чему удивлялись? Не предполагали этого?… Вместо того, чтобы наладить связь, получить представление о действиях немцев и потом уже, имея об этом информацию, принимать решения о вводе в бой ударных частей фронта, начались хаотичные разбрасывания по армиям приказов, которые абсолютно складывающейся обстановке не соответствовали.
Имея под рукой самый сильный, пожалуй, в РККА механизированный 6-ой корпус, танков КВ — 124, танков Т-34 — 338, БТ-7, которые вполне еще были танками — 256,